ГЛАВА  ЧЕТВЕРТАЯ СУД В ПЕРИОД БОРЬБЫ ЗА СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЮ СТРАНЫ

(1926—1929 гг.)

I. Задачи суда

«В борьбе за социалистическую индустриализацию страны партия преодолела за 1926—1929 годы огромные внутренние и международные трудности. Усилия партии и рабочего класса привели к победе политики социалистической индустриализации страны.

Была разрешена в основном одна из труднейших задач индустриализации — задача накопления средств для строительства тяжелой промышленности. Были зало­жены основы тяжелой индустрии, способной перевоору­жить все народное хозяйство.

Был принят первый пятилетний план социалистического строительства. Было развито огромное строительство новых заводов, совхозов, колхозов.

Это продвижение вперед по пути социализма сопро­вождалось обострением классовой борьбы внутри страны и обострением внутрипартийной борьбы. Важнейший итог этой борьбы: подавление сопротивления кулачества, разоблачение троцкистско-зиновьевского капитулянтского блока, как антисоветского блока, разоблачение правых капитулянтов, как кулацкой агентуры, изгнание троцки­стов из партии, признание взглядов троцкистов и .правых оппортунистов несовместимыми с принадлежностью к ВКП(б)» '.

Чем крупнее были победы трудящихся советской страны в их борьбе за построение социализма, тем более бешеным и более озлобленным становилось сопротивление свергнутых классов и их агентуры в городе и деревне.

«Злостное вредительство верхушки буржуазной интеллигенции во всех отраслях нашей промыш-

1 История ВКП(б), Краткий курс, стр. 285.

177

ленности, зверская борьба кулачества против коллек­тивных форм хозяйства в деревне, саботаж мероприятий Советской власти со стороны бюрократических элементов аппарата, являющихся агентурой классо­вого врага, — таковы пока что главные формы сопротив­ления отживающих классов нашей страны»1, — указывал товарищ Сталин в 1930 г. на XVI съезде ВКП(б). Важней­шей задачей советского суда в этот период являлась по­этому решительная борьба с врагами народа, вредителями, саботажниками.

Важнейшую задачу советского суда составляла и борьба с расхитителями народного добра. Эта задача не могла быть выполнена только мерами принуждения — она требовала сочетания мер принуждения с массовой политико-просветительной работой.

В 1926 году в своем докладе  на  активе ленинград­ской   организации   товарищ    Сталин,   касаясь   вопроса о борьбе  с хищениями   общественного  достояния, гово­рил: «Таких воров у «ас сотни и тысячи. Всех не изве­дешь с помощью ГПУ.  Тут  нужна  другая  мера,  более действительная   и   более   серьезная.   Эта   мера   состоит в том, чтобы создать вокруг таких воришек атмосферу общего   морального   бойкота   и   ненависти  окружающей публики. Эта мера состоит в том, чтобы поднять такую кампанию и создать такую моральную атмосферу среди рабочих и крестьян, которая исключала бы возможность воровства,  которая делала  бы  невозможными  жизнь и существование воров и расхитителей народного добра» 2. Следующей актуальной задачей, которая в этот период стояла перед судом, было его участие в борьбе за хлеб. Известно, что, например, в 1928—1929 гг. как со стороны заготовительных, так и со стороны судебно-прокурорских органов в этом отношении было сделано немного: была прямая угроза срыва плана хлебозаготовок. Потребова­лось   вмешательство   ЦК   ВКП(б)   и   лично   товарища Сталина, для того чтобы   организовать   хлебозаготовки, по-боевому   поставить   борьбу   с   кулачеством, подавить сопротивление кулака.

В ответ на злостный отказ кулачества предоставить излишки хлеба государству по твердым ценам партия и правительство провели ряд чрезвычайных мер, направлен-

1 И. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 386.

2 И. Сталин, О хозяйственном положении Советского Союза, Партиздат, 1937, стр. 16—17.

178

ных на то, чтобы сломить саботаж кулачества. В качестве одной из таких мер суды применяли ст. 107 Уголовного кодекса РСФСР и соответствующие статьи уголовных кодексов других союзных республик для конфискации излишков хлеба у кулаков и спекулянтов в тех случаях, когда они отказывались продавать эти излишки государ­ству по твердым ценам.

В апреле 1929 г. товарищ Сталин, выступая на пленуме ЦК ВКП(б), указывал: «Что касается хлебозаготовитель­ных затруднений в данный момент, то необходимо при­знать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивле­ние кулачества и взять у него максимально хлебные излишки, необходимые для того, чтобы обойтись без импорта хлеба и сохранить валюту для развития инду­стрии» '. Далее товарищ Сталин говорил: «Почему нельзя иногда, при известных условиях, применять чрезвычайные меры против нашего классового врага, против кулачества? Почему можно сотнями арестовывать спекулянтов в горо­дах и высылать их в Туруханский край, а у кулаков, пыта­ющихся взять за горло Советскую власть и закабалить себе бедноту, нельзя брать излишков хлеба в порядке общественного принуждения по ценам, по которым сдают хлеб нашим заготовительным организациям бедняки и середняки? Откуда это следует? Разве наша партия когда-либо высказывалась в принципе против применения чрезвычайных мер в отношении кулачества?» 2.

Задачей советского суда было обеспечить правильное применение ст. 107 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик, т. е. направить всю силу репрессии именно против кулака, не затрагивая бедняцко-середняцких масс, и так поставить судебную борьбу, чтобы применяемые судом меры наказания соот­ветствовали всей силе закона, чтобы рассмотрение дел в судах проводилось в кратчайшие сроки.

С 2 по 13 декабря 1927 г. в Москве состоялся XV съезд ВКП(б). В решениях съезда, в частности, по отчету о работе ЦКК — РКИ, имеются важнейшие ука­зания, определявшие задачи органов юстиции.

XV съезд ВКП(б) требовал: «Неуклонно преследовать

1 И. Сталин, Вопросы ленинизма, изд.  11-е,  стр. 242.

2 Т а м   же, стр. 259.           

179

всеми мерами, вплоть до привлечения к суду, всех служа­щих государственного аппарата (как коммунистов, так и беспартийных), виновных в пренебрежительном, барском, высокомерном отношении к посетителю. Проявление не­внимательности к рабочему или крестьянину со стороны любого служащего административного, торгового, коопе­ративного и промышленного аппарата должно рассматри­ваться как саботаж и преступление против Советской власти» (п. 10). «Усилить, согласно неоднократным указа­ниям Ленина и ленинской партии, проверку исполнения советских законов, обеспечив с помощью рабочих и кре­стьян массовую проверку проведения в жизнь всех важ­нейших мероприятий правительства и установив строжай­шую ответственность лиц и органов, виновных в задержке и невыполнении законов правительства...» (п. 11). Съезд поручил «всем партийным организациям обеспечить улучшение и расширение работы органов суда в области борьбы с бюрократизмом, неуклонно привлекая к народ­ному суду работников административного и хозяйствен­ного аппарата, виновных в преступной бесхозяйствен­ности, в недопустимых излишествах, в чиновничьем отно­шении к делу, не допуская при этом никаких облегчений приговоров или прекращения судебного следствия в силу рабоче-крестьянского происхождения, прежних заслуг, связей и пр.» (п. 14) '.

Задачей советского суда в тот период являлась также борьба с пережитками родового быта, еще не изжитых в некоторых советских республиках. Известно, что еще в первые годы образования Советской власти на Север­ном Кавказе и в среднеазиатских республиках ряд пере­житков феодального родового быта, как приносящие вред трудящимся, были объявлены преступными. В де­крете Туркестанского ЦИК от 14 июня 1921 г. говорится о воспрещении калыма и многоженства. Об этом также говорится и в постановлении ЦИК Киргизской АССР от 28 декабря 1920 г.

Эти и другие виды преступлений, составляющие пере­житки родового быта, были предусмотрены в уголовных кодексах ряда союзных республик.

ЦИК Узбекской ССР вынес 7 марта 1927 г. специаль­ное постановление, посвященное вопросам организации

1 ВКП(б) в резолюциях и решениях 1941, ч. II, стр. 229—230.

180

борьбы с этого вида преступлениями. В постановлении между прочим, говорилось: «В целях защиты снимающих паранджу женщин и прекращения насильственных дей­ствий по отношению к ним... 1) всем органам дознания, суда и прокуратуры установить льготы, дающие возмож­ность женщинам подачи жалоб на оскорбления и насилия над ними по поводу снятия ими паранджи... 3) по всем делам об оскорблениях снявших паранджу женщин и о насилии над ними прокуратуре обязательно принимать участие в качестве обвинителей; 4) по всем указанным делам назначать общественных обвинителей; 5) прокура­туре в подлежащих случаях вступать в указанные дела в порядке 2-й части 10 статьи Уголовно-процессуального кодекса Узбекской ССР».

В исследуемый период борьба классово-враждебных элементов против мероприятий по искоренению престу­плений, составляющих пережитки родового быта, в част­ности против фактического раскрепощения женщины (выдача замуж малолетних и несовершеннолетних, полу­чение и дача калыма, организация сопротивления вовле­чению их в учебу и в общественную работу и т. д.), приобретает особо острый характер.

Задачей суда было обеспечить быструю и решитель­ную борьбу с контрреволюционными и другими преступ­ными элементами, пытавшимися использовать пережитки родового быта в преступных целях.

Кроме того, директивными указаниями партии и пра­вительства перед органами суда был поставлен ряд задач в области борьбы за режим экономии, за снижение цен, борьбы с растратами, бесхозяйственностью, хулиган­ством и т. д.

20 июля 1926 г. Совет народных комиссаров РСФСР заслушал отчетный доклад НКЮ РСФСР. В резолюции по этому докладу Совнарком вновь подчеркнул, что основной предпосылкой успешности социалистического строительства Советской Республики является усвоение советскими работниками, в особенности работниками низового аппарата, сознания важности строжайшего соб­людения изданных рабоче-крестьянской властью законов и предложил Народному комиссариату юстиции всемерно развить через работников суда, следствия и прокуратуры деятельность по внедрению в сознание широчайших масс уважения к социалистической законности. От работников суда, следствия и прокуратуры Совнарком требовал уме-

181

ния при точном и неуклонном применении законов истол­ковывать их в соответствии с общими предначертаниями рабоче-крестьянского правительства'.

Таковы были главнейшие задачи, которые стояли перед советским судом в рассматриваемый период.

II. Организационные вопросы

В июне 1926 г. Народный комиссариат юстиции РСФСР внес в Совет народных комиссаров РСФСР проект нового Положения о судоустройстве. Это было вызвано необходимостью согласовать Положение о судо­устройстве РСФСР с упоминавшимися выше «Основами судоустройства СССР и союзных республик», а также необходимостью включить в Положение о судоустрой­стве те нормы, которые должны были регулировать судо­устройство в районированных краях и областях.

К этому времени уже действовали особые положения о судоустройстве в Уральской области, в Северо-Кавказ­ском и Сибирском краях. Кроме того, был организован краевой суд и на Дальнем Востоке, а также проектиро­валось провести организацию Северо-Западной, Ленин­градской и других областей. Требовалось взамен несколь­ких положений о краевых и областных судах дать одно положение о судоустройстве для всех органов юстиции в краевых и областных объединениях и, как уже сказано, включить его в Положение о судоустройстве РСФСР.

Далее, поскольку действовавшее тогда Положение о судоустройстве РСФСР 1922 года не устанавливало почти никаких норм, регулирующих судоустройство в автономных республиках и совершенно не касалось взаи­моотношений органов юстиции этих республик с руково­дящими органами юстиции РСФСР, необходимо было заново разработать и также включить в единое Положе­ние о судоустройстве РСФСР как уже имеющиеся, так и новые нормы, касающиеся органов юстиции автономных республик. В основу этих норм были положены принци­пиальные положения, установленные в ноябре 1924 г. совещанием народных комиссаров юстиции автономных республик РСФСР.'

1 См. «Еженедельник советской юстиции», 1926, № 30, стр. 927.

182

Новое положение о судоустройстве РСФСР было при­нято 3-й сессией XII созыва ВЦИК и введено в действие его постановлением от 19 ноября 1926 года '.

В этом Положении указывалось, что задачами суда являются:

«а) ограждение завоеваний пролетарской революции,   рабоче-крестьянской власти и правопорядка, ею установленного; б) защита интересов и прав трудящихся и их объ­единений; в) укрепление   общественно-трудовой   дисцип­лины    и    солидарности    трудящихся    и    их    правовое воспитание; г) осуществление революционной законности в личных и имущественных отношениях граждан».

По этому Положению, исходя из «Основ о судоустрой­стве Союза ССР и союзных республик» 1924 г., на терри­тории РСФСР была установлена следующая единая система судебных учреждений: а) народный суд, б) губерн­ский суд (или ему соответствующий в автономных рес­публиках главный суд), в) Верховный суд РСФСР.

В краевых и областных административно-территориаль­ных объединениях взамен губернских судов действовали краевые или областные, окружные суды. В автономных областях на правах губернских судов действовали обла­стные суды.

Для рассмотрения некоторых категорий дел в виду их  особой сложности или необходимости для их разрешения специальных знаний и навыков, а также дел о преступле­ниях, представляющих собою опасность для военной мощи Союза ССР, наряду с единой системой судебных учреж­дений действовали следующие специальные суды:

по делам о воинских и некоторых других преступлениях — военные трибуналы;

по делам земельным — земельные комиссии;

по делам о спорах об имущественных правах между государственными органами — состоящая при Экономиче­ском совещании РСФСР Высшая арбитражная комиссия и местные арбитражные комиссии;

для рассмотрения дел, связанных с нарушением Ко­декса законов о труде, в главных городах автономных республик, в центрах краевых и областных администра­тивно-территориальных объединений,  областных,  губерн­ских и окружных городах  и промышленных центрах — особые сессии народного суда по трудовым делам.

1 СУ РСФСР 1926 г. № 85, ст. 624.

183

Такова общая судебная система, установленная Поло­жением о судоустройстве РСФСР 1926 года.

Согласование действовавших Положений о судоуст­ройстве, включение. в единое Положение о судоустрой­стве всех органов как общей, так и специальной судеб­ной системы последовали в это же время и в других со­юзных республиках: Украинской, Белорусской, Закавказ­ских и Среднеазиатских. В этих республиках менялась и организационная структура суда. Она, как правило, была до того трехзвенной. Однако уже в исследуемый период наметился переход к ликвидации искусственно созданных окружных судов и к переходу на двухзвенную судебную систему.

XV съезд ВКП (б) по докладу о работе ЦКК РКИ по­становил: в целях устранения каких-либо привилегий ра­ботников государственного аппарата упразднить дисцип­линарный суд, установив подсудность работников государственного аппарата общегражданскому суду (п. 14 резолюции).

Исходя из этого решения, НКЮ РСФСР разработал соответствующий проект закона. По этому проекту под­лежали отмене «Положение о дисциплинарных судах» от 14 июня 1926 г. ', а также те статьи Положения о судоустройстве РСФСР 1926 г. (185—200 и др.), которые предусматривали организацию и деятельность дисципли­нарных коллегий Верховного и губернских судов и опре­деляли особый порядок дисциплинарной ответственности работников юстиции.

Проект Наркомюста устанавливал: 1) уголовную ответ­ственность за должностью преступления, предусмотренные Уголовным кодексом, и 2) дисциплинарную ответствен­ность по Положению о дисциплинарной ответственности в порядке подчиненности 2 за проступки и упущения, не подпадающие под действие Уголовного кодекса.

28 мая 1928 г. ВЦИК и СНК 3 постановили отменить указанные выше постановления, а дела, находившиеся на рассмотрении дисциплинарных судов и не законченные производством, передать в подлежащие судебные учреж­дения.

1СУ РСФСР 1926 г. № 36, ст. 291.

2СУ РСФСР  1927 г. № 72, ст. 485.

3СУ РСФСР 1928 г. № 82, ст. 668.

184

III. Народный суд

1

В то время как по Положению о судоустройстве РСФСР 1922 года народным судьей мог быть каждый гражданин, пользующийся избирательными правами и имеющий трехгодичный стаж практической работы в ор­ганах советской юстиции на должности не ниже народ­ного следователя или двухгодичный стаж ответственной политической работы в рабоче-крестьянских, обществен­ных, профессиональных или партийных рабочих организа­циях, по Положению о судоустройстве 1926 года на долж­ность народного судьи могли быть избраны также лица, пользующиеся избирательным правом и имеющие стаж общественной политической работы вообще в государ­ственных учреждениях, а не обязательно в органах юсти­ции. В отношении лиц, осужденных за корыстные или порочащие преступления или исключенных из обществен­ных организаций за порочащие поступки, было установ­лено, что они могут быть избраны на должность народного судьи при условии их реабилитации. Секретарем народ­ного суда могло быть лицо, лишь пользующееся избира­тельным правом.

Положение 1926 года установило, что народные судьи избираются не только губернскими исполкомами, но и городскими советами.

По Положению о судоустройстве РСФСР 1922 года сеть участков народного суда, установленная губернским судом, подлежала утверждению как губисполкомом, так и Наркомюстом, по новому же Положению утверждения Наркомюста не требовалось; ему лишь посылалось изве­щение об утверждении губисполкомом такой сети, а НКЮ мог поставить перед губисполкомом вопрос о внесении изменения в утвержденную им сеть.

В новом Положении о судоустройстве подчеркивалось, что камера народного суда должна находиться в преде­лах подведомственного этому суду участка. Этим требо­ванием имелось в виду обеспечить приближение суда к населению.

Положением о судоустройстве 1926 года был внесен ряд изменений, касающихся народных заседателей.

Так, было установлено, что не могут быть народными заседателями лица, исключенные из общественных и про-

185

фессиональных организаций за позорящие проступки и поведение — в течение трехлетнего срока, а лица, осуж­денные за преступления, — до погашения их суди­мости.

Правило, устанавливающее, что народный заседатель исполняет свои обязанности в продолжение шести дней в году, дополнено указанием, что в исключительных слу­чаях, когда при рассмотрении сложного дела требуется его отложение, народный заседатель по особому поста­новлению суда может быть вызван на вторичное рассмот­рение этого дела и после истечения шестидневного срока.

Положением была закреплена в законе установившаяся в 1924—1925 гг. практика избрания народных заседателей на общих собраниях трудящихся. Положение устанавли­вало, что разверсточные ведомости посылаются фабрично-заводским комитетам, воинским частям и волисполкомам, которые и производят выборы кандидатов на общих соб­раниях соответствующих групп трудящихся, а списки из­бранных препровождают соответствующему народному суду; последний посылает эти списки на утверждение в комиссию по разверстке.

Некоторые хозяйственники высказывали мнение о не­обходимости создать специальный «технический» суд, ко­торый состоял бы только из техников и решал бы специ­альные «технические» дела. Это предложение сразу же было отвергнуто, но это, конечно, не исключало целесо­образности привлечения в состав суда в качестве народ­ных заседателей людей, хорошо знакомых с теми специ­альными вопросами, которые могут служить предметом разбирательства на суде.

Практически этот порядок стал осуществляться еще и раньше.

В исследуемый период было издано несколько специ­альных постановлений. Так, например, постановление ВЦИК и СНК от 20 октября 1929 г. ' устанавливало, что для участия в рассмотрении дел о несостоятельности ко­оперативных организаций народные заседатели вызыва­ются на каждое отдельное дело из числа работающих в соответствующих хозяйственных органах.

О работе народных судов РСФСР за 1926—1928 гг. дают представление следующие данные.

Из общего количества поступивших в эти суды уголов-

1 СУ РСФСР 1930 г. № 2, ст. 9.

186

ных дел 3—4% передавались в другие суды по подсуд­ности, 2—3%—на дополнительное расследование, пре­кращалось дел от 32 до 40% и рассмотрено по существу: в 1926 г. 59,5%, в 1927 — 49,8%, в 1928 г. —66%.

При рассмотрении дел в губернских и других им соот­ветствующих судах в кассационном порядке оставлялось в силе приговоров от 53 до 56%, изменялось приговоров 12—16%, отменялось приговоров с передачей дел на новое рассмотрение от 11 до 26% и отменялось приговоров с пре­кращением производства 8—10%.

Наибольший процент отмены приговоров с передачей дел на новое рассмотрение относится к 1926 г., когда этот процент достиг 26,7 %; в следующем году он снизился до 15,3%, а затем и до 11,1 %.

За эти годы повышалось количество осужденных. Если число осужденных в первой половине 1928 г. принять за 100, то в следующих полугодиях оно возросло до 105, 124, 141,6. Основной причиной такого роста числа осуж­денных являлось резкое обострение классовой борьбы в деревне и, в известной мере, в городе, усиление наступле­ния на капиталистические элементы.

Карательная политика народных судов в этот период характеризуется, во-первых, резким сокращением числа осужденных к лишению свободы: во второй половине 1928 г. число приговоров с лишением свободы сократилось на 30%, в первой половине 1929 г. на 64% и во второй по­ловине' 1929 г. на 50% по сравнению с числом осужденных в первом полугодии 1928 г., что объясняется отказом от краткосрочного применения лишения свободы; во-вто­рых, — резким увеличением числа осужденных к принуди­тельным работам, которое составляло в первом полугодии 1928 г. 15,3%, а затем возрастало по полугодиям до 28,1%, 49,7% и 51,7%.

Значительно снизилось число осужденных к условному наказанию — с 7 до 2,6%; процент осужденных к имуще­ственным наказаниям снизился с 30,6% до 25,4%.

В 1926 г. гражданских дел было рассмотрено в народ­ных судах в_2,3 раза больше, нежели уголовных 2.

Около 10% решений народных судов было обжаловано и опротестовано в кассационном порядке. Из этих обжа­лованных и опротестованных решений было отменено с

1 «Советская юстиция», 1930 г., № 24—25, стр. 1—3.

2 «Еженедельник советской юстиции», 1928 г., № 31, стр. 853.

187

передачей дел на новое рассмотрение: в 1926 г. 36%, в 1927 г. — 33% и в первой половине 1929 г. — 25%; от­менено решений с прекращением дел 2% и изменено ре­шений 1—2%1.

В других союзных республиках организационное по­строение народных судов в общем совпадало с построе­нием в РСФСР.

В Белорусской ССР постановлением ЦИК и СНК Республики от 16 сентября 1927 г. было установлено, что народные судьи избираются или исполкомами окруж­ных советов или городскими советами — по принадлеж­ности 2.

ЦИК и СНК республики приняли решение расширить в опытно-показательном  Витебском округе подсудность народных судов за счет окружного суда передачей в на­родные суды всех уголовных дел, кроме дел с высшей мерой наказания и дел персональной подсудности, а также всех гражданских дел, ранее подсудных окруж­ному суду. Из подсудности же народного суда был исклю­чен ряд мелких дел, переданных в подсудность сельских и производственно-товарищеских судов 3.

В Азербайджанской ССР постановлением ЦИК республики от 25 декабря 1925 г. в виде временной меры было разрешено возлагать в исключительных слу­чаях (болезнь, временная отлучка, очередной отпуск и т. п.) исполнение должности народного судьи на народ­ного следователя, по особому о том каждый раз опреде­лению окружного суда. С другой стороны, на народного судью могло быть, по определению окружного суда, вре­менно возложено исполнение обязанностей народного следователя 4.

Такое ненормальное положение сохранялось довольно долго. Оно было узаконено Положением о судоустройстве АзССР 1927 г. с той лишь оговоркой, что разрешение на такие замещения должны давать не окружные суды, а Верховный суд республики 5.

1 «Еженедельник    советской    юстиции»,      1929 г.,      № 9—10, стр. 206—207.

2 СУ БССР 1927 г. № 36, ст. 188.

3 СУ БССР 1929 г. № 37, ст. 210.

4 СУ Азербайджанской ССР 1926 г. № 1, стр. 19.

5 СУ Азербайджанской ССР  1927 г. № 6, ст.  164.

188

21 сентября 1929 г. ЦИК и СНК АзССР постановили провести объединение всех участков народных судов в городах Баку и Ганджа, учредив в объединенном народ­ном суде города отделы по уголовным и по гражданским делам'.

3 декабря того же года на территории этих городов были упразднены в виде опыта окружные суды, и все дела, ранее им подсудные, были переданы на рассмотре­ние народных судов.

Кассационной и надзорной инстанцией для народных судов этих городов должен был стать Верховный суд АзССР2. Однако постановлением от 13 апреля 1930 г, упразднение окружных судов в этих городах было приос­тановлено 3.

Постановлением АзЦИК и СНК от 2 марта 1929 г. был учрежден в республике институт судебных практикантов. На них, согласно ст. 144 Положения о судоустройстве, возлагалось самостоятельное рассмотрение «наиболее простых дел» 4.

Конечно, такой способ комплектования и подготовки судебных работников был неправильным. Судебные прак­тиканты, не будучи избраны в качестве судей, не имели права нести судейские обязанности.

В Грузинской ССР постановлением ЦИК и СНК республики от 1 января 1928 г.5 была установлена для отдельных мест дифференцированная разверстка народ­ных заседателей, в которой указывалось, какое количе­ство в процентном отношении подлежало избрать в народ­ные заседатели из рабочей среды, из крестьян и т. д. Так, по Тбилиси, Батуми, Поти и Сухуми подлежали избранию в состав народных заседателей 65% от рабочих, 5% от селян, 15% от воинских частей и 15% от служащих; в уездах промышленного значения — 50% от рабочих, 25% от селян, 15% от воинских частей и 10% от служащих; в прочих уездах — 65% от селян, 15% от рабочих, 10% от воинских частей и 10% от служащих.

1 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 18, ст. 332.

2 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 27, ст. 432.

3 СУ Азербайджанской ССР 1930 г. № 15, ст. 265.

4 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 6, ст. 105.         .

5 СУ Грузинской ССР  1928 г. № 1, ст. 2.

189

26 марта 1928 г. ВЦИК и Совнарком, обсудив доклады Наркомата юстиции о карательной политике (прот. ВЦИК № 49, п. 6) и отметив правильность основной линии в ра­боте Наркомата, вместе с тем указали на крупные недо­четы в деятельности судов. Среди недостатков в работе суда ВЦИК и Совнарком указывали на значительное уве­личение числа осужденных к лишению свободы на корот­кие сроки и недостаточное, в связи с этим, применение судами иных мер наказания. Как недостаток отмечалось и применение судами условного осуждения вместо оправда­тельных приговоров. Подчеркивалась недостаточная ини­циатива Наркомюста в выработке организационных меро­приятий по разгрузке судов от мелких дел. Обращалось внимание Наркомата и судов на наблюдавшуюся в ряде дел недостаточную обоснованность привлечения к уголов­ной ответственности и медленность следственного и су­дебного производства, а также на отсутствие достаточ­ного контроля за исполнением судебных приговоров.

В связи с ростом мощи пролетарского государства, по­литической и культурной сознательности широких рабоче-крестьянских масс ВЦИК и Совнарком постановили при­знать необходимым применять суровые меры репрессии исключительно в отношении классовых врагов и декласси­рованных преступников —профессионалов и рецидиви­стов (бандитов, поджигателей, конокрадов, растратчиков, взяточников и воров). Судам предлагалось дополнять на­значение суровых мер репрессии в отношении перечислен­ных элементов не менее строгим осуществлением пригово­ров, допуская смягчение принятых мер и досрочное освобождение лишь при исключительных обстоятельствах и в условиях, гарантирующих их действительную социаль­ную безопасность для общества.

К случайным преступникам предлагалось применять лишение свободы только в тех случаях, когда применение иных мер являлось либо невозможным, либо явно нецеле­сообразным '.

Остро был поставлен вопрос о немедленном искорене­нии волокиты в работе самого суда. Если волокита в со­ветском аппарате вообще нетерпима, как тормозящая ход

1 «Еженедельник советской юстиции». 1928 г., № 14, стр. 417-419.

190

советского строительства, то тем более она нетерпима и том органе, который призван вести борьбу с ней.

НК РКИ СССР и РСФСР вносили ряд предложений, направленных на улучшение судебного аппарата. Эти предложения содействовали улучшению работы органов юстиции. Однако некоторые предложения были явно ошибочными. Так, Рабоче-крестьянская инспекция пред­лагала в целях борьбы с загрузкой суда массой мелочных дел предоставить суду право штрафовать сутяжников как по гражданским делам, так и по делам частного обвине­ния. По гражданским делам предлагалось предоставить суду право взыскивать денежное возмещение со сто­роны, которая вела спор в суде «явно сутяжническими методами», в пользу противной стороны, а по делам част­ного обвинения — штрафовать одну или обе стороны, если в их действиях будет усмотрено явное сутяжничество '. Это предложение, как идущее вразрез с задачами совет­ского правосудия, не получило, разумеется, осуществле­ния.

Пленум Верховного суда РСФСР, обсуждая проект Уголовно-процессуального кодекса, предлагал вопрос о зачете времени предварительного заключения со дня при­говора до дня вынесения кассационного определения ре­шать в кассационной инстанции и в случае, если она, ут­вердив приговор, установит, что подача жалобы имела исключительной целью оттяжку дела (волокиту), предо­ставить ей право постановлять о незачете проведенного в заключении времени с момента вынесения приговора до решения ею дела 2. Нельзя, конечно, признать и это пред­ложение правильным, поскольку такого рода борьба с су­тяжничеством фактически суживала бы права осужден­ного, гарантированные советским правосудием.

Объединенное заседание коллегий НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР 10 сентября 1927 г. предложило ряд ра­циональных мер для улучшения техники процесса в народ­ном суде. Наряду с этим, были приняты предложения, ко­торые также нельзя признать правильными. Например, нельзя согласиться с предложением слушать дело и при невручении копии обвинительного заключения в установ­ленный срок, если на то имеется согласие со стороны обвиняемого, с предложением предоставить суду право

1 «Еженедельник советской юстиции»,  1927 г., № 39, стр.  1223.

2 «Судебная практика РСФСР», 1928 р., № 3.

191

прекращать за ясностью дела допрос свидетелей, устана­вливать регламент для прений сторон. Такие меры откры­вали широкий простор для нарушения закона, прав и законных интересов граждан и, следовательно, могли ухудшить работу суда, а не улучшить ее.

В свое время проф. М. С. Строгович в статье под за­главием «Опасные шаги»' подверг такие предложения резкой и совершенно справедливой критике.

Попытки упрощенчества делались и в проектах Уго­ловно-процессуального кодекса в 1927 и 1928 гг. Тормо­зили укрепление законности также ошибочные разъясне­ния НКЮ и Верховного суда РСФСР, толкавшие суды к упрощенчеству, нарушению законных прав и интересов граждан. Эти предложения и «рационализаторские» мероприятия некоторые пытались подкрепить ссылкой на решение XV съезда партии об упрощении советского госу­дарственного аппарата. Но ведь совершенно очевидно, что упрощение аппарата ничего общего не имеет с гру­бым упрощением судебной процедуры, призванной гаран­тировать осуждение виновного и оправдание невиновного. Предложения «упрощенцев» шли вразрез с этим элемен­тарным требованием.

IV. Местные национальные суды

Постановлением Президиума ЦИК СССР от 20 января 1927 г.2 Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету было предоставлено право в тех частях северных окраин РСФСР, где в силу местных условий или кочевого образа жизни обитающих в них народностей не представ­лялось возможным в то время полностью осуществить об­щий судебный порядок, возложить в качестве временной меры исполнение судебных функций на туземные органы управления и установить необходимые отступления от об­щих судопроизводственных и материальных норм.

Органы туземного управления при производстве судеб­ных дел могли применять местные обычаи, если последние не противоречили основным положениям советского зако­нодательства. К их подсудности были отнесены возникав­шие среди местного населения гражданские и уголовные дела в тех случаях, когда стороны принадлежали к од-

1 «Еженедельник советской юстиции», 1928 г., № 17. стр. 518— 519;

2 С3 СССР 1927 г. № 32, ст. 330.   

192

ному племени или когда истец либо потерпевший, хотя и принадлежал к другому племени или к другой народно­сти, обратился в тот орган туземного управления, кото­рому подсудна противная сторона.

Стороны как в гражданских, так и в уголовных делах могли обращаться в общие судебные учреждения с прось­бой о новом рассмотрении судебных дел, разрешенных туземными органами управления.

Надзор за выполнением судебных функций органами туземного управления был возложен на народные суды и прокуратуру.

Постановлением Всероссийского Центрального Испол­нительного Комитета и Совета народных комиссаров РСФСР этот порядок был распространен в 1927 г. на Мурманский округ Ленинградской области, на некото­рые уезды и районы Архангельской губернии, автономной области Коми, Тобольского округа, Уральской области, Томского, Красноярского, Канского, Иркутского, Киренского и Тулуновского округов Сибирского края, Бурят-Монгольской АССР, Владикавказского, Хабаровского, Николаевского, Амурского, Зейского, Читинского и Сре­тенского округов, а также Камчатского и Сахалинского округов Дальне-Восточного края, на острова Северного Ледовитого океана, Берингова и Охотского морей и Якут­скую АССР1.

Указанным постановлением ВЦИК была уточнена под­судность этих местных органов управления. К их подсуд­ности, в частности, были отнесены все гражданские дела, проистекающие из брачных и семейных отношений, а также все дела имущественно-правового характера безот­носительно к цене иска, в том числе о решении участи де­тей при разводе супругов, о разделе семейного имущества,  об удостоверении права на наследование, об истребовании имущества из чужого владения, о праве пользования паст­бищами, рыболовными, охотничьими и другими угодьями. Из их подсудности изымались гражданские дела, если иски по ним были основаны на актах и договорах, удосто­веренных нотариально; если одной из тяжущихся сторон являлось государственное учреждение или предприятие, кооперативная организация или иное приравненное к ним учреждение или предприятие; если дело было связано с нарушением интересов государства; если предметом иска

1 СУ РСФСР 1927 г. № 111, ст. 746.

193

служило предъявленное к должностным лицам требование о возмещении убытков, причиненных незаконными или не­правильными действиями по службе, и другие.

Из уголовных дел туземным органам управления были подсудны преступления, направленные против частных лиц, оскорбление словами и действием, клевета, хулиган­ство, кража и покупка краденого, присвоение, мошенниче­ство, вымогательство, ростовщичество, умышленное ис­требление или повреждение имущества.

Возложение на туземные органы управления судебных функций, как вытекает из самого постановления, было ме­рой временной. Являясь жизненно необходимым, оно было переходным этапом к тому, чтобы, подготовляя местные национальные кадры в области юриспруденции, в дальней­шем перейти к организации нормально действующих об­щих судов.

Со всей остротой продолжали стоять задачи борьбы с пережитками родового быта, особенно в Средней Азии. Там в изучаемый период началось массовое движение женщин за снятие чадры, паранджи. С особой силой оно развернулось к женскому дню 8 марта 1926 и 1927 гг.: в эти дни шло массовое сбрасывание и сжигание паранджи.

На борьбу против векового гнета женщин Востока контрреволюционные силы ответили террором. Так в Узбе­кистане за 1928 г. было убито 23 женщины, а за пер­вую половину 1929 г.— 165. Местами борьба с передо­выми женщинами принимала дикие, зверские формы: некоторых, например, закапывали живыми. Убивали жен­щин за снятие паранджи, за желание учиться, за отступ­ление от законов шариата 1

На суды легла ответственная   задача    беспощадной борьбы с озверевшими врагами, пытавшимися террором остановить историческое   движение   восставших   против своего порабощения женщин Востока. И с этой задачей советский суд, в ряду других органов Советской власти, вполне справился. В манифесте ко дню пятилетия существования Узбекской ССР ко всем рабочим, работницам,     красноармейцам, батракам, беднякам, середнякам и всем   

1 Я к у п о в, Советское уголовное право в борьбе с преступле­ниями, составляющими пережитки патриархально-феодального быта в Узбекистане, стр. 73 (диссертация).

194

трудящимся Узбекистана от 10 апреля 1930 г.' ЦИК Уз­бекской ССР, в частности, мог констатировать:

«Раскрепощение женщины сопровождается огромным ростом культурно-бытовых учреждений для работниц и дехканок, ростом их активности, осознание ими своего правового положения, массовым участием женщин работ­ниц и дехканок в советах, кооперации, судебных органах, на руководящих постах центральных, окружных и район­ных учреждений и организаций. Правительством созданы самые широкие условия для экономического раскрепоще­ния женщин, для все большего вовлечения их в строитель­ство социализма. Женщин на фабриках и заводах, в кол­хозах и кооперации, в школах и техникумах насчиты­вается теперь тысячи, десятки тысяч. Этот быстрый рост женского пролетариата на смену женщинам, низведенным законами шариата на положение рабства, вливает новые мощные колонны в общий отряд строителей социализма».

В рассматриваемый период были достигнуты значи­тельные успехи в деле вовлечения в работу судебных ор­ганов граждан из местных национальностей, в том числе и женщин. Например, в Казахстане на 1 октября 1928 г. из общего числа народных судей 61 % составляли казахи. В составе губернских областных и окружных судов в ок­тябре 1926 г. казахов было 54,3%. На 1 октября 1927 г. этот процент возрос до 56,5%.

Неуклонно шел процесс привлечения трудящихся из местных национальностей и в ряды народных заседателей. В том же Казахстане в 1927 г. из общего числа народных заседателей казахи составляли 47,5%, в 1928 г. — 50,5%. Казашек — народных заседателей было 10,5% 2.

3-е совещание Наркомюста РСФСР и наркомюстов ав­тономных советских социалистических республик, прохо­дившее с 15 по 18 июня 1927 г., констатировало, что за­дача коренизации органов юстиции и перехода на нацио­нальный язык судоговорения является в достаточной мере разрешенной, что благодаря этому достигнуто приближе­ние суда к населению и осуществление основных прав, гарантированных Великой Октябрьской социалистической революцией национальным меньшинствам. Основной за­дачей было признано повышение квалификации наци­ональных работников органов юстиции.

1 СУ Узбекской ССР 1930 г. № 13, ст. 74.

2 М. Шаламов, Судебное устройство  Казахстана,  Юридиче­ское издательство,  1941, стр. 67—68.

195

Имея в виду что в Казахском отделении Верховного суда РСФСР и в главсудах Башкирской и Таджикской ре­спублик судопроизводство ведется на местном языке, со­вещание считало необходимым обеспечить переход и в Верховном суде РСФСР производства на национальные языки по делам, поступающим из автономных республик.

К концу изучаемого периода закончился повсеместно процесс ликвидации так называемых местных националь­ных судов и передачи всех дел на рассмотрение в единый народный суд.

Постановление ЦИК и СНК Туркменской ССР от 24 марта 1926 г.' оставляло впредь до повсеместного вве­дения единой системы судебных учреждений суды казиев. Однако это постановление уже 30 июня того же года было теми же ЦИКом и Совнаркомом отменено 2.

В Узбекской ССР, в виду того что население фактиче­ски прекратило обращаться к суду казиев, этот институт постановлением ЦИК и СНК республики был упразднен; действовавшее до этого положение о судах казиев, при­нятое 23 декабря 1922 г. ЦИК и СНК Туркестанской ССР 3, было объявлено утратившим силу. Все делопроиз­водство судов казиев передано в окружные суды 4.

На территории автономной Таджикской ССР суды ка­зиев были упразднены постановлением ЦИК и СНК рес­публики от 30 июля 1928 г. Делопроизводство этих судов передано в главный суд республики 5.

Это было торжеством ленинско-сталинской националь­ной политики.

V. Суды общественной самодеятельности

В 1927 г. НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР предло­жили изъять из производства народных судов в сельских местностях в некоторых наиболее подходящих для этого районах мелкие иски до 15 руб. и для их рассмотрения учредить при сельских советах ежегодно избираемые (од-

1 СУ Туркменской ССР 1926 г. № 9—10, ст. 80.

2 СУ Туркменской ССР 1926 г. № 16, ст. 131.

3 Сборник важнейших постановлений и распоряжений Туркестанской республики за 1917—1922 гг., стр. 127.

4 СУ Узбекской ССР 1928 г. № 4, ст. 23.

5 Сборник действующих законов Таджикской ССР, ст.-417.

196

новременно с перевыборами народных заседателей) при­мирительные камеры. Одновременно НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР предложили Наркомюсту РСФСР взять на себя инициативу в деле разработки конкретных мероприятий по разгрузке судов от дел част­ного обвинения, возникающих главным образом на почве отсталых бытовых форм жизни трудящихся и в основной своей массе нуждающихся не столько во вмешательстве суда, сколько в моральном воздействии ближайшей това­рищеской среды, оценка которой, и в первую очередь наиболее организованной части трудящихся, могла быть выражена в соответствующих третейских и товарищеских постановлениях '.

Коллегия НКЮ РСФСР 17 апреля 1928 г. решила в виде опыта организовать в одном из уездов при сельских советах такие примирительные камеры в составе предсе­дателя и двух членов, избиравшихся сроком на один год. Председатель примирительной камеры подлежал избра­нию сельсоветом из числа его членов, а члены — из числа местных жителей, пользующихся избирательными пра­вами. За свою деятельность члены камеры никакого воз­награждения не получали.

К подсудности примирительных камер были отнесены дела по имущественным спорам на сумму не свыше 15 руб., уголовные дела об оскорблениях, нанесенных сло­весно, письменно или действием, дела о нанесении уда­ров и побоев, не связанных с телесным повреждением, при условии, что обе стороны (проживают в пределах того сельского совета, при котором работает примирительная камера, или если истец и потерпевший, хотя и не прожи­вают в пределах этого сельсовета, но по собственному желанию обратились не в народный суд, а в примиритель­ную камеру. Дела, в которых в качестве одной из сторон являлось государственное учреждение или кооперативная организация, дела по искам о зарплате и о взыскании алиментов рассмотрению в примирительных камерах не подлежали.

Рассмотрение дел в примирительных камерах должно было проходить публично, не позже одной недели со вре­мени поступления дела. Примирительные камеры должны были стремиться к примирению сторон. При разборе дел они не были связаны никакими формальными правилами

1 «Еженедельник советской юстиции», 1927 г., № 39, стр. 1223.

197

судопроизводства, но должны были известить стороны о слушании дела, при их явке заслушать их объяснения и принять все меры к наиболее, полному и всестороннему рассмотрению существа дела.

Постановление примирительной камеры должно было выноситься большинством голосов, излагаться в письмен­ной форме и оглашаться публично.

Примирительные камеры по уголовным делам могли применять принудительные работы на срок до 7 дней, штраф до 10 рублей, общественное порицание, предупреж­дение, возмещение причиняемого вреда.

Постановления примирительных камер являлись окон­чательными и обжалованию не подлежали.

Народный судья, если считал, что решение примири­тельной камеры существенно нарушает закон или явно на­рушает интересы государства или трудящихся масс, имел право вынести постановление о приостановлении действия решения примирительной камеры и внести дело на рас­смотрение народного суда по существу.

Право внести дело в порядке надзора на рассмотрение суда принадлежало и прокуратуре. Постановления при­мирительных камер приводились в исполнение через сель­ских исполнителей, а также и заинтересованными лицами, в пользу которых было присуждено какое-либо имущество или имущественное взыскание.

Производство в примирительных камерах было осво­бождено от судебных пошлин, канцелярского и гербового сбора '.

Из доклада Наркомюста РСФСР на VI съезде работ­ников юстиции видно, что по московской губернии к на­чалу 1929 г. было организовано 49 примирительных камер по Богородскому уезду и 12 по Воскресенскому. В Ленин­градской области в Лужском и Ленинградском округах было организовано 42 примирительные камеры.

28 марта 1928 г. ВЦИК и СНК РСФСР предложили НКЮ РСФСР для разбора дел о взаимных обидах и оскорблениях, возникающих в порядке частного обвине­ния, главным образом на почве отсталых бытовых форм жизни, и других мелких дел, в основной своей массе нуждающихся лишь в воздействии окружающей среды, организовать товарищеские суды на фабрично-заводских предприятиях и в виде опыта примирительные камеры и:

' «Еженедельник советской юстиции», 1928, № 15, стр. 4б3 и 464.

 198

третейские суды при сельских советах с целью разгру­зить народные суды от этого рода дел '.

Исходя из итогов первого опыта, коллегия Наркомюста в том же 1928 г. решила поставить вопрос о создании товарищеских судов на фабрично-заводских предприятиях и в учреждениях. Коллегия считала необхо­димым передать на рассмотрение этих судов дела об оскорблениях, нанесенных словесно, письменно или дей­ствием, о клевете и о нанесении ударов или побоев, не связанных с телесным повреждением.

Товарищеские суды должны были действовать в со­ставе председателя и двух членов, избираемых на общем собрании рабочих и служащих.

Предлагалось предоставить товарищеским судам право применения таких мер: 1) товарищеское предупреж­дение в устной форме, 2) предупреждение с занесением в письменной форме в протокол, 3) общественное пори­цание с опубликованием или без опубликования в печати, 4) штраф до 10 рублей в пользу какой-либо общественной организации и др.

До 1927 г. все мелкие споры по жилищным делам разбирались народными судами.

Чтобы разгрузить народные суды от мелких дел СНК РСФСР постановлением от 13 сентября 1926 г. по­ручил Наркомюсту и Наркомвнуделу выработать проект постановления об организации примирительно-конфликт­ных комиссий по жилищным делам. 7 марта 1927 г. По­ложение о примирительно-конфликтных комиссиях было утверждено постановлением ВЦИК к СНК2.

Пятимесячный опыт работы примирительно-конфликт­ных комиссий на основе названного Положения показал, что в общем их работа проходила удовлетворительно. Тот же опыт показал, однако, что в ранее принятое Поло­жение о примирительно-конфликтных комиссиях следует внести некоторые изменения. 10 августа 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР 3, в отмену указанного выше постановления от 7 марта 1927 г., приняли новое Положение о примири­тельно-конфликтных комиссиях по жилищным делам.

Согласно новому Положению примирительно-кон­фликтные комиссии по жилищным делам состояли при

1 «Еженедельник советской юстиции», 1928 г., № 14, стр. 417—419.                        

2 СУ РСФСР 1927 г. № 25, ст. 167

3 СУ РСФСР 1929 г, № 54,, ст. 533.

 199

городских советах, а в тех городах, где имелись район­ные советы, — при районных советах и содержались на средства местного бюджета. Комиссии утверждались президиумом городского или районного совета в составе представителей коммунального отдела, жилищной секции (а при отсутствии ее коммунальной секции — городского совета) и союза жилищной кооперации. Заседания комиссии происходили в составе трех членов — по одному от каждой из упомянутых организаций, а в тех городах, где не было союза жилищной кооперации, третий член назначался президиумом городского или районного совета.

Опоры о подсудности дела примирительно-конфликт­ными комиссиям разрешались народным судьей.

Большинство решений примирительно-конфликтных комиссий по жилищным делам являлось окончательным и обжалованию сторонами не подлежало. Лишь по неко­торым, наиболее важным, эти решения могли быть в де­сятидневный срок обжалованы в народный суд. Прокура­тура имела право опротестовать в народный суд все решения примирительно-конфликтных комиссий в десяти­дневный срок со дня вынесения решения. Народный суд как по жалобам заинтересованных сторон, так и по про­тестам прокуратуры рассматривал дело по существу; ре­шения народного суда по этим делам являлись оконча­тельными. Внесение протеста прокуратурой во всяком случае приостанавливало исполнение опротестованного решения примирительно-конфликтной комиссии.

Наблюдение за деятельностью примирительно-кон­фликтных комиссий и их инструктирование возлагались на окружные и губернские суды.

Для приведения в исполнение решения примирительно-конфликтной комиссии, которым на сторону возложена обязанность произвести какое-либо действие (уплатить задолженность, переселиться в другую комнату и т. п.), примирительно-конфликтная комиссия выдавала копию своего решения. Такая копия имела силу и значение исполнительного листа, выдаваемого народным судом. Решение примирительно-конфликтной комиссии приводи­лось в исполнение судебным исполнителем по правилам' Гражданско-процессуального кодекса.

Решения примирительно-конфликтной комиссии, кото­рыми на сторону была возложена обязанность не чинить препятствий (допускать проход через свою комнату, не

200

пробивать окон или дверей и т. п.), и решения, которые не могли быть приведены в исполнение принудительными мерами (содержать лестницу или коридор в чистоте, не заливать водой, тушить свет и т. д.), .приводились в испол­нение самими сторонами. Сторона, не исполнившая реше­ние примирительно-конфликтной комиссии, отвечала в соответствии с обязательными постановлениями, изда­ваемыми советами или исполнительными комитетами.

Вслед за развертыванием общественных судов в РСФСР такие же суды организовались и в других союз­ных республиках '.

В работу общественных судов было вовлечено боль­шое число трудящихся. В 1929 г. только по РСФСР было привлечено для работы в примирительных камерах свыше 300 000 чел. и для работы в товарищеских судах свыше 17000 чел.

Создание примирительных камер и товарищеских судов диктовалось рядом веских соображений. Во-первых, примирительные камеры, поглотив основную массу мел­ких гражданских и уголовных дел, значительно разгру­зили народные суды. Во-вторых, они освобождали кре­стьян от расходов по мелким гражданским делам, так

как стороны освобождались от всяких сборов, а разбор дел производился на месте, что избавляло от выезда в на­родный суд за несколько километров от места жительства. В-третьих, примирительные камеры наиболее полно должны были разрешить задачу приближения суда к на­селению. В-четвертых, учреждение примирительных камер

и товарищеских судов конкретно реализовало ленинское положение о поголовном привлечении трудящихся к уча­стию в суде. В-пятых, учреждение этих судов явилось

огромным фактором воспитания трудящихся к дисцип­лине и самодисциплине.

VI. Губернские, краевые и областные суды

1

Положение о судоустройстве РСФСР 1926 года особо больших изменений в прежнее Положение об организации губернских судов не вносило.

В новом Положении было указано, что губернский суд, как судебный центр губернии, является не только

1 СУ БССР 1928 г. № 25, ст. 243—244, № 26, ст. 255; СУ Азер­байджанской ССР 1929 г. № 1, ст. 7; СУ Грузинской ССР 1929 г.

№ 18, ст. 98 и др. 

201

органом надзора, но и органом непосредственного управ­ления в отношении всех судебных учреждений, органов следствия, нотариата, судебных исполнителей, коллегий защитников и судебных переводчиков данной губернии.

В Положении указывалось, что губернский суд обра­зуется из постоянного и временного состава (народных заседателей), чем подчеркивалось, что народные заседа­тели составляют необходимую составную часть суда.

Положение предусматривало новое перераспределение функций между председателем, президиумом и пленумом губернского суда.

Назначение ревизий народных судов и народных сле­дователей, назначение и перемещение последних, а также наблюдение за деятельностью нотариата и коллегий за­щитников было отнесено к ведению президиума губерн­ского суда. При этом назначение следователей должно было быть согласовано с губернским прокурором и под­лежало утверждению губисполкома (в городах — горсо­вета), увольнение же народных следователей было отне­сено к ведению пленума губернского суда, постановления которого также должны были согласовываться с губерн­ским прокурором и подлежали утверждению губиспол­кома или горсовета.

Пленумы губернских судов с разрешения Наркомюста имели право привлекать народных судей к участию в за­седаниях кассационных отделений губернского суда в числе не более одного на состав. Этим имелось в виду, во-первых, ускорить работу губернских судов, во-вторых, поднять квалификацию народных судей путем привлече­ния их для периодического участия в работе вышестоя­щего суда. Однако губернские суды, возбуждая хода­тайство перед Народным комиссариатом юстиции о разрешении привлечь народных судей к участию в засе­даниях кассационных отделений губернского суда, должны были подробно обосновывать эти ходатайства, так как Наркомюст давал такие разрешения лишь в тех случаях, когда народные судьи имели достаточную подго­товку для работы в кассационной инстанции и когда отвлечение народного судьи не мешало нормальной дея­тельности народного суда.

В Положение о судоустройстве 1926 года был вклю­чен специальный раздел, посвященный организации инструкторско-ревизионного отделения; ранее вопрос об этом отделении решался в ведомственном порядке —

202

инструкцией Наркомюста. На это отделение была возло­жена предварительная разработка материалов, касаю­щихся деятельности губернского суда и подведомствен­ных ему учреждений, разработка проектов циркуляров и инструкций губернского суда, составление отчетов и до­кладов о деятельности губернского суда и подведом­ственных ему учреждений, техническое оформление про­изводимых губернским судом ревизий и обследований. Заведывание этим отделением пленум губернского суда возлагал на одного из членов суда.

Далее, в Положении указывалось, что в составе гу­бернского суда имеются запасные судьи, избираемые из лиц, удовлетворяющих требованиям, необходимым для

занятия должности члена губернского суда. Запасные судьи избирались в порядке, установленном для избрания народных судей. Они находились в непосредственном

распоряжении председателя губернского суда и по его распоряжению замещали отсутствующих членов губерн­ского суда и народных судей, а также проводили ревизии,

обследования и инструктирование подведомственных гу­бернскому суду учреждений.

Глава Положения «Об уездных уполномоченных гу­бернского суда» также подвергалась переработке.

Пленумам губернских судов было предоставлено право назначать уполномоченных не только из народных судей, но и из числа членов губернских судов, что давало

возможность губернскому суду наиболее важные районы укомплектовывать более квалифицированными работ­никами.

На уполномоченных губернского суда, кроме прежних функций, было возложено производство обследований ра­боты земельных комиссий и представление материалов обследований в губернский суд, осуществление по дирек­тивам пленума губсуда надзора за деятельностью комис­сий по делам о несовершеннолетних.

В новом Положении было точно установлено, кто мо­жет быть избран в состав дисциплинарной коллегии гу­бернского суда. В состав этой коллегии могли быть избраны; председатель губернского суда или его замести­тель и два члена, губернского суда. Этим устранялась ра­нее существовавшая разнообразная практика мест, когда в состав дисциплинарной  коллегии - иногда избирались даже губернские прокуроры или их заместители.

203

Положение устанавливало, что возбуждение дисципли­нарного преследования и наложение дисциплинарного взыскания на лиц, работающих в органах юстиции, могло иметь место исключительно в порядке, предусмот­ренном этим Положением. Этим не устранялась возмож­ность наложения дисциплинарных взысканий на техни­ческих работников органов юстиции, но они подлежали ответственности не через дисциплинарную коллегию, а в общем порядке, установленном для наложения дисципли­нарных взысканий на служащих государственных учреж­дений.

Вопрос о возбуждении дисциплинарного преследова­ния подлежал разрешению председателя губсуда и губпрокурора, которые направляли дело непосредственно в дисциплинарную коллегию. Внесение этих дел на пред­варительное рассмотрение пленума губернского суда, как это практиковалось ранее, не допускалось. Пленум раз­решал лишь вопросы, вытекавшие из факта возбуждения дисциплинарного преследования, т. е. вопросы об отстра­нении от должности или от исполнения отдельных обязанностей привлеченных к дисциплинарной ответ­ственности судебно-следственных работников.

Возбуждение председателем губернского суда дис­циплинарного преследования против работников прокура­туры до направления дела в дисциплинарную коллегию должно было быть согласовано с губернским прокурором, а возбуждение губернским прокурором дисциплинарного преследования против членов губернских судов и народ­ных судей (но не следователей) — с председателем гу­бернского суда; при разногласии между ними вопрос под­лежал передаче на разрешение Народного комиссариата юстиции.

Таковы основные изменения, которые были введены Положением о судоустройстве РСФСР 1926 года в отно­шении губернского суда. Переходим к судоустройству краевых и областных объединений.

Как уже указывалось выше, это судоустройство до 1926 г. регламентировалось особыми Положениями. В Положение же о судоустройстве 1926 года был введен специальный раздел, дававший единую регламентацию организации и деятельности всех краевых и областных судов.

Вырабатывая проект положений о судоустройстве в краевых (областных) объединениях, Народный комис-

204

сариат юстиции пришел к выводу о необходимости изме­нить существовавшую ранее систему постоянных судебно-кассационных сессий. Наркомюст считал возможным взамен постоянных судебных кассационных сессий, дей­ствующих каждая в пределах нескольких округов, со­здание окружных судов, организуемых и действующих на тех же основаниях, что и губернские суды. Краевой (областной) суд по проекту Наркомюста подлежал орга­низации лишь как суд первой инстанции по делам особой важности, затрагивающим интересы края (области) в це­лом, и как административно-организационный центр в от­ношении судебно-следственных органов края.

Требование руководящих работников краев (областей), поддержанное и исполнительными комитетами, о предо­ставлении краевым (областным) судам прав кассационной инстанции в отношении дел, решаемых окружными судами, Наркомюст категорически отвергал, так как это, по его мнению, не только нарушало бы установленную законо­дательством Союза ССР трехзвенную судебную систему и вело бы к усложнению судебного аппарата, но и подры­вало бы возможность установления единой для всей рес­публики судебной практики, поскольку Верховный суд был бы почти целиком оторван от работы судебных орга­нов края (области). Совет народных комиссаров РСФСР, рассматривая представления краевых и областных испол­комов Урала, Сибири, Северного Кавказа и Дальнего Востока о предоставлении краевым и областным судам кассационных функций по отношению к окружным судам, стал на точку зрения Наркомюста.

Сессия ВЦИК, приняв предложение об образовании окружных судов, установила, что кассационной инстан­цией как для краевого (областного) суда, так и для окружных судов является Верховный суд РСФСР. В то же время сессия ВЦИК поручила Совнаркому обсудить вопрос о возможности предоставления краевым и област­ным судам права рассмотрения в кассационном порядке ряда дел, подсудных окружным судам.

Положением о судоустройстве 1926 года было уста­новлено, что в каждом краевом и областном объединении образуются краевой (областной) суд и окружные суды, причем последние организуются, во всяком случае в бли­жайшее время, не во всех округах, а лишь там, где, по предложению краевого (областного) суда, установит край(обл)исполком, постановления которого об образова-

205

нии новых окружных судов подлежали утверждению Со­вета народных комиссаров РСФСР.

По Положению 1926 года краевой и областной суд строились в основном на тех же началах, что и губернские суды. Главные отличия заключались в том, что они явля­лись органами судебного управления в отношении всех судебно-следственных органов края или области, в том чи­сле и окружных судов края, но не выполняли тех функций, которые лежали на губернских судах как на кассацион­ных инстанциях.

Президиумам краевых и областных судов было предо­ставлено право передавать дела из одного окружного суда в другой, из одного народного суда в другой, а также изымать отдельные дела, подсудные окружным судам, из их подсудности и передавать на рассмотрение соответствующей судебной коллегии край(обл)суда.

Положение о судоустройстве 1926 года устанавливало также, что пленум краевого (областного) суда действует не только в обычном, но и в расширенном составе.

Помимо тех административно-организационных во­просов, которые Положение о судоустройстве относило к ведению пленумов губернского суда, обычные пленумы краевого (областного) суда рассматривали вопросы об образовании новых окружных судов. Расширенные пле­нумы рассматривали имевшие особую важность доклады о результатах ревизий, произведенных краевыми (област­ными) судами, а также отдельные вопросы, связанные с неясностью законов в области материального и процес­суального права, вносившиеся в связи с конкретным де­лом председателем краевого (областного) суда, отдель­ным судебным составом краевого (областного) суда или краевым (областным) прокурором, а равно пленумом лю­бого окружного суда.

Постановления пленума краевого (областного) суда по вопросам толкования законов были обязательны для всех судебных учреждений края (области). Но окружным су­дам, поскольку последние являлись судебными центрами округов, на которых лежало руководство подведомствен­ными им народными судами, предоставлялось право при несогласии с решением пленума краевого (областного) суда входить с представлением об отмене указанных по­становлений в пленум Верховного суда. Однако впредь до решения вопроса Верховным судом окружные суды

 206

обязаны были руководствоваться  постановлениями  пле­нума краевого (областного) суда.

В составе окружных судов были образованы пленумы. Президиумы же, в виду малочисленности состава этих судов, не образовывались. Функции президиума выполнял пленум.

Пленумы окружных судов, в отличие от пленумов губернских судов, не имели права самостоятельного толкования законов по вопросам судебной практики. Все без исключения постановления по вносимым не иначе, как в связи с конкретным делом, вопросам, связанным с не­ясностью или неполнотой действующих законов, представ­лялись на рассмотрение пленума краевого (областного) суда.

В отношении устройства областных судов националь­ных автономных областей, входящих в состав некоторых краев, Положение 1926 года никаких изменений не вно­сило. Они по-прежнему оставались совершенно самостоя­тельными, организовывались и действовали на правах губернских судов. Для достижения единства судебной политики на территории края и согласования деятельно­сти всех судебных органов края председателям этих судов было предоставлено, как и раньше, право присутствовать на заседаниях пленума краевого  суда.

Отклонение настойчивых притязаний мест о предо­ставлении краевым (областным) судам кассационных функций не остановило новой постановки этого вопроса. Отрыв краевых (областных) судов от непосредственного контроля за деятельностью окружных судов не мог долго продолжаться. Однако коллегия Наркомюста РСФСР лишь в 1928 г. согласилась с требованием мест и решила войти в законодательные органы с законопроектом о пре­доставлении краевым (областным) судам кассационных функций в отношении приговоров и решений, выносимых окружными судами. Это представление Наркомюста было удовлетворено. С этого года краевые (областные) суды стали осуществлять кассационные функции по де­лам, рассмотренным окружными судами.

Следует отметить, что в этот период шел дальнейший процесс районирования территории РСФСР, повсеместный переход на краевое (областное) деление, в связи с чем образовывались новые краевые (областные) суды. В ок­тябре 1929 года было полностью закончено упразднение

207

губернских судов и повсеместное   учреждение   краевых (областных) судов.

Уже в 1929 г. оказалось возможным подвести некото­рые итоги работы областного суда Центрально-Чернозем­ной области, областного суда Средней Волги и Нижне-Волжского краевого суда. Итоги работы этих судов показали, что переход на краевое (областное) деление дал положительные результаты: укрепились кадры судебных работников, ускорилось рассмотрение дел, улучшилась карательная политика и т. д. '.

В У к р а и и с к о й С С Р по Положению о судоустрой­стве 1929 года сохранилась ранее установленная судеб­ная система. В качестве среднего звена по-прежнему оставались окружные суды с правами губернских судов, имевшие в своем составе чрезвычайные сессии.

Положение ввело в состав окружных судов, помимо ранее существовавших там отделов, особые сессии по делам о несостоятельных кооперативных организациях.

В Белорусской ССР, в округах, где не были образованы окружные суды, действовали, как было ска­зано ранее, уполномоченные окружных судов. В связи с образованием окружных судов во всех округах институт уполномоченных окружных судов постановлением ЦИК и СНК БССР от 8 декабря 1927 года был ликвидирован 2.

ЦИК и СНК БССР приняли 12 октября 1929 г. поста­новление о реорганизации окружно-районной системы уп­равления Витебского опытно-показательного округа. В об­ласти судебной эта реорганизация выразилась в ликвида­ции окружного суда и передаче подсудных ему дел, кроме уголовных дел с высшей мерой наказания и персональной подсудности, народным судам.

В Азербайджанской ССР в связи с упраздне­нием окружных судов, наряду с участковыми народными судами были постановлением АзЦИК от 18 июня 1927 г. учреждены народные суды по важнейшим делам. Они рассматривали уголовные и гражданские дела, ранее от­несенные к подсудности упраздненных окружных судов, лишь по первой инстанции. Кассационной и надзорной

1 «Еженедельник советской юстиции», 1929 г., № 46, стр. 1079—1081.

2 СУ БССР  1927 г., № 47, стр. 251.

208

инстанцией для дел, рассмотренных как участковыми народными судами, так и народными судами по важней­шим делам, являлся Верховный суд республики '.

Постановлением ЦИК и СНК АзССР от 19 января 1929 г. в городах Баку и Гандже административно-техни­ческая часть всех народных судов по важнейшим делам была объединена в один аппарат, возглавлявшийся одним из народных судей по важнейшим делам 2.

Народные суды по важнейшим делам просуществовали до 1929 г., когда постановлением АзЦИК и СНК от 21 сентября 1929 г. они в связи с восстановлением в рес­публике окружных судов были ликвидированы 3. Однако в Баку и Гандже уже 13 ноября 1929 г. окружные суды были вновь ликвидированы и восстановлена двухзвенная судебная система 4. Эта ликвидация была проведена в виде опыта, в конечном счете приведшая — уже в на­чале следующего периода — вообще к ликвидации окру­гов, в том числе и окружных судов.

В Грузинской ССР областные суды Восточной и Западной Грузии (судебные округа) постановлением Всегрузинского ЦИК от 31 октября 1927 г.5 были упразд­нены. Взамен их были учреждены в уездных центрах уездные суды, действовавшие в качестве суда первой ин­станции по делам, отнесенным Гражданско-процессуаль­ным кодексом и Уголовно-процессуальным кодексом к подсудности областных судов.

Предусмотренные Положением о судоустройстве функции областного суда по осуществлению надзора за деятельностью подведомственных ему органов и по рас­смотрению кассационных жалоб и протестов на приговоры и решения народных судов и частных жалоб на опреде­ления тех же судов были переданы Верховному суду Грузии. На председателей уездных судов, как уполномо­ченных Верховного суда, было возложено: обследование деятельности земельных комиссий, наблюдение за дея­тельностью бюро защитников, созыв и проведение сове­щаний судебных работников, ревизия народных судов по поручениям Наркомюста, участие в комиссиях по делам

1 СУ Азербайджанской ССР, 1927 г. № 6, ст. 164 и № 7, ст. 197.

2 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 3, ст. 47.

3 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 18, ст. 332.

4 СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 25, ст. 403.

5 СУ Грузинской ССР 1927 г. № 10, ст. 145.

 209

несовершеннолетних, наблюдение за деятельностью су­дебных исполнителей и др.

26 марта 1929 года постановлением ЦИК и СНК Гру­зии были упразднены уездные суды в восьми уездах, и дела, ранее ими рассматривавшиеся, были переданы для непосредственного рассмотрения в Верховном суде 1. В конце того же года были ликвидированы и во всех ос­тальных уездах уездные суды2.

В Туркменской и Узбек с кой ССР в этом периоде были сохранены в качестве среднего звена судеб­ной системы окружные суды, действовавшие на правах губернских судов.

3

Работа губернских судов как судов первой инстанции по уголовным делам имела ряд недостатков: нередки были случаи неправильной квалификации преступлений, отмечались случаи невнимательного отношения распоря­дительных заседаний суда к рассматриваемым делам, следствием чего было большое количество оправданных  в судебных заседаниях и т. д.

Если взять все категории судов РСФСР, то каратель­ная их политика характеризовалась следующими дан­ными: в первой половине 1928 г. общее число осужденных к краткосрочному лишению свободы составляло 38% всего числа осужденных, во второй половине года этот процент упал до 19. Снижение краткосрочного лишения свободы шло главным образом за счет повышения при­менения принудительных работ. Применение их возросло с 15,3% до 30,7%.

Постановлением правительства от 26 марта 1929 года было категорически предложено не допускать применения краткосрочного лишения свободы. В дальнейшем сниже­ние краткосрочного лишения свободы шло за счет увели­чения принудительных работ (во 2-м полугодии 1928 г. — 30,7%, в первой четверти 1929 г. — 48%, в первой поло­вине 1929 т. — 49,8% общего числа осужденных3).

0          наличии   все  еще  больших  недостатков   в работе народных  судов   можно   судить   хотя бы   по данным о работе губернских судов в качестве кассационной инстан­ции. Так, в 1926 г. было обжаловано 20% всех вынесен-

1 СУ Грузинской ССР 1929 г. № 9, ст. 72.

2 СУ Грузинской ССР 1929 г. № 19, ст. 201.

3 «Еженедельник советской юстиции», 1930 г., № 16, стр. 4.

210

ных народными судами РСФСР приговоров и решений, из них губернскими судами было отменено приговоров и ре­шений народных судов. 38,1%, т. е. больше трети обжало­ванных приговоров и решений отменялось.

Ничтожный объем деятельности краевых и областных судов в качестве судов первой инстанции до предоставле­ния им кассационных функций по отношению к делам, рассмотренным в окружных судах, сводил краевые и об­ластные суды к роли, главным образом, органа судебного управления. Предоставление им кассационных функций подняло их значение до роли органов, действительно осуществлявших руководство деятельностью всех судов края (области).

VII. Следственный аппарат

В 1922 г. при проведении судебной реформы след­ственный аппарат был учрежден, как уже указывалось выше, при суде. В административно-хозяйственном отно­шении он был подчинен суду, а оперативное руководство работой следователей по конкретным делам осуществляла прокуратура.

Но уже в том же 1922 г. прокуратура стала настаивать на передаче следственного аппарата в полное ее подчи­нение. Долго руководство НКЮ и часть руководящих судебных работников не соглашались с этим и только к 1927 г. позиция сторонников двойного подчинения следо­вателей была поколеблена.

В процессе практической работы большинство работ­ников суда стало приходить к убеждению, что более быстрое и продуктивное окончание дел в процессе пред­варительного следствия может быть достигнуто только тогда, когда следственный аппарат будет всецело нахо­диться в ведении органа, в руках которого сосредоточено все руководство производством дознания и предваритель­ного следствия, т. е. в ведении прокуратуры.

Так, совещание прокуроров Сибири в декабре 1925 г. приняло резолюцию, в которой отмечалось, что двойная зависимость следователей от суда и прокуратуры отрица­тельно сказывается на общей постановке следственного дела. Прокуратура, неся ответственность за работу след­ственного аппарата, находится при этой двойной подчи­ненности следователя в неопределенном положении при разрешении таких вопросов, как их назначение и мате-

211

риальное снабжение. Следователи, не будучи непосред­ственно связаны с судом, невольно остаются вне сферы должного внимания как суда, так и прокуратуры, и очень часто «от такого двойственного положения как бы стоят на перепутьи».

Совещание прокуроров Сибири решительно высказы­валось за передачу следственного аппарата в администра­тивно-хозяйственное подчинение прокуратуры и признало необходимым поставить этот вопрос на предстоявшем VI Всероссийском съезде работников юстиции.

Это решение краевого совещания прокуроров Сибири было доведено до сведения Народного комиссариата юстиции. В ответ поступило предложение Наркомюста не поднимать этого вопроса, так как положение следовате­лей не подлежит изменению.

Пленум Сибирского краевого суда в своем постанов­лении от 4 апреля 1926 г. также высказался за необходи­мость передачи следственного аппарата полностью в веде­ние прокуратуры.

Были и другие заявления в том же духе. Под давле­нием прокурорских и судебных работников НКЮ РСФСР решился на передачу следователей из системы суда в прокуратуру в виде опыта лишь в Московской губернии.

В январе 1928 г. коллегия НКЮ, учтя, что опыт пере­дачи московского следственного аппарата из ведения губернского суда в ведение губернской прокуратуры цели­ком себя оправдал, признала необходимым передать след­ственный аппарат из суда в полное распоряжение прокура­туры '.

Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 3 сентября 1928 г. 2 в Положение о судоустройстве РСФСР 1926 года были внесены соответствующие изменения. В частности ст.ст. 75 и 76 Положения в новой редакции гласили: «Установление границ и числа участков народных следо­вателей производится губернским исполнительным коми­тетом по представлению губернского прокурора... Назна­чение и увольнение народных следователей производится прокурором и подлежит утверждению губернского испол­нительного комитета или городского совета по принад­лежности. Губернский прокурор наблюдает за своевремен­ным финансированием участков народных следователей.

«Еженедельник советской юстиции», 1928, № 26, стр. 749.

СУ РСФСР 1928 г. № 117, ст. 733.

212

Старшие следователи назначаются постановлением Народ­ного комиссариата юстиции по представлению губерн­ского прокурора. Следователи по важнейшим делам наз­начаются и увольняются прокурором республики».

Передача следственного аппарата из суда в подчине­ние прокуратуры была примерно в это же время проведена и в других союзных республиках '.

Первые итоги передачи следственного аппарата из двойного подчинения суду и прокуратуре в непосред­ственное ведение последней характеризуются следую­щими сравнительными данными, взятыми по РСФСР.

В 1927 г. было направлено на предание суду 39,7% всех следственных дел, а в 1929г. — 52,8%. Направля­лось на прекращение прокуратурой в 1927 г. 2,4% следст­венных дел, в первой половине 1928 года — 2,7%, но в 1927 г. направлялось следователями на прекращение 39,5, в 1928 г. — 31,4% . Возвращено дел для дополнитель­ного расследования в 1927 г. — 9,6%, а в 1928 г. — не­сколько меньше — 7,3% 2.

Передача следственного аппарата в полное ведение прокуратуры в первый же год дала некоторое улучшение работы.

VIII. Верховные суды союзных и главные суды. автономных республик

В Положении о судоустройстве РСФСР 1926 года ска­зано, что Верховный суд РСФСР, осуществляющий путем непосредственного руководства судебной практикой еди­ную судебную политику на территории РСФСР, является органом высшего судебного надзора в отношении судеб­ных учреждений РСФСР, кассационной инстанцией в от­ношении главных судов автономных республик, краевых, областных, губернских и окружных судов и судом первой инстанции по отнесенным законом к его ведению уголов­ным и гражданским делам особой государственной важ­ности.

По этому Положению президиум Верховного суда рас­сматривал вопросы об отмене и изменении в порядке над-

1 СУ Грузинской ССР 1,929 г. № 12, стр. 107. СУ Туркменской ССР 1928 г. № 15—16, ст. 165. СУ Узбекской ССР 1928 г. № 49, ст. 322 и другие.

2 «Еженедельник советской юстиции», 1929 г., № 9 — 10, стр. 206.

213

зора приговоров, решений и определений коллегий Вер­ховного суда и любого суда республики, передавая свои постановления на утверждение пленума Верховного суда. В тех случаях, когда не было необходимости в даче прин­ципиальных разъяснений по рассматриваемому делу, пре­зидиум имел право отменять в порядке надзора указанные выше приговоры, решения или определения и передавать дела на новое рассмотрение соответствующей коллегии Верховного суда.

Согласно Положению 1926 года президиум Верхов­ного суда РСФСР рассматривал вносившиеся председате­лем Верховного суда или прокурором республики вопросы о вхождении в Президиум ВЦИК с представлением об отмене постановлений и решений Особой коллегии Выс­шего контроля по земельным спорам и в ЭКОСО — об отмене постановлений и решений Высшей арбитражной комиссии при ЭКОСО. Постановления президиума Вер­ховного суда по этим вопросам подлежали передаче на рассмотрение и утверждение пленума Верховного суда, который и входил с соответствующим представлением в Президиум ВЦИК или в ЭКОСО.

Президиуму Верховного суда было предоставлено право вырабатывать на основании данных судебной прак­тики Верховного суда проекты законоположений и направ­лять их в Народный комиссариат юстиции.

В Положении отмечалось, что пленарное заседание Верховного суда ведает истолкованием законов по всем вопросам судебной практики в области процессуального и материального права, возбуждаемым отдельными колле­гиями Верховного суда или отдельным составом той или иной коллегии-, или по представлению президиума Вер­ховного суда, прокурора республики или его помощника, состоящего при Верховном суде, а равно по представле­нию пленумов главных судов автономных республик, краевых, областных, губернских и окружных судов.

Взаимоотношения Верховного суда с Народным ко­миссариатом юстиции были наиболее полно определены постановлением ВЦИК и Совнаркома от 30 января 1928г. «О порядке руководства судебными органами РСФСР» 1.

ВЦИК и СНК, исходя из единства судебной политики и управления судебными органами, постановили реорга­низовать коллегию Народного комиссариата юстиции

1 СУ РСФСР 1928 г. № 46, ст. 343.

214

РСФСР таким образом, чтобы в ней максимально было обеспечено единство руководства всеми отраслями дея­тельности Наркомата и в особенности было обеспечено руководство и управление в отношении прокуратуры и судебных органов.

В этих целях ВЦИК и Совнарком установили при народном комиссаре юстиции двух заместителей — про­курора республики по линии прокуратуры и председателя Верховного суда по линии судебных органов.

Вся работа по руководству судебным управлением была оставлена в Народном комиссариате юстиции, в осо­бом отделе, и находилась под непосредственным управле­нием заместителя народного комиссара по судебной ча­сти. Директивные указания общего характера должны были исходить от народного комиссара юстиции через Верховный суд или от Верховного суда с санкции народ­ного комиссара юстиции.

Непосредственное руководство судебной практикой и проведение судебной политики Верховный суд осущест­влял как путем пересмотра отдельных судебных решений и приговоров и дачи разъяснений по конкретным делам, так и сводками своих постановлений по конкретным делам и своих разъяснений по всем вопросам судебной практики.

Опубликование этих сводок (отчетов, информационных или инструктивных писем) после утверждения их прези­диумом Верховного суда могло быть опротестовано про­курором республики народному комиссару юстиции не позже трех дней.

Аналогичные постановления были приняты централь­ными исполнительными комитетами и совнаркомами дру­гих союзных республик.

Такое положение, по существу подчинявшее верхов­ные суды народным комиссариатам юстиции, оправдыва­лось тем, что в это время в системе Наркомюста находи­лись не только верховные суды, но и прокуратура, и, следовательно, необходимо было создать равновесие положения обоих этих органов, возглавлявшихся Наркомюстом.

Положение о судоустройстве РСФСР 1926 года уста­навливало, что в автономных республиках, имеющих губернское деление, специальным постановлением Прези­диума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета образуются отделения Верховного суда РСФСР.

215

Постановлением ВЦИК и СНК от 18 января 1926 г.1 было утверждено положение о Казахском отделении. Это положение было издано в отмену Положения о Киргиз­ском отделении Верховного суда РСФСР от 11 апреля 1923 г.2 Новое положение, в соответствии с расширением территории Казахстана, изменило как структуру, так отчасти и функции отделения. Вместо прежних двух кол­легий по уголовным делам (кассационной и судебной) были образованы коллегии по уголовным и гражданским делам; каждая из них являлась в одно и то же время и кассационной инстанцией для областных и губернских судов 3 и судом первой инстанции.

Пределы компетенции гражданской коллегии как кас­сационной инстанции были ограничены исками на сумму не свыше 10000 рублей. В отношении дел по искам на большие суммы кассационной инстанцией являлся непо­средственно Верховный суд РСФСР.

В функции президиума отделения Положение внесло большую определенность. Была учтена практика Верхов­ного суда РСФСР и те положения о взаимоотношениях с прокуратурой, которые выражены были в резолюциях V съезда деятелей юстиции. Так, специальные ревизии нижестоящих суд в могли назначаться не только по пред­ложению прокурора республики, но и по собственной инициативе отделения Верховного суда.

Президиум отделения мог возбуждать и рассматривать дела дисциплинарного характера о проступках председа­телей областных и губернских судов и областных и губернских прокуроров. Постановления по этим делам могли быть обжалованы в дисциплинарную коллегию Верховного суда РСФСР. Дисциплинарные же дела о чле­нах отделения и состоящих при них прокурорах были подсудны Верховному суду РСФСР 4.

Члены отделения могли принимать участие в заседа-

1 «Известия ЦИК СССР» от 9 февраля 1926 г.

2 СУ РСФСР 1923 г. № 31, ст. 339.

3 В  1928 г. в Казахской АССР взамен губернских судов были учреждены окружные суды.

4 В связи с упразднением в 1928 г. дисциплинарных судов были упразднены и дисциплинарные коллегии судов (верховных судов союз­ных  республик,  высших  и главных   судов   автономных   республик, краевых, областных судов). В РСФСР судебные дисциплинарные кол­легии были упразднены в соответствии с постановлением Президиума ВЦИК от 28 мая 1928 г. и разъяснением Верховного суда РСФСР от 4 июля того же года («Судебная практика», № 13, ст. 12).

216

ниях пленума Верховного суда по вопросам, касавшимся этого отделения.

Председатель отделения и его заместитель утвержда­лись президиумом ВЦИК по представлению ЦИК Казах­ской АССР и заключению Верховного суда РСФСР.

Положение о судоустройстве РСФСР 1926 года уста­новило, что высшим органом, руководящим деятельно­стью всех органов юстиции в автономной республике, является народный комиссар юстиции этой республики. Для непосредственного руководства судебной практикой и осуществления высшего судебного надзора на террито­рии автономной республики действует главный суд.

Следовательно, в наркомюсте автономной республики была сосредоточена вся организационно-административ­ная деятельность, а в главном суде — судебная деятель­ность, рассмотрение дел по первой инстанции, по второй инстанции и по пересмотру дел в порядке надзора.

К ведению народного комиссара юстиции автономной республики были отнесены организация, руководство, ин­структирование и ревизия органов юстиции автономных республик, в том числе и главного суда.

Функции губернских исполкомов в области организа­ции судебно-следственных учреждений и подбора личного состава судей в автономных республиках были сосредото­чены в руках центральных исполнительных комитетов.

Главный суд АССР избирался в общем по правилам, установленным для избрания губернских судов, но пред­седатель главного суда и его заместитель утверждались Президиумом Всероссийского Центрального Исполнитель­ного Комитета, по представлению центрального исполни­тельного комитета автономной республики, а члены глав­ного суда утверждались центральным исполнительным комитетом автономной республики по представлению нар­комата юстиции АССР.

Народные заседатели для заседаний судебной колле­гии главного суда и их выездных сессий утверждались по особому списку президиума ЦИК автономной республики.

В компетенцию пленума главного суда, в. отличие от пленума губернского суда, не входило рассмотрение во­просов, касающихся организации, инструктирования и ре­визии низовой судебно-следственной сети.

Главный, суд мог назначать специальные ревизии народных судов как по предложению прокурора автоном­ной республики, так и по своей инициативе: в последнем

217

случае—с санкции прокурора АССР. Специальные реви­зии могли назначаться в связи с обнаружением явного и систематического нарушения народным судом действую­щих законов при разрешении им судебных дел.

Пленумам главных судов, как высшим судебным цент­рам автономных республик, было предоставлено право истолкования законов по вопросам судебной практики, но, в отличие от губернских судов, они могли толковать законы и вне связи с конкретным делом. При этом, если все постановления пленумов краевых судов по истолко­ванию законов вне связи с конкретным делом подлежали представлению на утверждение пленума Верховного суда РСФСР, то аналогичные постановления пленумов главных судов такого утверждения не требовали. Лишь в тех слу­чаях, когда с постановлением пленума не соглашался или председатель главного суда, или прокурор АССР, или же когда пленум главного суда не видел возможности сам разрешить этот вопрос, он передавал его на рассмотрение Верховного суда РСФСР. Все же в целях установления единства толкования законов на всей территории РСФСР копии постановлений пленума главного суда во всех случаях подлежали направлению в Верховный суд РСФСР, который, в случае несогласия с толкованием, данным пленумом, мог отменить и изменить его постановление, причем постановление пленума Верховного суда являлось для главного суда обязательным.

Главный суд был обязан представлять каждые полгода отчет о своей деятельности не только в центральный исполнительный комитет и наркомюст автономной рес­публики, но и в копии в Верховный суд и Народный комиссариат юстиции РСФСР.

Главный суд являлся органом судебного надзора и кас­сационной инстанцией по делам, рассмотренным народ­ными судами, и судом первой инстанции по делам, превы­шающим подсудность народного суда.

В автономных республиках назначение народных судей уполномоченными в уездах (кантонах) производилось не главными судами, а наркомюстами этих республик, так как функции судебного управления осуществлялись нар­комюстами. Эти уполномоченные, помимо судебной дея­тельности, могли по поручению наркомюста производить также ревизии, инструктировать народных судей и народ­ных следователей и осуществлять надзор за местными комиссиями по делам о несовершеннолетних.

218

Положение о судоустройстве 1926 года допускало воз­можность отступления в автономных республиках от об­щих норм о судоустройстве, если эти отступления вызыва­лись местными условиями. Однако такие отступления могли иметь место только по постановлению центрального исполнительного комитета автономной республики, кото­рое подлежало утверждению Президиума ВЦИК; если же эти отступления содержали отклонения от «Основ судо­устройства СССР и союзных республик», то только с утверждения ЦИК СССР.

Положение о судоустройстве РСФСР 1926 года урегу­лировало и вопрос О взаимоотношениях Наркомюста и прокуратуры РСФСР с наркомюстами и прокуратурой автономных республик.

По положению о судоустройстве, «органом, осущест­вляющим общее руководство судебными учреждениями, ведающим их организацией, ревизией и инструктирова­нием, является Народный комиссариат юстиции РСФСР, действующий на основе особого о нем положения».

Наркомюсту РСФСР было предоставлено право истол­кования общефедеративного законодательства и установ­ления, согласно «Основам судоустройства СССР», общей линии судебной политики на всей территории РСФСР. Ему предоставлялось право ревизий, связанных с инструк­тированием судебных учреждений автономных респуб­лик, с тем, однако, чтобы вытекающие из ревизионного обследования предложения представлялись в ЦИК авто­номной республики.

В области надзора за соблюдением законов Союза ССР и РСФСР прокуратура автономной республики обязана выполнять все распоряжения прокуратуры РСФСР, а в случае протеста ЦИК автономной республики вопрос под­лежал перенесению на разрешение в Президиум ВЦИК. Согласно положению, прокурор РСФСР вправе приоста­новить и опротестовать любой приговор или решение, вынесенное судебными учреждениями в пределах феде­рации.

На наркомюсты автономных республик было возло­жено общее руководство всеми судебно-следственными учреждениями, их организация, инструктирование и реви­зия. Они были обязаны отчитываться в своей деятельно­сти как перед центральным исполнительным комитетом автономной республики, так и перед НКЮ РСФСР.

219

Работа Верховного суда РСФСР характеризуется такими данными.

Процент отмененных в кассационном порядке решений по гражданским делам снизился: если в 1925 г. он дости­гал 42,2, то в 1928 г. он равнялся лишь 26,5, что объяс­няется как общим улучшением работы краевых, област­ных, главных судов, так отчасти и тем, что Верховный суд не ограничивался отменой решений — он их также изме­нял. В 1927 г. процент измененных решений равнялся 3, а в 1928 г. он достиг уже 10.

Из итогов работы Верховного суда видно, что не­сколько улучшилась работа краевых, областных, главных судов и по уголовным делам '.

Процент приговоров, оставленных Верховным судом в силе, увеличился с 64,7 в 1927 г. до 69,7 в 1928 г. Дела, по которым наказания были снижены, составляли в 1927г. 24,2% всех прошедших в Верховном суде дел. В 1928 г. этот процент снизился до 23,4. Дела, по которым приго­воры были отменены, в 1927 г. составляли 7%, в 1928 г. 3,9%. Соответственно снизился процент прекращенных Верховным судом дел — с 4,1 до 3,1.

Главными основаниями отмены приговоров были: недоследованность дела (38—40%) и отсутствие состава преступления (35—40 %)2.

В Украинской ССР постановлением ВУЦИК и СНК от 11 сентября 1929 г. было принято, как уже выше указывалось, новое положение о судоустройстве республики 3. Это Положение сохраняло прежнюю судеб­ную систему — народный суд, окружной .суд, верховный суд, главный суд Молдавской АССР и чрезвычайные сес­сии; сохранялись те же специальные суды и их функции.

В составе Верховного суда республики по этому поло­жению действовали президиум, пленум, гражданско-кассационная коллегия, уголовно-кассационная коллегия с особым кассационным присутствием по делам чрезвычай­ных сессий главного суда Молдавской АССР и окружных судов, чрезвычайная сессия Верховного суда. Для разре­шения дел на местах образовывались соответствующие

1 «Судебная практика», 1929, № 10, стр. 1—2.

2 «Судебная практика», 1928, № 1, стр. 10—11.

3 СУ УССР 1929 г. № 26, ст. ст. 202, 203.

220

выездные   сессии  Верховного   суда   для   рассмотрения отдельных категорий гражданских и уголовных дел.

В Азербайджанской ССР в соответствии с Положениями о судоустройстве от 6 июня 1927 г. и 3 мар­та 1928 г. ' функционировали отделения Верховного суда в Нахичеванской АССР и в Нагорно-Карабахской авто­номной области.

Эти отделения действовали в составе президиума и объединенной коллегии по уголовным и гражданским делам. Председатели отделений входили в состав Вер­ховного суда республики с правом решающего голоса.

По Положению о судоустройстве Азербайджанской ССР от 2 сентября 1929 г. Верховный суд республики имел еще и третье свое отделение в Гандже2.

В связи с упразднением в виде опыта окружных судов в Баку и Гандже кассационной инстанцией для дел народ­ных судов, рассматривавшихся раньше этими судами, стал непосредственно Верховный суд республики3.

В Грузинской ССР к концу исследуемого перио­да (1929 г.) Верховный суд являлся высшим органом, которому непосредственно подчинялись народные суды и суды Абхазской АССР, Аджарской АССР и Юго-Осетин­ской автономной области.

В состав Верховного суда Грузинской ССР входили президиум 4, пленум и соответствующие коллегии. Прези­диум составляли председатель Верховного суда, его заме­ститель и председатели кассационной и судебной кол­легий.

В 1929 г. дисциплинарная коллегия Верховного суда была ликвидирована 5.

Особо можно отметить, что в соответствии с поста­новлением ЦИК и СНК Грузинской ССР от 23 января 1929 г.6 в состав уголовной и гражданской коллегии Верховного суда для несения обязанностей членов Вер­ховного суда могли быть, по соглашению с Наркомюстом, командируемы народные судьи, имевшие служебный стаж по этой должности не менее года.

1 СУ Азербайджанской ССР 1927 г. № 7, ст. 197; 1928 г. № 2, ст. 47.

СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 18, ст. 332.

СУ Азербайджанской ССР 1929 г. № 27, ст. 432.      

4 СУ Грузинской ССР 1928 г. № 6, ст. 44.           

5 СУ Грузинской ССР 1929 г. № 6, ст. 41.

 6 СУ Грузинской ССР 1929 г. № 3, ст. 29.

221

В Туркменской ССР в исследуемый период со­хранялась трехзвенная судебная система: народный суд, окружной суд и Верховный суд.

Ликвидация в 1927 году Полторацкого и Мервского округов не изменила судебной системы, так как эта тер­ритория обслуживалась окружными судами, действовав­шими в пределах особых судебных округов '.

В Узбекской ССР также действовали народные суды, окружные суды и Верховный суд. В 1928 г. в Тад­жикской АССР, входившей тогда в состав Узбекской ССР, вместо ранее действовавшего там отделения Вер­ховного суда был образован главный суд 2.

Постановлением II сессии ЦИК Таджикской АССР 11 сентября 1929 г., а затем постановлением от 19 сен­тября того же года было провозглашено о выходе ее из Узбекской ССР и о непосредственном вхождении в Союз Советских Социалистических Республик в качестве Тад­жикской Советской Социалистической Республики3. В соответствии с этим взамен главного суда был образо­ван Верховный суд. В Таджикской ССР судебная система состояла из народных судов, окружных судов и Верхов­ного суда. Действовали и специальные суды — сессии на­родного суда по трудовым делам и др.

IX.   Специальные суды

По Положению о военных трибуналах и военной про­куратуре, принятому ЦИК и СНК СССР 20 августа 1926 г.,4 общее руководство деятельностью военных три­буналов принадлежало Верховному суду Союза ССР, а непосредственное руководство и управление ими — воен­ной коллегии Верховного суда Союза ССР.

По этому положению военным трибуналам округов (фронтов, отдельных армий) принадлежало наблюдение за военными трибуналами корпусов, дивизий, входивших в состав соответствующих округов (фронтов, отдельных армий).

Организация новых и ликвидация действовавших воен­ных трибуналов осуществлялась военной коллегией Вер-

1 СУ Туркменской ССР 1927 г. № 5, ст. 26.

2 СУ Узбекской ССР 1928 г. № 13, ст. 122.         

3 Собрание действующих законов Таджикской ССР, ст. 415—416.

4 СЗ СССР 1926 г. № 57, ст. 413.

222

ховного суда СССР по согласованию с наркомюстом со­ответствующей союзной республики.

Военные трибуналы состояли из председателя, его за­местителя и членов и действовали в составе председателя или его заместителя и двух членов.

Военным трибуналам всех наименований было предо­ставлено право заменять постоянных членов временными.

Кассационной инстанцией для всех военных трибу­налов являлась военная коллегия Верховного суда Союза ССР.

Совнарком Союза ССР принял 9 ноября 1926 г. особое Положение о временных членах военных трибуналов1. Согласно этому Положению, временными членами воен­ных трибуналов могли быть военнослужащие рядового и начальствующего состава, прослужившие не менее года в РККА, кроме осужденных или исключенных из обще­ственных и профсоюзных организаций за порочащие про­ступки, а также лиц, подвергшихся дисциплинарным взысканиям за проступки, несовместимые с достоинством судебного деятеля. Списки временных членов военных трибуналов составлялись один раз в год политуправле­нием военного округа и утверждались совместным прика­зом командующего войсками и председателя военного трибунала округа, при этом военная коллегия Верховного суда Союза ССР имела право отводить внесенных в спи­ски временных членов.

Временные члены могли участвовать в заседаниях три­бунала не более 12 дней в году. Если начатое в этот срок дело не заканчивалось рассмотрением, то он продлевался до окончания рассмотрения дела.

Временные члены военного трибунала пользовались одинаковыми правами с постоянными его членами. Вре­менный член не мог участвовать в рассмотрении дела, в котором подсудимым оказывался его подчиненный или его начальник.

Военные трибуналы, рассматривая дело, руководство­вались уголовным и уголовно-процессуальным кодексами соответствующей союзной республики, а выносили при­говор от имени Союза Советских Социалистических Рес­публик.

Таковы основные начала, установленные Положением о военных трибуналах 1926 года.

' СЗ СССР 1926 г. № 74, ст. 577.   

223

26 октября 1929 г. Президиум ЦИК СССР принял по­становление об изменении Положения о военных трибу­налах и военной прокуратуре 1926 года '. Это постановле­ние, в частности, усилило роль среднего судебного звена.

Непосредственное руководство деятельностью всех военных трибуналов на территории военного округа (фронта, отдельной армии) было возложено на военные трибуналы округа (фронта, отдельной армии) (ст. 2).

Военные трибуналы округа (фронта, отдельной армии) в качестве суда второй инстанции действовали в составе председательствующего и двух членов: одного из по­стоянных членов военного трибунала и одного из числа членов верховного суда той союзной республики, на тер­ритории которой совершено преступление, либо, по по­ручению этого верховного суда, члена краевого или обла­стного суда. В случае неприбытия на заседание трибунала члена верховного суда союзной республики либо краевого или областного суда он заменялся постоянным или вре­менным членом военного трибунала.

На эти трибуналы были возложены кассационные функции по отношению к приговорам нижестоящих воен­ных трибуналов, за исключением дел, по которым приго­воры вынесены с применением высшей меры наказания — расстрела. По этим делам, как и по делам военных три­буналов округов (фронтов, отдельных армий, морских сил моря), кассационной инстанцией была военная коллегия Верховного суда СССР. Последней было предоставлено право принимать к своему кассационному производству любое дело, находящееся в кассационном производстве военного трибунала округа (фронта, отдельной армии) (ст. 5).

X. Верховный суд Союза ССР

Пленум Верховного суда СССР был образован в 1923 году. Тогда он состоял из председателя Верховного суда, его заместителя, четырех председателей верховных судов союзных республик, представителя Объединенного Госу­дарственного Политического Управления и четырех чле­нов Верховного суда СССР, председательствующих в за­седаниях его коллегий — гражданской, уголовной, воен­ной и военно-транспортной.

По Положению о Верховном суде СССР, принятому

1 СЗ СССР 1929 г. № 70, ст. 655.

224

ЦИК и СНК СССР 24 июля 1929 г. ', состав пленарного заседания Верховного суда СССР несколько изменился: он состоял из председателя Верховного суда СССР, "его заместителя, председателей коллегий Верховного суда СССР и четырех членов, назначавшихся Президиумом ЦИК СССР, а также председателей верховных судов союзных республик. Президиум ЦИК СССР сам непо­средственно назначал четырех членов пленума не в связи с занимаемой ими должностью.

Как уже указывалось, по Положению 1923 года над­зор за законностью с точки зрения Конституции СССР осуществлялся Верховным судом СССР совместно с про­курором при Верховном суде СССР. Осуществлялся он через пленум Верховного суда, но пленум давал лишь за­ключение о законности того или иного постановления или распоряжения, сам же он не отменял и не изменял проти­воречащих Конституции СССР постановлений или распо­ряжений. Непосредственной инициативой внесения в  пле­нум этих вопросов Верховный суд не обладал. Положение же о Верховном суде СССР 1929 года установило, что в области общего надзора за законностью Верховному суду СССР принадлежит:

а)         дача Президиуму ЦИК СССР, по его требованию, заключений о законности, с точки зрения Конституции СССР и общесоюзного законодательства, постановлений центральных исполнительных комитетов союзных респуб­лик и их президиумов, а также Совета народных комис­саров Союза ССР и Совета труда и обороны;

б)         представление по инициативе прокурора Верховного суда Союза ССР и президиумов центральных исполнитель­ных комитетов союзных республик, а также по инициативе самого Верховного суда Союза ССР (п. «а» ст. 16 Поло­жения), в Президиум ЦИК СССР о приостановлении и отмене постановлений народных комиссариатов   и   иных центральных учреждений Союза ССР, кроме постанов­лений ЦИК СССР и его Президиума, Совета народных комиссаров СССР и Совета труда и обороны, по мотивам несогласованности этих  постановлений  с  Конституцией Союза. ССР и общесоюзным законодательством;

в)         внесение в Президиум ЦИК СССР по инициативе прокурора Верховного суда Союза ССР и по инициативе самого Верховного суда СССР ходатайств о разрешении

1 СЗ СССР 1929 г. № 50, ст. 445.

225

постановки на обсуждение вопросов о вхождении в Пре­зидиум ЦИК СССР с представлениями о приостановлении и отмене постановлений центральных исполнительных ко­митетов союзных республик и их президиумов по мотивам несогласованности этих постановлений с Конституцией Союза ССР и общесоюзным законодательством;

г) разъяснение общесоюзного законодательства по предложениям Президиума ЦИК СССР и по запросам СНК СССР.

Следовательно, положение о Верховном суде СССР 1929 года устранило неясность, существовавшую в во­просе о праве Верховного суда СССР на инициативу не­посредственного внесения на рассмотрение пленума Вер­ховного суда СССР и затем внесения в ЦИК СССР во­просов о законности тех или иных постановлений, распо­ряжений с точки зрения Конституции СССР. Положение о Верховном суде СССР 1929 г. эту инициативу Верхов­ному суду СССР предоставило.

В области судебного надзора положение 1923 года инициативу рассмотрения и опротестования перед Прези­диумом ЦИК СССР постановлений, решений и приговоров верховных судов союзных республик по мотивам противо­речия их общесоюзному законодательству или ввиду того, что ими затрагивались интересы других республик, отно­сило к прокуратуре Верховного суда Союза ССР. Поло­жение же о Верховном суде СССР 1929 года указало, что Верховному суду СССР принадлежит:

а)         дача верховным судам,союзных республик по соб­ственной инициативе, по представлениям прокурора Вер­ховного суда СССР,  прокуроров   союзных   республик  и верховных судов союзных республик, руководящих разъ­яснений и толкований общесоюзного законодательства по

вопросам, возникающим в их судебной практике;

б)         опротестование перед Президиумом ЦИК СССР по

инициативе самого Верховного суда СССР, по представ­лениям прокурора Верховного суда СССР и прокуроров союзных республик  постановлений  пленумов  верховных судов   союзных  республик,   противоречащих   общесоюз­ному законодательству или нарушающих интересы других

союзных республик;

в)         рассмотрение, отмена и изменение приговоров, ре­шений и определений коллегий и специальных судебных присутствий Верховного суда СССР, а также кассацион­ных  присутствий    военной   коллегии   Верховного   суда

226

СССР, по мотивам их противоречия общесоюзному зако­нодательству и тем материальным и процессуальным за­конам союзных республик, которые должны были приме­няться при рассмотрении дел;

г) руководство деятельностью военно-судебных уч­реждений СССР.

Дела, указанные в п. «в» рассматриваются Верховным судом по предложению председателя Верховного суда или по протесту прокурора Верховного суда СССР, а также — в установленных соответствующими процессуальными кодексами случаях — по представлениям председатель­ствующих в судебных заседаниях коллегий и специаль­ных судебных присутствий и по протестам участвующих в них прокуроров.

Постановления пленума Верховного суда СССР, не подлежавшие внесению в Президиум ЦИК СССР, явля­лись окончательными, но могли быть опротестованы в Пре­зидиум ЦИК прокурором Верховного суда СССР, Совнар­комом СССР и президиумами центральных исполнитель­ных комитетов союзных республик.

Следовательно, в области судебного    надзора   новое Положение предоставило инициативу председателю Верховного суда СССР наряду с прокуратурой.

Верховный суд СССР рассматривал дела и по первой инстанции. Положение о Верховном суде 1929 года точно определило, какие дела подсудны Верховному суду как суду первой инстанции.

В состав судебных заседаний гражданско-судебной и уголовно-судебной коллегий и специальных присутствий Верховного суда СССР по отдельным делам, наряду с постоянными судьями, могли назначаться и по одному на­родному заседателю. Народные заседатели для Верхов­ного суда утверждались ежегодно Президиумом ЦИК СССР.

Военная коллегия Верховного суда СССР рассматри­вала в качестве суда первой инстанции дела, отнесенные к ее подсудности, в кассационном порядке—дела, рас­смотренные в военных трибуналах, а также дела, внесен­ные на ее рассмотрение в порядке надзора.

Кассационное присутствие военной коллегии Верхов­ного суда СССР действовало в составе председательству­ющего и двух членов: одного из числа членов военной коллегии и одного — представителя верховного суда той

227

союзной республики, на территории которой было рассмот­рено дело в военном трибунале.

В области судебного управления и надзора военная коллегия Верховного суда СССР осуществляла организа­цию новых и ликвидацию действующих военных трибу­налов по представлению Народного комиссариата по военным и морским делам, согласованному с наркомюстом соответствующей союзной республики. Назначение, увольнение и перемещение председателей, заместителей и членов военных трибуналов округов (фронтов, отдель­ных армий, морских сил морей), а также председателей военных трибуналов, корпусов и дивизий производилось по согласованию с Народным комиссариатом по воен­ным и морским делам и наркомюстом соответствующей союзной республики.

В исследуемый период Верховный суд СССР рассмот­рел ряд крупнейших дел.

Так, в период с 17 по 27 апреля 1926 г. военный кол­легией Верховного суда СССР было рассмотрено дело о злодейском убийстве 26 бакинских комиссаров. По этому делу был приговорен к расстрелу предатель Фунтиков '.

С 15 мая по 5 июня 1928 г. специальным присутствием Верховного суда было рассмотрено дело контрреволю­ционной вредительской организации в Донбассе — так на­зываемый «Шахтинский процесс». Члены этой контррево­люционной организации, образовавшейся в 1922—1923 гг. в Шахтинском районе Ростовской области, «были тесно связаны с бывшими собственниками предприятий — рус­скими и иностранными капиталистами, с иностранной военной разведкой. Они ставили целью сорвать рост социалистической промышленности и облегчить восста­новление капитализма в СССР. Вредители неправильно вели разработку шахт, чтобы уменьшить добычу угля. Они портили машины, вентиляцию, устраивали обвалы, взрывы и поджоги шахт, заводов, электростанций. Вре­дители сознательно задерживали улучшение материаль­ного положения рабочих, нарушали советские законы об охране труда» 2.

«Поздно ночью с 5 на 6 июля с. г., — пишет А. Я. Вы­шинский 3, — специальное присутствие Верховного суда

1 «Советская юстиция»,  1937, № 22, ст. ст. 26—27.

2 История ВКП(б), Краткий курс, стр. 279.

3 А. Вышинский, Итоги шахтинского дела, 1928, стр. 98—99.

228

провозгласило именем Союза Советских Социалистиче­ских Республик свой приговор. Сорок девять из числа 53 обвинявшихся по делу об экономической контрреволю­ции в Донбассе признаны были судом виновными в тяг­чайших против пролетарского государства преступлениях и присуждены к различным мерам социальной защиты — от лишения свободы на срок от 1 1/2 г. до 10 лет со строгой изоляцией до высшей меры социальной защиты — рас­стрела».

XI. Кадры судебных работников   

О состоянии судебных кадров в исследуемый период дают известное представление следующие цифры.

На 1 июля 1928 г. в составе всех судебных работников РСФСР рабочих было 36%, крестьян — 26,6% и служа­щих— 37,4%. Из их числа в составе народных судей ра­бочих было 33,9%, крестьян — 31,3% и служащих — 34,8 %.

На 1 июля 1927 г. в составе судей членов ВКП(б) было 83,3%, а на июль 1928 г. — 85,6 %.

Женщины в общем количестве народных судей со­ставляли на 1 июля 1929 г. 14,6%, в составе других су­дов -10,4%.

На 1 июля 1928 г. судей со стажем юридической ра­боты до одного года было 14,6%, от 1 до 3 лет — 34,1%, от 3 до 5 лет — 23 %, свыше 5 лет — 28,3 % '.

В 1926 г. по 52 губерниям РСФСР общий состав на­родных заседателей равнялся 543.694 чел. Женщины со­ставляли 18,6%—на 3,2% больше, нежели в 1925г. Члены и кандидаты ВКП(б) составляли 12,6% —на 3,8% меньше по сравнению с 1925 г., члены ВЛКСМ — 4,6% и беспартийные — 82,8%. Рабочих среди народных заседа­телей было 18,2% —на 2,6% меньше, чем в 1925 г., кре­стьян—61,6%, красноармейцев —2,3% и служащих — 15,5% 2; в 1928 г. рабочие составляли 18,3%, крестьяне — 57,3%, красноармейцы—2%, служащие—17,4%, домаш­ние хозяйки— 3,7%, ремесленники и прочие—1,3%.

Таким образом, рабочие и крестьяне составляли  в 1928 г. около двух третей всех судебных работников,

1 «Еженедельник советской юстиции»,   1929, № 46, стр.   1075—1076.

2 «Еженедельник советской юстиции», 1927, № 34, стр. 1042.

229

почти столько же всех народных судей, больше трех чет­вертей всех народных заседателей. Социальный и партий­ный состав судей (83,8% в 1927 г. и 85,6% в 1928 г. чле­нов ВКП(б) свидетельствовал о том, что трудящиеся Со­ветской страны имели в своем судебном аппарате надеж­ное орудие в борьбе с вражескими посягательствами на завоевания Великого Октября. Труднее было добиться в первое десятилетие Советской власти более высокой про­фессиональной квалификации. Слишком короток был срок, чтобы можно было успеть вооружить судей из рабочих и крестьян необходимыми им юридическими познаниями. К тому же на очереди стояла жизненная задача — от­стоять самое существование молодого Советского госу­дарства, и на разрешение этой задачи были сосредоточены основные усилия партии, правительства, всех трудящихся. Однако и при этих условиях Народный комиссариат юс­тиции мог бы добиться в этой области более высоких показателей, нежели те, которые дает статистика. Ведь на 1 июля 1928 г. в составе судебных работников имелось с высшим образованием всего только 5,9%, со средним юридическим образованием и окончивших юридические курсы 17,2%; остальные судьи вовсе не имели юридиче­ского образования.

Процесс переподготовки кадров юстиции шел слишком медленно. В начале исследуемого периода имелась лишь небольшая сеть юридических курсов в Ленинграде, Яро­славле, Саратове, Ростове на Дону, Перми и Свердловске. И только когда на XVI съезде ВКП(б) и на XVII партий­ной конференции со всей остротой была поставлена про­блема кадров, когда, в частности, в резолюции партконфе­ренции было записано, что «решение проблемы техниче­ских кадров есть важнейший элемент большевистского осуществления задач культурной революции и успешного строительства социализма», Народный комиссариат юсти­ции РСФСР запланировал подготовку кадров юстиции на 1929—1933 гг.

По этому плану, утвержденному коллегией Наркомюста в июле 1929 г., существовавшие в 5 краях (обла­стях) годичные юридические курсы были реорганизованы в пятимесячные, причем число их увеличивалось до 14. Высшие юридические курсы подлежали сохранению. Кроме того, с 1 октября 1929 г. подлежали созданию во всех краях, областях и округах вечерние годичные курсы по подготовке резерва для работников юстиции, ставив-

230

своей задачей дальнейшее усиление рабочей про­слойки среди практических работников юстиции.

В 1929 г. Народному комиссариату юстиции было передано руководство работой краевых и областных юри­дических курсов, до того находившихся в ведении Наркомпроса. Однако в этот период была проведена лишь подготовка к развертыванию дела повышения юридиче­ской квалификации кадров судебных и прокурорско-следственных работников. Работа по подготовке и переподго­товке этих кадров должна была быть проведена лишь в последующие годы.

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

Период индустриализации страны, характеризуемый острыми формами классовой борьбы — злостное вреди­тельство верхушки буржуазной интеллигенции во всех отраслях промышленности, зверская борьба кулачества против коллективных форм хозяйства в деревне и сопро­тивление его сдаче государству по твердым ценам хлеба, саботаж бюрократических элементов аппарата, являв­шихся агентами классового врага, — поставил перед со­ветским судом ряд важнейших задач. Успешное их разре­шение потребовало дальнейшей организационной пере­стройки судебных органов.

Особое внимание было уделено среднему судебному звену, которому в первую очередь приходилось вести энергичную борьбу с указанными выше наиболее опас­ными для СССР преступлениями.

Была поставлена и разрешена задача дальнейшего, еще большего вовлечения трудящихся в управление государ­ством. Это было проведено путем создания судов обще­ственной самодеятельности, учреждение которых с одной стороны, усиливало воспитание трудящихся к дисциплине и самодисциплине, с другой — освобождало народные суды от части мелких, бытовых дел и тем самым помогло им сосредоточить свое внимание на более крупных делах, ускорить и улучшить по ним производство. В националь­ных республиках в основном было завершено строитель­ство советского суда; существовавшие еще в ряде мест шариатские и казийские суды были ликвидированы. Тру­дящиеся массы национальных республик убедились на опыте, что только народный суд, охраняя советское со­циалистическое государство от всякого рода посяга-

231

тельств на него, стоит на страже жизненных интересов трудящихся масс.

Требование партии и правительства об упрощении и удешевлении государственного аппарата, в том числе и судебного, в первое время не получило в практике работы органов юстиции правильного разрешения. Руководство органов юстиции пошло не по пути организационного уп­рощения, а по пути вредного упрощенчества в судопро­изводстве. Это в течение известного времени задерживало успешное разрешение поставленных перед судом задач.

Партия и правительство, очищая органы юстиции от бюрократических элементов, помогли и в этот особо труд­ный для органов юстиции период в основном справиться с постановленными перед советским правосудием зада­чами — с задачами укрепления революционной законности, беспощадной борьбы с врагами народа, воспитания тру­дящихся масс.

232