3.4. Недопустимость злоупотребления правом как способ установления пределов реализации интересов
В общем виде недопустимость злоупотребления правом установлена в п.3 ст.17 Конституции РФ, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина (некоторые из которых применимы к юридическим лицам) не должно нарушать права и свободы других лиц. Иными словами, недопустимость злоупотребления правом является конституционно закрепленным общим (общеправовым) принципом в виде общего запрета, который предопределяет порядок реализации всех прав и свобод, а не только гражданских. В связи с этим вряд ли правильно его рассматривать только как принцип гражданского права (т. е. только как отраслевой принцип).
Как конкретные дозволения в рамках действия общего запрета на злоупотребление правом следует рассматривать самозащиту прав, способами осуществления которой являются необходимая оборона (ст.1066 Гражданского кодекса РФ) и крайняя необходимость (ст.1067 Гражданского кодекса РФ). При этом в рамках конкретных правоотношений действует запрет на выход за пределы действий, необходимых для пресечения нарушения прав (ст.14 Гражданского кодекса РФ).
Необходимость закрепления этого принципа в Конституции РФ обусловлена тем, что закрепленные в ней права и свободы призваны обеспечить реализацию многообразных интересов индивида в различных сферах общественных отношений. Они предоставляют ему свободу выбора в осуществлении индивидуальных интересов и вместе с тем определяют границы этой свободы. Ни одно общество не может предоставить человеку безграничную свободу, поскольку это привело бы к проявлению эгоистического своеволия и анархизма, к бесконечным столкновениям и конфликтам индивидуальных интересов. Вот почему вся система прав и свобод строится таким образом, чтобы обеспечить законные интересы людей и предотвратить возможные ущемления их прав и свобод в результате злоупотреблений ими со стороны отдельных лиц.
Исторически сложилось так, что проблема злоупотребления правом состоит из двух взаимосвязанных и в то же время самостоятельных частей. Первая часть касается злоупотребления своими субъективными правами физическими и юридическими лицами, вторая - злоупотребления властью, т. е. теми правами и полномочиями, которыми в соответствии с действующим законодательством наделены государственные органы и их должностные лица для осуществления возложенных на них функций.
Вопрос о том, что следует понимать под злоупотреблением правом остается дискуссионным. Можно выделить несколько подходов к определению этого понятия.
Первый определяет злоупотребление правом через такие признаки как наличие причинения вреда и совершение действий, причиняющих вред, с умыслом.
Согласно второму подходу злоупотреблением правом признается осуществление субъективного права в противоречии с доброй совестью, добрыми нравами.
При третьем подходе, используемом в гражданском праве, злоупотребление правом есть особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему общего типа поведения.
Однако, все эти подходы не могут быть признаны хоть сколько-нибудь значимыми.
В первом из них речь идет о действиях, влекущих обязанность возмещения убытков (денежного выражения ущерба). По этому вопросу в российском законодательстве существует специальное регулирование (см., например, ст. ст. 15, 393, 401 Гражданского кодекса РФ).
Второй подход не является юридическим и тем самым создает почву для судебного произвола.
При третьем подходе, по сути, речь идет о нарушении запретов в праве. За такие нарушения устанавливается ответственность. Поэтому рассматривать их в общем виде, да еще только применительно к гражданско-правовому регулированию нет никакого смысла.
В Гражданском кодексе РФ в общем виде недопустимость злоупотребления правом сформулирована в п.1 ст.10. Согласно этому пункту не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (обозначаются термином “шикана”), а также злоупотребление правом в иных формах. Формулировка еще более неудачная, позволяющая утверждать о невозможности ее использования в практических целях. Действительно, вряд ли можно найти случай, когда психически здоровое лицо, выступающее в качестве самостоятельного субъекта либо выражающее волю юридического лица, например, осуществляет строительство какого-либо объекта исключительно в целях причинения вреда населению, живущему в окрестностях, требует через суд повторного взыскания долга или штрафных санкций в полном объеме исключительно с целью причинения вреда должнику, требует раздела наследства исключительно с целью причинения вреда другим наследникам. Во всех этих случаях присутствуют и собственные корыстные цели (интересы) этого лица. Образуют ли они умысел имеет значение только для применения мер ответственности, в том числе последствий недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности. Иными словами, это имеет значение в прямо предусмотренных законом случаях, когда дополнительная квалификация правонарушения как злоупотребления правом опять же лишена всякого смысла.
Теоретически можно предположить ситуации в отношениях между физическими лицами, когда право, действительно, осуществляется исключительно с целью причинения вреда другому лицу. Например, строительство забора с целью затемнить участок соседа, уничтожение имущества с целью недопустить его перехода по наследству. Однако, доказать это практически невозможно. Поэтому применение каких - либо санкций в таких случаях невозможно, пока не будут доказаны вина и факт причинения реального ущерба, либо эти действия не подпадут под иное наказуемое правонарушение.
Недопустимость использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке, предусмотренная в ч.2 п.1 ст.10 Гражданского кодекса РФ, является самостоятельным конституционно закрепленным принципом (см. ст. 8 Конституции РФ). Причем, как уже отмечалось, он не является отраслевым принципом гражданского права.
Не случайно, существует мнение, что возможно только одно из двух: или субъект действует в границах принадлежащего ему права - и тогда он не злоупотребляет своим правом, или он выходит за пределы, установленные законом, и таким образом, нарушая закон, опять не злоупотребляет правом, а совершает элементарное правонарушение, за которое должна следовать ответственность. В обоих случаях для идеи и общей нормы о злоупотреблении правом нет места.
Однако, попробуем взглянуть на проблему злоупотребления правом с точки зрения проявления интересов.
Ранее отмечалось, что в основе любого субъективного права лежит интерес, признанный законодателем социально значимым. Одно это уже исключает использование этого субъективного права исключительно с целью причинения вреда другим лицам. Однако, порядок реализации этого права во многом зависит от субъективного интереса управомоченного лица, т. е. как он оценивает пути его реализации. Под воздействием субъективного интереса субъективное право может реализовываться с выходом за его пределы и тем самым с искажением объективного интереса, лежащего в его основе, а соответственно и с нарушением законных интересов других лиц. И это касается даже не столько лиц, участвующих в конкретном правоотношении, сколько - не участвующих, интересы которых выражаются либо в виде частного (группового) интереса, либо в виде публичного (общественного) интереса. В связи с этим более соответствующим сути принципа недопустимости злоупотребления правом являются положения, содержащиеся в п.2 ст.36 Конституции РФ и в п. п. 2 и 3 ст.209 Гражданского кодекса РФ, согласно которым осуществление прав собственника не должно нарушать законные интересы других лиц.
Именно выход за пределы права под воздействием субъективных интересов и соответствующее нарушение законных интересов других лиц составляют суть злоупотребления правом. Это более конкретная и практически значимая формулировка, чем “использование субъективного права не в соответствии с его социальным назначением”, поскольку социальное назначение субъективного права - это всего лишь удовлетворение интереса, лежащего в его основе.
Соответственно под злоупотреблением властью как составной частью злоупотреблением правом справедливо понимается ее использование в корыстных интересах, а также достижение поставленной цели не соответствующими ей средствами. Иными словами, это любые не предусмотренные законом действия должностных лиц государственных органов, нарушающие законные интересы других лиц (как публичные, так и частные).
Пределы проявления субъективных интересов, как уже говорилось, вводятся через установление оснований для применения мер ответственности, для признания сделок недействительными, для признания актов государственных и иных органов, действий их должностных лиц незаконными (недействительными), а также для неприменения судом указанных актов в конкретном деле. Однако законодатель не в состоянии установить такие основания для всех случаев, возникающих в практической действительности. Установление общеправового принципа недопустимости злоупотребления правом как раз и необходимо для того, чтобы имелась возможность реагирования на конкретные действия, когда выявлено, что они нарушают законные интересы (как частные, так и публичные). Данный принцип дает возможность через акты применения (индивидуальные предписания), либо через интерпретационные акты (акты, закрепляющие результаты толкования права) подтвердить их незаконность, которая вытекает из общих положений законодательства.
Например, строительство любого промышленного объекта на любом этапе даже при соблюдении всех прочих условий на основании п.2 ст.36 Конституции РФ может быть признано незаконным, если это серьезным образом нарушает спокойствие населения, живущего в окрестностях, и устранение этих нарушений невозможно. В то же время для проявления подобных (частных) интересов населения также установлены пределы в виде общественного (публичного) интереса. В соответствии с п.2 ст.1065 Гражданского кодекса РФ суд может отказать в иске о приостановлении либо прекращении соответствующей деятельности в случае, если ее приостановление либо прекращение противоречит общественным интересам.
Кроме того, принцип недопустимости злоупотребления правом дает возможность государству с целью защиты публичных интересов реагировать на схемы по уклонению от уплаты налогов.
Таким образом, можно сделать вывод, что для квалификации каких - либо действий как злоупотребления правом (властью) необходимо совокупность двух фактов: 1). нарушение законных (охраняемых законом) частных и публичных интересов; 2). реализация права с выходом за его пределы, т. е. не в соответствии с объективным интересом, лежащим в его основе.
В качестве правового основания напрямую должен применяться п.3 ст.17 Конституции РФ.
Причем следует особо подчеркнуть, что необходимо наличие именно совокупности названных фактов. Это обусловлено тем, что в ряде случаев законодателю необходимо установить приоритет (иерархию) одного законного интереса над другим. Например, при действиях в состоянии крайней необходимости интерес устранить опасность признается более социально значимым, чем интересы, связанные с непричинением вреда одного лица другому. Защита интересов лица, которому причинен вред, осуществляется через установление возможности возмещения ему этого вреда в определенных случаях (ст.1067 Гражданского кодекса РФ). Кроме того, проявление субъективных интересов лица, причиняющего вред, ограничивается через установление уголовной ответственности за умышленные действия (п.2 ст.39 Уголовного кодекса РФ). Однако, установление необходимости возмещения вреда в определенных случаях не говорит о том, что речь идет о противоправных действиях (см, например, п.3 ст.1064 Гражданского кодекса РФ, допускающий возможность возмещения вреда, причиненного правомерными действиями в случаях, предусмотренных законом). Раз действия в состоянии крайней необходимости прямо допускаются законом, значит они правомерны, раз субъект действует в пределах предоставленного ему права, значит эти действия злоупотреблением правом не являются.
В связи с этим следует не согласится с мнением, что злоупотребление правом может быть правомерным. В тех случаях, когда речь идет о достижении законной цели ненадлежащими средствами (вступление в брак по расчету, организация забастовок и т. д.) это является основанием для признания этих действий незаконными (недействительными), а также для применения других мер воздействия.
Отсутствие практически значимых подходов к определению понятия “злоупотребление правом” и его последствиям влечет для правоприменительных органов необходимость постоянно вырабатывать различные ограничения проявления субъективных интересов. Причем, как свидетельствует правоприменительная практика, делается это не всегда удачно, что приводит к появлению решений прямо противоречащих не только законам, но и Конституции РФ. Наиболее яркими примерами являются проявляющиеся в решениях арбитражных судов подходы, согласно которым уступка требования должна означать полную замену лица в обязательстве, а также, что указами Президента РФ публично-правового характера могут ограничиваться гражданские права. Что касается первого подхода, то он противоречит нормам Гражданского кодекса РФ, которые не только не предусматривают никаких прямых ограничений на этот счет, а, наоборот, применительно к переходу прав требования на основании закона прямо предусматривают возможность частичного перехода этих прав (см., например, п.1 ст.365, п.1 ст.965). Переход прав требования на основании сделки и на основании закона подчинены одним общим принципам (см. гл.24 Гражданского кодекса РФ). Применительно ко второму подходу уже отмечалось, что ограничения прав могут производится только федеральными законами (см. п.3 ст.55 Конституции РФ, п.2 ст.1 Гражданского кодекса РФ).
Последствия злоупотребления правом могут быть следующие.
1. Отказ судебными органами в защите (принудительной реализации) субъективного права (п.2 ст.10 Гражданского кодекса РФ).
2. Возможность уменьшения размера штрафных санкций (мер ответственности). Возможность конкретизации при применении является одним из отличительных признаков штрафных санкций (мер ответственности). Применительно к гражданско-правовым штрафным санкциям возможность их снижения установлена в ст. ст. 333, 394, 404 Гражданского кодекса РФ. Основным доводом для обоснования снижения размера штрафных санкций (мер ответственности) имущественного характера, помимо вины кредитора или несоразмерности размера неустойки последствиям правонарушения, является то, что их взыскание в полном объеме серьезным образом скажется на финансовом положении должника и тем самым нарушит интересы его кредиторов или работников.
3. Недействительность сделок (ст.168 либо ст. ст. 170 - 179 Гражданского кодекса РФ).
При этом необходимо учитывать, что для государственных контролирующих органов, которые в силу совершения незаконных сделок подконтрольными субъектами приобретают право на применение не гражданско-правовых, а иных последствий (например, взыскания налогов, пени и штрафных санкций по суммам, отнесенным на уменьшение налогооблагаемой базы в соответствии с этими договорами), данные сделки должны рассматриваться как оспоримые. Это следует из ст.168 Гражданского кодекса РФ, согласно которой сделка является ничтожной, если закон не устанавливает, что она оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения, а также из п.1 ст.45 Налогового кодекса РФ, согласно которому взыскание налога и сбора с организации не может быть произведено в бесспорном порядке, если обязанность по уплате налога основана на изменении налоговым органом юридической квалификации сделок, заключенных налогоплательщиком.
При осознанном нарушении общественных и государственных интересов (т. е. при наличии умысла) должна применяться ст.169 Гражданского кодекса РФ.
Например, клиент банка имеет право на расторжение договора банковского счета в любое время (п.1 ст.859 Гражданского кодекса РФ). Соответственно формально этим правом он может воспользоваться и при приостановлении налоговым органом операций по своему счету. Расторжение договора банковского счета в этом случае повлечет закрытие самого счета, а раз нет счета - прекратит действовать и указанная мера по ограничению прав клиента распоряжаться средствами, находящимися на этом счете. Для того, чтобы банк мог отказать клиенту в праве расторгнуть договор банковского счета в такой ситуации, а также, чтобы налоговые органы могли применить к банку штрафные санкции, предусмотренные ст. 134 Налогового кодекса РФ за неисполнение решения налогового органа о приостановлении операций по счету клиента, необходимо доказать неправомерность таких действий. В данном случае не будет прямого противоречия законам и иным правовым актам, поэтому ст. 168 Гражданского кодекса РФ к этой сделке по расторжению договора не применима. Однако, ст.169 Гражданского кодекса РФ устанавливает ничтожность сделок, противоречащих основам правопорядка, к которым можно отнести и меры по обеспечению сбора налогов. Соответственно в данном случае, поскольку очевидно, что расторжение производится с целью снятия ограничений, наложенных государственным органом, защищающим публичные интересы, можно говорить о противоправности действий клиента. Следовательно, банк имеет право не исполнять заявление клиента о расторжении договора банковского счета в период действия решения налогового органа о приостановлении операций по счету этого клиента, поскольку оно носит незаконный характер. В противном случае к банку может быть применена ответственность по ст.134 Налогового кодекса РФ, а с клиента в доход бюджета взыскана сумма, равная остатку средств на счете.
Также в качестве примеров недействительности сделок при злоупотреблении правом можно привести п.1 ст.84 ФЗ “Об акционерных обществах”, п.4 ст.27 ФЗ “О некоммерческих организациях”. Подпадают под данные основания и признание недействительными сделок должника на различных стадиях процедуры несостоятельности (банкротства), в том числе и мирового соглашения (п.1 ст.60, ст.78, п.4 ст.101, ст.127 ФЗ “О несостоятельности (банкротстве)”).
4. Приостановление или прекращение деятельности, причиняющей вред или создающей такую опасность (ст.1065 Гражданского кодекса РФ).
5. Признание актов государственных и иных органов либо действий их должностных лиц незаконными (недействительными), а также неприменение судом указанных актов в конкретном деле (ст. ст. 12 и 13 Гражданского кодекса РФ).
Причем меры, перечисленные в п. п. 3, 4 и 5 являются самостоятельными способами защиты прав и законных интересов. Поэтому их применение возможно и при наличии штрафных санкций (мер ответственности) за такие действия. Например, в отношениях с государством они могут использоваться вне зависимости от привлечения государственных должностных лиц к уголовной ответственности по ст. ст.285 и 286 Уголовного кодекса РФ.
Такие меры как отказ в защите или уменьшение размера штрафных санкций (мер ответственности) применяются судебными органами в отношении лиц, допустивших злоупотребление правом, при разрешении споров с их участием.
При этом необходимо учитывать, что указанные последствия в основном применимы для реагирования на конкретные, разовые нарушения законных интересов. Когда эти нарушения приобретают массовый характер необходимо уже установление специальных юридических санкций (ответственности). Кроме того, установление специальных мер правоохранительного характера требуется для защиты прав определенного вида. Например, перевод в результате проведения приватизации правового регулирования деятельности средств массовой информации в частноправовую сферу означает, что они прежде всего выражают частные интересы лиц, имеющих на них влияние. Спрос потребителей в период экономической нестабильности и бедности значительной части населения какого-либо серьезного значения иметь не может. В связи с этим основной упор в плане повышения ответственности средств массовой информации за свои действия должен делаться на меры юридической ответственности. Решить данный вопрос только за счет возможности требовать опровержения недостоверных сведений явно невозможно
Соответственно так называемые “информационные войны”, когда через средства массовой информации в определенных целях, в том числе и с целью устранения конкурентов в предпринимательской деятельности, выбрасываются потоки лжи и дезинформации, остановить можно только через: а). применение гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков или морального вреда лицам, в отношении которых распространялась информация, не соответствующая действительности; б). применение административной ответственности, в том числе и в виде штрафа, со стороны государства, защищающего свои собственные и общественные интересы. При этом размер указанной ответственности должен быть чувствительным для любого средства массовой информации. А самое главное, наличие нескольких подобных фактов в течение определенного периода времени должно неминуемо влечь отзыв лицензии и в конечном итоге прекращение деятельности средства массовой информации или смену его собственника. В качестве гарантии свободы слова и независимости журналистской деятельности должен выступать исключительно судебный порядок установления фактов распространения информации, не соответствующей действительности, применения ответственности, а также публичный порядок продажи средства массовой информации.
По вопросам, касающимся применения мер ответственности, необходимо также учитывать правовую позицию Конституционного Суда РФ, согласно которой суды в плане обеспечения сочетания (баланса) частных и публичных интересов при рассмотрении дел должны не только ограничиваться установлением формальных условий применения нормы права, но и исследовать по существу все фактические обстоятельства дела. В частности, в качестве примеров таких обстоятельств упоминаются виновное непринятие банком-кредитором всех предусмотренных законом мер по обеспечению реального получения присужденных или признанных должником сумм штрафов, пеней и других санкций, необоснованность отнесения должником банка на свои расходы и потери этих сумм без цели реальной их выплаты кредитору, факты создания банком-налогоплательщиком искусственной ситуации с отсутствием денег на его расчетном счете, а также другие фактические обстоятельства, которые в соответствии с действующим налоговым законодательством должны учитываться при решении вопроса о привлечении к налоговой ответственности банка-кредитора или его должников и о возложении на одну из этих сторон обязанности по уплате налога. Иными словами, хотя налоги с сумм причитающихся банкам штрафных санкций подлежат уплате после их фактического получения, однако, при виновном непринятии банком-кредитором всех предусмотренных законом мер по обеспечению реального получения этих санкций он может быть привлечен к ответственности за неуплату налога.