Брайт.

Не подлежит сомнению, что здесь дано непреувеличенное изображение положения промышленности во Франции непосредственно перед революцией. Картина, правда, быть может несколько сгущает краски, не искажая, однако, истины.
Другой пример, упомянутый мною и бросающий свет на препятствия, стоящие перед народными массами и мешающие повышению их социального уровня, относится к более отдаленной части Европы и ближе к нам по времени. Когда д-р Брайт, известный многим из нас в качестве выдающегося врача, путешествовал в молодости по Венгрии, ему случилось встретиться с группой цыган. На одном из них была куртка замечательно тонкого сукна, что побудило путешественника спросить, откуда у него эта одежда. Оказалось, что это шедевр, т. е. один из тех образчиков цехового мастерства, которые обычно требовались по всей Европе цехами ремесленников от учеников, прежде чем последние допускались к работе за свой собственный счет. Эта одежда, будучи сделана соответственно требованиям цеховых мастеров, оказалась слишком хорошей для обычного употребления и таким образом попала в руки цыгана.
В то время в Венгрии, при населении в восемь миллионов, насчитывалось всего лишь тридцать тысяч ремесленников. Несчастные крепостные, желавшие сделать первые шаги в сторону повышения своего социального уровня, должны были найти себе место в той узкой корпорации, которая, как мы видели, затрудняла допущение, как только могла, при помощи правил вроде тех, которые произвели на свет искусно сделанную одежду цыгана.
Итак, из конца в конец по всей Европе царил один и тот же дух, на целые столетия нейтрализовавший стимул к умеренности и сбережениям, существующий повсюду, где перед каждой частью населения открываются легкие пути к повышению своего социального положения.