Ссторожный вариант реформирования экономики КНДР.

Недавние поездки Ким Чен Ира в Россию и Китай, похоже, окончательно убедили северокорейское руководство в том, что определенные экономические преобразования и даже политические перемены вовсе не обязательно ведут к смене начавшей их правящей элиты, а тем более к ее физическому устранению. Как раз этого не сумел, а, может быть, просто не успел понять скончавшийся в 1994 г. Ким Ир Сен. Между тем, именно в этом оказалась, похоже, главная ценность опыта российских (и китайских) реформ для КНДР.
Северокорейскому руководству, избравшему наиболее консервативный, осторожный вариант реформирования экономики, пока удается сохранить политические и идеологические основы режима, канализировать экономический кризис в вялотекущую стадию и не допускать утраты контроля за ситуацией в стране.
Поэтому отнюдь не исключено, что при эволюционном, а не революционном развитии событий в КНДР, даже в случае ее перехода к более либеральной политической и экономической модели, нынешняя северокорейская правящая элита сумеет в основном сохранить свои позиции, породив при этом невиданный строй-гебрид, в котором за идеологическим флером псевдосоциалистической и националистической мифологии будут скрываться государственно-корпоративный капитализм в экономике и авторитарно-конфуцианская модель государственного устройства в политике.
В пользу этого также говорят ее нынешние возможности и влияние, позиции в государственном аппарате, разветвленная система зависимых от правящей семьи кланов внутри КНДР, а также особенности духовного и культурного наследия корейского общества, в котором конфуцианские ценности зачастую находили гораздо более полное и законченное выражение, чем в самом Китае.
Возможно, в безнадежной преданности раз обретенной идее и заключается одна из главных причин трудной судьбы корейцев в течение последних полутора веков. На рубеже XIX и XX столетий они оказались большими конфуцианцами, чем сами китайцы, и поплатились за это своей независимостью. На рубеже минувшего и начавшегося веков северокорейцы остались большими коммунистами, чем русские и китайцы, и снова поставили под угрозу выживание своей страны.