В.А. Лапач
доктор юридических наук, доцент Ростовского государственного университета
А.А. Лукьянцев
кандидат юридических наук, профессор Ростовского государственного университета
ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ СУБЪЕКТИВНЫХ
ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ НА ОГРАНИЧЕННЫЕ
НЕТРАДИЦИОННЫЕ РЕСУРСЫ
Отечественное гражданское право, как и континентальное частное право вообще, длительное время при выборе способов закрепления тех или иных благ за субъектами гражданского права пользовалось достаточно ограниченным спектром юридических возможностей. Для закрепления товарных (вещных) благ избирались вещные права (прежде всего право собственности), для обязательственных притязаний служили имущественные права требования. Эта жесткая и строгая дихотомия была основательно поколеблена лишь в связи с необходимостью закрепления и описания особого правового режима продуктов духовного производства. Как только возникла соответствующая проблема, первая же попытка ее разрешения оказалась связанной с использованием мощного гносеологического инструмента — аналогии.
В историческом плане понятие «интеллектуальной собственности» базируется на естественно-правовых воззрениях французских просветителей, в соответствии с которыми право творца произведения есть органически присущее ему и неотъемлемое право, существующее независимо от государственного его признания. В таком понимании право интеллектуальной собственности можно рассматривать как своеобразную «смысловую кальку», перевод юридической конструкции права на материальную вещь, возникающего у создателя вещи, в плоскость отношений, имеющих место в сфере нематериального, духовного производства. Именно доктрине естественного права обязаны мы (в генетическом, конечно, плане) появлением проприетарной теории авторских и патентных прав, да и самого термина «интеллектуальная собственность». Однако, несмотря на принятие данного выражения в лексикон отечественного законодателя, несмотря на участие СССР и России в международных соглашениях и конвенциях по охране промышленной (интеллектуальной) собственности, российская правовая система традиционно дистанцируется от любых попыток унификации вещных прав собственности с правами на продукты творчества. И это верно, поскольку значительно более точно смысл явления выражается в термине «исключительные права».
Мы имеем возможность наблюдать нечто подобное и в новейшую эпоху. Столкнувшись с необходимостью урегулировать отношения по энергоснабжению, российский законодатель «подвел» поставку энергетических ресурсов под классическую правовую конструкцию купли-продажи (§ 6 гл. 30 ГК), несмотря на то, что основным правовым результатом продажи является передача вещи (товара) в собственность покупателя (ст. 454 ГК РФ). Конечно, возникновение права собственности на электрическую энергию как таковую ввиду ее невещественной (но материальной) природы и мгновенной потребляемости невозможно, однако законодатель учел эту особенность, указав в качестве важнейшего признака данного обязательства не правовой режим присвоения энергии, а обязанность энергоснабжающей организации подавать энергию абоненту (потребителю) через присоединенную сеть, а также обязанность абонента оплачивать принятую энергию (ст. 539 ГК РФ).
Этот пример убедительно показывает, что потребности оборота могут продиктовать законодателю необходимость некоторого отступления от формально-догматических конструкций, с помощью которых оборот товаров в предметно-вещественной форме регулировался в течение предшествующих многих сотен лет и всегда строился на переходе права собственности.
Те же самые соображения привели также к переносу возможностей купли я продажи на оборот имущественных прав (п. 4 ст. 454 ГК РФ), тогда как очевидно, что вещное право собственности на требование распространено быть не может: этого права нет у продавца, не возникает оно, следовательно, и у покупателя.
С другой стороны, можно наблюдать весьма интересный процесс «вытеснения» вещного права из сферы, где оно всегда традиционно и безраздельно господствовало: речь вдет о правах на такой природный объект как орбитально-частотный ресурс — исключительно ценное ограниченное и исчерпаемое благо.
Впервые упоминание о таковом ресурсе встречается в Государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2284. В этом документе данный ресурс упоминается в контексте объектов и предприятий, находящихся в федеральной собственности, приватизация которых запрещена, в одном смысловом ряду с недрами, лесным фондом, водными ресурсами, воздушным пространством, ресурсами континентального шельфа, территориальных вод и морской экономической зоны РФ. Следует отметить, что в буквальном прочтении речь идет о «частотном и орбитальном ресурсе космических систем», т.е. о том, что таковой ресурс существует не в естественном, «природном» виде, а как техническая функция искусственно созданных объектов — космических систем.
Этот вывод находит полное подтверждение в Постановлении Правительства РФ от 2 сентября 1998 г. № 1016, которым одобрены «Основные положения использования орби-тально-частотного ресурса для связи и вещания Российской Федерации». Здесь нет даже попытки определения этого ресурса, однако имеется указание на то, что орбитально-частотный ресурс, выделенный Российской Федерации в соответствии с международными планами радиовещательной и фиксированной спутниковых служб, и позиции российских космических аппаратов на геостационарной орбите с соответствующими полосами частот, заявленные в Международном союзе электросвязи (МСЭ), являются национальным достоянием государства. Искусственный характер орбитально-частотного ресурса подтверждается и его структурой.
Орбитально-частотный ресурс, используемый для связи и вешания Российской Федерации, включает в себя:
орбитально-частотньтй ресурс заявленных администрацией связи Российской Федерации в МСЭ спутниковых сетей (в т.ч. сетей «Экспресс», «Море» и «Волна») в 10 орбитальных позициях геостационарной орбиты;
орбитально-частотный ресурс сетей непосредственного телевизионного вещания в 5 орбитальных позициях геостационарной орбиты;
орбитально-частотный ресурс сетей фиксированной службы связи в 3 орбитальных позициях геостационарной орбиты.
Заполнение орбитальных позиций, используемых для связи и вещания Российской Федерации, космическими аппаратами связи осуществляется в рамках Федеральной космической программы России на основе государстве иного заказа в соответствии с планом замены космических аппаратов, выработавших свой ресурс, а также по заявкам пользователей в соответствии с настоящими основными положениями. Поскольку орбитально-частотный ресурс не может существовать и использоваться без космических систем, в Федеральном законе от 7 июля 2003 г. «О связи» определено, что передача права собственности и других вещных прав на космические объекты связи не влечет за собой передачу права на использование орбитально-частотного ресурса (п. 3 ст. 8). Одновременно из этого указания вытекает, что если на космические объекты связи существуют и могут передаваться права собственности, то на ороитально-частотныи ресурс никакого вещного права не существует, единственно возможное в отношении него право — это право использования.
Необходимо отметить, что новый Закон «О лицензиро-намии отдельных видов деятельности» от 8 августа 2001 г. в ст. 2 впервые четко зафиксировал, что его действие не распространяется, в частности, на деятельность в области связи; использование орбитально-частотных ресурсов и радиочастот для осуществления телевизионного вешания и радиовещания (в т.ч. вещания дополнительной информации); использование природных ресурсов, а т.ч. недр, лесного фонда, объектов растительного и животного мира Нетрудно заметить, что и в данном случае Закон лишь технически объединил орбитально-частотные ресурсы и радиочастоты в одну группу с природными ресурсами, но не поставил между ними знака равенства.
Интерес представляет анализ некоторых аспектов «Основных положений государственной политики в области распределения, использования и защиты орбитально-частотного ресурса», утвержденных Постановлением Правительства РФ от I февраля 2000 г. № 88. Из данного документа следует, что государственная политика в области распределения, использования и защиты орбитально-частотного ресурса осуществляется на ряде основных принципов, к числу которых отнесены:
исключительное право государства на распределение, использование и защиту орбитально-частотного ресурса. При этом орбитально-частотные позиции не подлежат передаче в собственность, приватизации или постоянному бессрочному закреплению;
разработка и реализация единой технической политики и процедур в области использования орбитально-частотного ресурса с учетом международных договоров Российской Федерации;
внедрение экономических методов управления орби-тально-частотным ресурсом, реализация в отношении негосударственных пользователей политики внедрения рыночных механизмов в процессы регулирования использования орбитально-частотного ресурса путем определения его экономической ценности (рыночной стоимости), а также направление прибыли, полученной в процессе рыночного регулирования использования частот, в первую очередь на поддержание и развитие российских систем спутниковой связи и вещания и др.
Первый принцип закрепляет исключительное право государства на распределение, использование и защиту орбитально-частотного ресурса. Само понятие исключительных прав, как известно, свойственно законодательству об интеллектуальной (промышленной) собственности и в иных контекстах употребляется весьма редко. Следует отметить, что в соответствии с буквальным толкованием ч. I ст. 138 ГК исключительное право может быть признано лишь за гражданином или юридическим лицом, но никак не за государством (или любым иным публично-правовым образованием). Использование термина «исключительное право» применительно к государству в данном случае можно истолковать только одним образом: конструкция исключительного права предполагает наличие особого его объекта, использование которого третьими лицами может осуществляться только с согласия правообладателя (ч. 2 ст. 138 ГК). Среди названных в ст. 128 ГК объектов гражданских прав нет ничего, что могло бы «вместить» в себя без остатка понятие частотного ресурса: это в чистом виде и не вещь, и не имущественное право, и не объект интеллектуальной собственности. Тем не менее такой объект существует, обладает колоссальной экономической ценностью, допускает государственное управление собой с использованием рыночных механизмов, основанных на товарно-денежных отношениях и законе стоимости. В то же время соответствующая нормативная система тяготеет к применению юридического инструментария, свойственного вещным правам, что вытекает из указания на недопустимость передачи орбитально-частотных позиций в собственность, приватизации их или постоянного бессрочного закрепления.