§ 3. Признание эмиссии недобросовестной: основания и правовые последствия
В Законе о рынке ценных бумаг недобросовестная эмиссия определяется как действия, выражающиеся в нарушении процедуры эмиссии (ст. 26). Таким образом, недобросовестная эмиссия - это общее понятие, суть которого сводится к указанию на порочность, неправомерность действий эмитента и иных субъектов эмиссии *(232). Незаконность действий по размещению ценных бумаг может быть обнаружена на различных стадиях эмиссии, равно как это возможно и после ее завершения, соответственно, различными будут как последствия, так и механизм приведения их в действие. В качестве последствий недобросовестной эмиссии Закон о рынке ценных бумаг называет:
- отказ в регистрации выпуска эмиссионных ценных бумаг;
- приостановление эмиссии эмиссионных ценных бумаг;
- признание выпуска эмиссионных ценных бумаг несостоявшимся;
- признание выпуска эмиссионных ценных бумаг недействительным.
Законом установлено, что при выявлении нарушений установленной процедуры эмиссии регистрирующий орган может приостановить эмиссию до устранения нарушений в пределах срока размещения ценных бумаг. В литературе верно подмечено, что приостановление, как вид правового ограничения, "не выступает в роли юридической ответственности, ибо оно не содержит итогов оценки и лишь предполагает дальнейшее решение возникшего вопроса" [229. С. 97], и после устранения нарушений возможно возобновление эмиссии, которое осуществляется по специальному решению регистрирующего органа. Кроме того, важно обратить внимание на то, что перечень оснований для приостановления не может быть произвольно расширен контролирующим органом, на что было указанно в судебной практике *(233).
Признание выпуска ценных бумаг недействительным или несостоявшимся влечет за собой более жесткие санкции и иные последствия. При этом важно разграничить понятия недействительного и несостоявшегося выпуска ценных бумаг. Как отмечает В. Сперанский, "одновременное использование законодателем в ст. 26 терминов "несостоявшийся" и "недействительный" для обозначения единого последствия недобросовестной эмиссии можно объяснить лишь недостаточно высокой юридической техникой закона" [321. С. 14]. В частности, обращает на себя внимание тот факт, что о возможности признания выпуска ценных бумаг недействительным говорится только в абз. 6 ст. 26 Закона о рынке ценных бумаг, тогда как ранее в законе указано на такое последствие, как признание выпуска ценных бумаг несостоявшимся. Случайна ли эта оговорка, можно определить на основании анализа как самой сути обозначенных понятий, так и их правовых последствий. Различия между указанными категориями следующие *(234).
Для признания выпуска ценных бумаг несостоявшимся характерно прежде всего то, что оно производится регистрирующим органом. Термин "несостоявшийся выпуск ценных бумаг" отражает тот факт, что процедура эмиссии не окончена, причем такая незавершенность вызвана причинами негативного свойства - нарушением эмитентом законодательства, что повлекло за собой отказ в регистрации отчета об итогах выпуска эмиссионных ценных бумаг.
Возможность признания всего выпуска несостоявшимся обусловлена тем, что договоры, заключенные между инвесторами и эмитентом, являются сделками, совершенными под отлагательным условием (ст. 157 ГК РФ). В свою очередь, признание выпуска ценных бумаг недействительным производится только судом и только после регистрации отчета об итогах выпуска. В ст. 51 Закона о рынке ценных бумаг законодатель говорит о признании выпуска ценных бумаг недействительным как о последствии недобросовестной эмиссии и устанавливает судебный порядок признания выпуска ценных бумаг недействительным *(235).
Следует согласиться с мнением В. Сперанского о том, что "институт признания выпуска ценных бумаг недействительным является исключительным способом контроля со стороны государства и заинтересованных лиц за соблюдением законодательства о ценных бумагах" и "должен применяться как крайняя и вынужденная мера воздействия на недобросовестного эмитента" [321. С. 14]. При этом основной изъян в предложенной законодателем модели видится в существенном принижении роли инвестора. Сама процедура признания эмиссии недобросовестной задумана с целью охраны интересов инвесторов. Поэтому в других странах таким правом законодательно наделены как инвесторы, так и Комиссия по ценным бумагам (Securities Commission) *(236). В Российской Федерации такая процедура осуществляется без участия инвесторов, которые лишены права начать эту процедуру самостоятельно, равно как и права принимать участие в принятии решения о необходимости начала такой процедуры, поскольку ст. 51 Закона о рынке ценных бумаг предоставляет такое право только государственным органам, осуществляющим свои полномочия в сфере рынка ценных бумаг. В информационном письме Президиума ВАС РФ указано, что этот перечень не лишает акционеров права на предъявление исков в случаях и в порядке, установленном законодательством РФ *(237). Но думается, что в данном случае правы авторы, отмечающие, что п. 5 ст. 51 АПК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 4 АПК РФ [376. С. 56], и поэтому такое расширительное толкование входит в противоречие с законом.
Возможность наделения инвесторов правом на признание эмиссии недействительной напрямую связана с проблемой стабильности оборота. Поэтому верной представляется позиция авторов, предлагающих законодательно не только закрепить право акционеров на подачу соответствующих исков, но и сделать указание на "чрезвычайный характер такого иска" [340. С. 65], критерии которого еще предстоит разработать. Кроме того, таким правом должны обладать не только акционеры, но и владельцы облигаций.
Рассматривая основания для признания эмиссии недействительной, Ю.Е. Туктаров делает вывод, что ни вина эмитента, ни факт заблуждения владельцев ценных бумаг не являются основаниями для удовлетворения такого иска потому, что "рассматриваемое правовое средство не является ответственностью эмитента, а выполняет лишь функцию пресечения..." [345. С. 64]. Соглашаясь с предложением не учитывать виновность эмитента (тем более что эмитент, как правило, - лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность), в то же время вряд ли можно согласиться с тем, что сам по себе факт нарушения процедуры эмиссии, в частности, нераскрытие требуемой информации, является основанием для признания эмиссии недействительной, так как интерес инвесторов может состоять в сохранении правовых последствий эмиссии, когда допущенные эмитентом нарушения не привели к умалению интереса инвесторов и не создавали потенциальной возможности для этого.
Срок исковой давности по рассматриваемой категории споров установлен законодателем сокращенный - три месяца *(238), что следует оценивать как один из приемов, используемых законодателем в целях охраны интересов инвесторов, поскольку обеспечивает стабильность инвестиционный отношений, возникающих на основании эмиссии. Предоставляя возможность для признания недействительными решений эмитентов и регистрирующих органов, связанных с эмиссией, выпуска ценных бумаг, сделок, совершенных в процессе размещения и отчета об итогах выпуска, закон вместе с тем значительно ограничил эту возможность, установив срок давности в несколько раз меньше, чем это предусмотрено общими правила ГК РФ.
Последствия признания выпуска ценных бумаг недействительным и несостоявшимся практически одинаковы. В том и в другом случае производится аннулирование государственной регистрации выпуска ценных бумаг, изъятие из обращения ценных бумаг и возвращение инвесторам вложенных средств. Порядок возврата инвесторам средств, переданных эмитентам, регламентируется в ряде подзаконных нормативных актов *(239). При этом важен вопрос о размере средств, подлежащих возврату. Общее правило гласит, что эмитент обязан вернуть инвесторам средства, полученные от размещения выпуска ценных бумаг, признанного недействительным (ч. 6 ст. 26 Закона о рынке ценных бумаг), т.е. вернуть ровно столько, сколько получил. Однако п. 3 ст. 835 ГК РФ, регулирующий вопрос возврата незаконно полученных средств по банковскому вкладу, применяется в случаях "привлечения денежных средств граждан и юридических лиц путем продажи им акций и других ценных бумаг, выпуск которых признан незаконным". При этом в п. 3 ст. 835 ГК РФ сказано, что "в случае принятия вклада от гражданина лицом, не имеющим на это права, или с нарушением порядка, установленного Законом или принятыми в соответствии с ним банковскими правилами, вкладчик может потребовать немедленного возврата суммы вклада, а также уплаты на нее процентов, предусмотренных ст. 395 настоящего Кодекса, и возмещения сверх суммы процентов всех причиненных вкладчику убытков". Соглашаясь с тем, что взыскание процентов по ст. 395 ГК РФ в случае признании эмиссии недействительной должно стать общей нормой [345. С. 70], в то же время необходимо законодательно ограничить возможность взыскания процентов только тем случаем, когда признание эмиссии недействительной произошло вследствие действий эмитента, которые имеют виновный характер. Это ограничение учитывает признаваемый законом рискованный характер действий инвесторов.
В то же время, если эмиссия признана несостоявшейся или недействительной, то речь должна идти о возврате инвестиций как предмета реституции, что, по определению, нельзя считать ущербом (ст. 15 и ст. 167 ГК РФ). Значит, указанные лица не могут быть привлечены к ответственности по обязательствам, связанным с возвратом инвестиций. Однако возможен вариант, когда у инвестора могут возникнуть убытки вследствие заключения сделки под влиянием заблуждения или обмана со стороны эмитента. В этом случае в соответствии со ст. 178, 179 ГК РФ возможно возложение дополнительной ответственности в виде возмещения реального ущерба на сторону, которая виновна в заблуждении или обмане. Кроме того, ст. 167 ГК РФ говорит о возможности существования иных, кроме указанных в самой статье, последствий недействительности сделки. В качестве таковых можно рассмотреть возможность возложения обязанности по выплате убытков на лиц, не являющихся стороной по сделке. Соответственно, указанные в ст. 22.1 Закона о рынке ценных бумаг лица могут быть привлечены как солидарные субсидиарные кредиторы по обязательству о возмещении реального ущерба в силу прямого указания закона.
Отметим, что в целом такой подход соответствует и иностранному праву. Так, в соответствии со ст. 752 Обязательственного кодекса Швейцарии установлено, что если лицо стало инвестором на основании ложного или неполного проспекта, то любое лицо, которое преднамеренно или неосторожно участвовало в обмане, несет перед ним ответственность. Определен и субъектный состав лиц, на которых может быть возложена ответственность. К ним относятся эмитент как юридическое лицо, директоры (члены совета директоров), управляющие компанией, андерайтеры (профессиональные участники рынка ценных бумаг). При этом ответственность в виде возмещения убытков, как правило, солидарная. Аналогичные правила установлены и во многих других странах. Особняком здесь стоит Германия, законодательство которой позволяет возложить ответственность только на эмитента как на юридическое лицо *(240). Исключение сделано для выпуска акций, котирующихся на бирже, что порождает определенные проблемы в судебной практике [358. С. 60].
В целях упрощения процедуры возврата инвестиций в случае признания эмиссии несостоявшейся в законе установлено правило, что совершение владельцем ценных бумаг любых сделок с принадлежащими ему ценными бумагами до их полной оплаты и регистрации отчета об итогах их выпуска запрещается, за исключением случаев, установленных федеральными законами *(241). Аналогичные правила существуют и в законодательстве других стран. Х. Форд, комментируя положения акционерного законодательства, отмечает, что акции не должны распределяться до момента, пока не будут собраны минимум подписки и минимум денег за подписку, при этом указанный минимум определяется советом директоров, и критерием выступает количество денег, которое дает возможность компании стартовать. Если средства не собраны в течение четырех месяцев, деньги должны быть возвращены инвесторам, при этом в системе общего права до момента окончания эмиссии собранные средства считаются находящимися у компании-эмитента в трастовой собственности и должны храниться отдельно от иного имущества [10. Р. 210]. Это правило, конечно, снимает проблему возврата денежных средств, собранных при эмиссии, действительности сделок между первым владельцем ценной бумаги и последующим и т.д. в случае, если эмиссия будет впоследствии признана несостоявшейся, в то же время следует привести и возражения против указанной модели.
Во-первых, поскольку уже до момента полной оплаты акций инвестор является акционером, обладателем субъективного права, то, соответственно, с общетеоретических позиций это право, как и любое иное, может быть отчуждено, передано иным лицам.
Во-вторых, представляется, что такого рода ограничения снижают привлекательность любого инвестиционного предложения, и вот почему. Инвестор лишается возможности выйти из правоотношения до момента окончания эмиссии через уступку своего права другому лицу, что в определенной мере повышает его риски. Отметим, что, например, законодательство США допускает возможность использования права на получение акций в качестве предмета гражданского оборота.