1. 3. б. Судные грамоты

Если касательно истории Киевской Руси возникают вопросы о системе источников права и наличии княжеского законодательства, то в удельный период отечественной истории указная и уставная деятельность князей сомнений не вызывает, равно как и правотворчество северных русских республик. В XIII — XIV вв. указная деятельность русских князей носит почти исключительно частно-хозяйственный характер, являясь распоряжениями владельца, а не государя. Общих законодательно зафиксированных правовых норм в данный период практически нет — значение Русской Правды падает в связи с изменением общественных и хозяйственных условий, торговый, городской быт Киевской Руси, на который в основном была ориентирована Правда, сходит на нет, а как основной выступает быт земледельческий, натурально-хозяйственный, в который втягиваются и высшие слои русского общества. Гражданско-правовые отношения в данный период регулируются почти исключительно обычным правом, а также посредством частных соглашений и выданных местными князьями особых иммунитетных (тараханных) грамот.

К концу XIV века, однако, в северных русских республиках появляется потребность зафиксировать имеющиеся правовые нормы. Вызвано это было рядом причин: во-первых, интенсификацией экономической жизни Новгорода и Пскова, увеличением числа субъектов соответствующих правовых отношений: отношения между ними уже не могли быть всецело сведены к прежним обычно-правовым связям, но требовали ясности, публичного освещения основных вопросов, могущих порождать споры. Во-вторых, причиной явилось развитие связей с иностранными купцами, по большей части принадлежавшими к Ганзейскому союзу и обладавшими кодексом как внутренних, так и "международных" торговых правил — в такой ситуации русскому купечеству требовалась адекватная внутренняя система норм. Третьей причиной, имевшей преимущественное значение в появлении Новгородской судной грамоты, стало обострение конфликта с Московским княжеством, к тому времени усилившимся достаточно, чтобы заявить претензию на общерусскую гегемонию, а в споре с Новгородом навязавшим ему собственных судей, обязанных судить по новгородской пошлине. Новгородская судная грамота была попыткой кодифицировать пошлину и письменным актом поставить предел московским юридическим притязаниям.

Время происхождения Псковской судной грамоты (ПСГ) пребывает в числе спорных вопросов русской исторической науки, основания к чему дает уже самое ее титло, где говорится об издании ее "всем Псковом на вечи в лето 6905 по благословению попов всех пяти соборов". Хотя в грамоте, казалось бы, прямо указывается год ее издания — 6905, т. е. 1397, однако пятый собор в Пскове был освящен только в 1462 году, в связи с чем и предлагают следующую конъюнктурную правку текста — читать не 6905, а 6975 год, т. е. отнести время издания грамоты к 1467 году. Более того, в числе источников ПСГ сама упоминает грамоту кн. Константина Дмитриевича, а последний княжил в Пскове с 1407 года. С другой стороны, против датировки 1467 годом приводится тот факт, что в 1395 г. была отменена действовавшая до тех пор в Пскове грамота Дионисия, и замена ее иной была бы более естественной, чем 70-ти летний промежуток в законодательном регулировании. Можно предположить, что ПСГ является хронологически неоднородным источником, разные части которого имеют разновременное происхождение. Согласно гипотезе М. Ф. Владмирского-Буданова, первая редакция ПСГ была составлена в 1397 г., затем же, по постройке 5-го псковского собора, была издана вторая редакция, в которую включены положения грамоты кн. Константина и указание на новый собор. Владимирский-Буданов полагал также, что ПСГ дополнялась и в третий раз — в конце XV века, перед самой потерей Псковом государственной самостоятельности [Владимирский-Буданов М. Ф. Указ. соч. С. 119.].

ПСГ является сводом обычного псковского права с теми дополнениями и изменениями, что были внесены грамотами князей Александра Михайловича Тверского (1327 – 1330 и 1331 – 1337) и Константина Дмитриевича, утвержденными на вече. В ПСГ можно выделить три редакционных пласта, последний из которых С. В. Юшков относит к 1467 г. [Юшков С. В. Указ. соч. С. 455.], а Владимирский-Буданов — к еще более поздней дате. Как бы то ни было, ПСГ позволяет увидеть достаточно целостную картину древнерусского права Северо-Западной Руси, а равно направление правового развития и склад юридического мышления той эпохи, поскольку ПСГ содержит в себе не только нормы, имевшие силу на момент ее последнего издания, но и нормы, позднейшими статьями отмененные.

Новгородская судная грамота (НСГ) сохранилась только в одном отрывке, вследствие чего обстоятельной картины новгородского правового быта и особенностей самого названного правового памятника мы воспроизвести не в состоянии. Составлена НСГ в середине XV века, а по завоевании Новгорода Иваном III в 1471 году переписана на его имя. Сохранившийся отрывок содержит исключительно нормы процессуального права, потому значение НСГ для истории права собственности в России по преимуществу косвенное.