ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 
68 69 

С конца XVIII в. общество, имевшее свои корни в общеевропейской, происходящей из эллинизма культурной традиции, начало настолько изменяться в области производственной техники и экономической структуры, что скорее всего следовало говорить о новом типе цивилизации - технологическом. До этого времени подавляющее большинство людей жило в статичных условиях аграрного общества, связанных с природной сменой времен года и природными источниками энергии: тягловыми животными, ветром и гидроэнергией. Еще в начале XIX в. связь осуществлялась ненамного быстрее, чем полтора тысячелетия до этого. Безусловно, технический прогресс привел к совершенствованию античного инженерного искусства, а открытие пороха повысило эффективность, в частности, горных работ. Но в основном сохранялись технологические формы производства, созданные высокой античной культурой. С открытием в XVIII и XIX вв. новых источников энергии, паровой машины, а в конце XIX в. -электротехники все основательно изменилось. Переход от мануфактуры (от латинского "то, что делается руками") к про-мышленному производству, где на машины приходилась основная работа, означал решающее изменение предпосылок производства различных товаров. Люди европейской куль-

Q\ 275

туры - пионеры в различных областях технологического прогресса - перестали быть зависимыми от природных источников энергии и превратились в господ природы.

Это господство над природными источниками энергии нашло свое выражение прежде всего в головокружительном прогрессе в сфере производства и распределения товаров. Ранее природа ставила казавшиеся непреодолимыми препятствия на пути массового производства и массового распределения предметов первой необходимости. Но эти препятствия были преодолены с помощью новой энергетической техники. Стало возможным добывать сырье и производить машины, суда, инструменты, текстильные товары и т. п. с ранее немыслимой скоростью. Решение проблем точности при массовом производстве придало прогрессу самовоспроизводящий характер: машины производили машины, которые, в свою очередь, производили новые машины и т. д.

Промышленная революция началась в Англии в бО-х годах XVIII в. Она распространилась на северные районы Франции и Бельгии в 20-х годах XIX в.; после создания в 1834 г. немецкого таможенного союза стали индустриализироваться в 40-х годах XIX в. и области вокруг Рура в Западной Германии. В Восточную Европу индустриализация пришла намного позже - в западные области России только к концу XIX в.

Новые формы производства привели к созданию или модернизации правовых форм промышленного предпринимательства: акционерных компаний, торговых компаний, коммандитных обществ и предприятий с другими формами правового объединения, которые создавались со скоростью лавины. Развивалось патентное право, направленное на стимулирование как технологических разработок, так и использования технических инноваций. Договорное право, в особенности торговое, реформировалось и приспосабливалось к новым условиям производства и распределения. Вообще говоря, произошла революция в коммерческом праве, на которое также наложили сильный отпечаток крупное предпринимательство, массовое распределение и новые формы платежей в международной и оптовой торговле. Законодательным трудом в сфере коммерческого права, оказавшим большое влияние в Центральной Европе и Северных странах, в частности в области права юридических лиц, а также вексельного и чекового права, стал вышедший в середине XIX в. кодекс "Allgemeines Deutsches Handelsgesetzbuch" ("Общенемецкий кодекс торгового права"), качество которого иллюстрируется фактом использования этого кодекса в Австрии вплоть до 1938 г.

Коммерческая деятельность в XIX в. приобрела такой бурный рост не в последнюю очередь благодаря распространению идей о беспошлинном торговом обмене при общем

_» 276

воздействии либеральных идей. Еще в конце XVIII в. во многих частях Европы придерживались меркантилистских протекционистских пошлин; дело касалось прежде всего защиты своего производства от внешней конкуренции и расширения собственного экспорта, насколько это возможно, так, чтобы деньги текли в свою страну.

Основная идея свободной торговли заключалась в том, что каждой стране следовало сосредоточиться на развитии тех отраслей, для которых у нее были наилучшие естественные предпосылки. Если затем все страны станут торговать друг с другом на каком-либо сопоставимом экономическом уровне, то образуется общий рынок с пользой для всех.

Эти идеи получили свое полное осуществление лишь с созданием в XX в. Европейского экономического сообщества. Но они были успешно использованы в XIX в. в форме соглашений о снижении таможенных тарифов, которые часто приносили пользу участникам. Уникальным и поразительным примером стал германский таможенный союз, действовавший с середины XIX в. как договор германских государств о свободной торговле, который с экономической точки зрения был настолько успешным, что проложил путь к политическому объединению Германии.

Еще одной предпосылкой быстрого развития коммерческой деятельности является улучшение средств связи. И раньше водные пути играли большую роль; это касалось как открытого моря, так и крупных европейских рек, но строительство каналов весьма способствовало развитию транспортных путей. В XIX в. огромные деньги инвестировались в Европе в инфраструктуру сначала в виде пароходов и железных дорог, затем автомобилей и самолетов, что способствовало революции в распределении ресурсов. Этот процесс привел к появлению транспортного права, которое включало как радикальную модернизацию морского права, так и новую отрасль права - воздушное право. Общим для этих отраслей права были те принципиальные решения, благодаря которым торговые договоры стали надежными с точки зрения всех участвующих сторон. То же самое относилось и к заметно усовершенствованному страховому праву.

Благодаря новым техническим методам, при которых новые источники энергии могли использоваться для приведения в действие машин, неизмеримо повысилась производительность труда. Впервые в истории человечества европейцы увидели возможность избавления от массовой бедности и голода - цели, которую достигнут лишь в XX в. При этом правовой порядок преследует иную важную цель. В обществе массовой бедности речь шла прежде всего о поддержании мира и порядка так, чтобы люди не уничтожали друг друга в борьбе за дефицитные ресурсы. В технологической цивилизации, появившейся в результате индустриа-

< 277

лизации, цель все больше переносится на справедливое распределение возросших ресурсов. Помимо гражданской и уголовной отраслей права, которые и раньше регулировали конкуренцию за дефицитные ресурсы, появились новые в форме социального законодательства, со временем приобретавшего все большее значение для благосостояния отдельного человека.

Процесс индустриализации способствовал появлению новых правовых проблем и потребовал их новых правовых решений. Приведем пример. Согласно классическому европейскому праву, имеющему корни в римском праве Lex Aquilia , при компенсации ущерба тот, кто его нанес, должен его возместить согласно принципу долга. Когда железные дороги стали использоваться в качестве высокоскоростного транспорта, возник ущерб от столкновений с людьми, скотом и повозками. В качестве нанесшего ущерб часто рассматривался машинист. Однако вскоре оказалось неправомерным возлагать в подобных случаях на него персональную ответственность. Требования компенсации достигали таких сумм, которые намного превышали платежеспособность машинистов. Нельзя было в каждом случае приговаривать их к пожизненному экономическому рабству, что формально было вполне реальным. Решением этой проблемы стало возложение ответственности принципала на предпринимателя и за действия его персонала, иначе говоря, строгой ответственности независимо от того, кто нанес ущерб.

Новая технология окончательно разрушила старое сословное общество. Экономически и политически господствующим классом в XIX в. вместо владеющего землей дворянства стала в большей части Западной Европы буржуазия - собственники средств производства.

В XX в. уже и буржуазии пришлось делить политическую власть с рабочим классом, организованным в политические партии и профсоюзы. Эксплуатация природных ресурсов, ставшая возможной благодаря новой технике, происходила в рамках капиталистической системы, в которой пришедшая из права собственности на землю концепция частного права собственности на производственные единицы - предприятия - также стала основополагающей правовой организационной формой экономической жизни. Но в этой системе, нацеленной на создание прибыли на частном предприятии, эксплуатировались не только природные ресурсы, но и массы рабочих, которые пришли из сельского хозяйства. Противоречие между капиталом и трудом, между работодателями и трудящимися, возникшее в капиталистической системе производства, создало исключительно сильную социальную

Lex Aquilia (лат.) - Аквилиев закон примерно Ш в. до н. э. об ответственности за уничтожение и повреждение чужого имущества (прим. ред.).

278

напряженность, которая во многих странах привела к революционным тенденциям. В Восточной Европе победили представители новой правовой системы - социализма, основной принцип которого - государственноя собственность на средства производства. Однако там не удалось устранить социальные противоречия между различными группами. Они проявлялись в разных формах. В Западной Европе социальная напряженность постепенно смягчалась в результате организации рабочего класса в политические партии и профсоюзы. При этом был создан баланс политической и экономической властей между капиталом и трудом, который в настоящее время характеризует политическую и экономическую жизнь в большинстве стран Западной Европы и в США. Превращение правил игры в сфере конституции и трудового права в этом балансе властей в самостоятельную систему правил, принятую обеими сторонами, безусловно является крупнейшим и важнейшим вкладом европейских юристов. Признание этой системы правил служит доказательством силы сохраняющихся со средних веков представлений о святости правового порядка и глубины его корней среди народов, усвоивших эллинистическое наследство.