канд. юрид. наук, федеральный судья Арбитражного суда Московской области
аспирант РПА
Материально-правовые аспекты исполнительного производства
Концепция реформирования органов и учреждений юстиции Российской Федерации, утвержденная постановлением Правительства Российской Федерации от 7 октября 1996 г. № 1177, определяя основные направления деятельности органов и учреждений юстиции с учетом возложенных на них задач, вытекающих из конституционного принципа построения в Российской Федерации правового государства, обозначила необходимость наделения Минюста России полномочиями по исполнению решений, определений и постановлений судов по гражданским делам, приговоров, определений и постановлений судов по уголовным делам в части имущественных взысканий, а также постановлений других органов, которые возложены на судебных исполнителей, состоящих при судах, а также в целях эффективности исполнительного производства с учетом современных требований создания в системе Минюста России института государственных исполнителей (судебных приставов).
Эти положения Концепции законодатель реализовал в Федеральных законах «Об исполнительном производстве» и «О судебных приставах», вступивших в силу 6 ноября 1997 г., которые наделили судебных приставов–исполнителей правами, необходимыми для принудительного исполнения решений судов и иных органов, что позволило освободить судебную власть от несвойственных ей распорядительных функций.
Новеллы законодательства об исполнительном производстве породили ряд вопросов о природе правоотношений, возникающих в исполнительном производстве, поскольку на правовое регулирование исполнительного производства распространяются нормы административного права и административного процесса, нормы гражданского процессуального права, а также других отраслей права, например гражданского (при регулировании договорных отношений по реализации арестованного имущества)[112].
Особый интерес, на наш взгляд, представляют материально-правовые аспекты исполнительного производства.
Судебный пристав–исполнитель, в силу закона (п. 4 ст. 3 ФЗ «Об исполнительном производстве») осуществляя непосредственное исполнение судебных актов и актов других органов, является основным субъектом правоотношений в исполнительном производстве. Какое же правовое положение ему отводит законодатель?
Нормативными правовыми актами об исполнительном производстве судебный пристав–исполнитель наделен достаточно широким спектром прав по обращению взыскания на денежные средства, вещи, исключительные и другие имущественные права, ценные бумаги и иное движимое и недвижимое имущество должника, в том числе находящееся у других лиц, путем наложения ареста на это имущество и его реализации.
Анализируя процесс реализации судебным приставом–исполнителем таких прав, мы наблюдаем некое замещение судебным приставом–исполнителем должника, поскольку в данном случае должник отказывается добровольно исполнить исполнительный документ, и это исполнение за него осуществляется судебным приставом–исполнителем, который является распорядителем принадлежащих должнику прав на имущество, подвергнутое аресту. Такое «вступление в права» не имеет ничего общего с институтами представительства и правопреемства, более того, такого рода отношения ранее не являлись предметом рассмотрения в юридической литературе.
Подвергнув аресту имущество должника, судебный пристав–исполнитель согласно п. 2 ст. 51 ФЗ «Об исполнительном производстве» объявляет запрет распоряжаться им, а при необходимости – ограничивает права пользования им, изымает и передает на хранение. Ограничив таким образом в правах должника, судебный пристав–исполнитель в целях реализации арестованного имущества самостоятельно вступает в гражданско-правовые отношения, заключая соответствующие договоры хранения, оценки, комиссии, агентирования и др.
Кроме этого, закон не запрещает судебному приставу–исполнителю, помимо традиционного имущества должника (вещей, денежных средств), обращать взыскание, а следовательно и распоряжаться (осуществлять действия по реализации), имущественными правами должника, которые в силу статьи 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) среди прочего относятся к объектам гражданских прав.
В последние годы в исполнительном производстве широко применяется обращение взыскания на дебиторскую задолженность, которая представляет собой совокупность имущественных прав (прав требований), принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным перед ним денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ, оказанных услуг. В данном случае в порядке, предусмотренном статьей 382 ГК РФ, судебный пристав–исполнитель «за должника» передает другому лицу по сделке (продажа на торгах), принадлежащее ему на основании обязательства право (требование), другими словами, уступает требование.
Эффективным средством воздействия на должника, хотя и малоизученным, представляется обращение взыскание на имущественные права должника на объекты интеллектуальной собственности. Как и в случае с дебиторской задолженностью судебный пристав–исполнитель, реализуя такие имущественные права должника, вправе уступить их другим лицам, причем они могут быть уступлены не полностью и на определенный срок – по лицензионному договору, а также предоставлены одновременно нескольким лицам.
В рамках исполнительного производства судебным приставом–исполнителем вместе с тем могут быть затронуты принадлежащие должнику право аренды, право требования, обусловленное договорами долевого строительства и др., что также вызывает немалый интерес в рамках рассматриваемой проблемы.
Кроме того, развитие и совершенствование института исполнительного производства в современных условиях диктует необходимость законодательного регулирования правомочий судебного пристава–исполнителя по осуществлению таких прав добровольно не исполняющего исполнительный документ должника, как заключение договора купли-продажи, регистрация прав на имущество, подлежащее государственной регистрации, реализация (перевод другим лицам с согласия взыскателя) денежного долга должника или его части и др.
Согласно п. 2 статьи 12 ФЗ «О судебных приставах» судебный пристав–исполнитель наряду с правом арестовывать, изымать, передавать на хранение арестованное имущество наделен правом его реализации. Суммы, полученные от реализации арестованного имущества, зачисляются на счет соответствующего подразделения службы судебных приставов, которые в последующем должны быть выплачены взыскателю.
В данном случае, на наш взгляд, налицо подпадающее под определение, предусмотренное статьей 307 ГК РФ, обязательство, в силу которого должником является сам судебный пристав–исполнитель, обязанный совершить в пользу взыскателя определенное действие, в частности передать денежные средства. Кроме того, судебный пристав–исполнитель несет ответственность за неисполнение такого обязательства. Так, закон предусматривает, что вред, причиненный судебным приставом–исполнителем подлежит возмещению в соответствии с гражданским законодательством, т.е. взыскатель вправе обратиться в суд с требованием о возмещении ущерба, причиненного «неисполнением судебным приставом–исполнителем денежных обязательств».
Приведенный краткий анализ, на наш взгляд, говорит о необходимости глубокого изучения материально-правовых аспектов в исполнительном производстве с целью дальнейшего совершенствования этого института и повышения эффективности исполнения, в первую очередь, судебных актов, обеспечивая при этом право граждан Российской Федерации на судебную защиту.