Глава 16. Латинская Америка
Латиноамериканские государства в первые десятилетия
XX в. Вступление латиноамериканских государств в XX в.
происходило в условиях, когда их социально-экономичес-
кие и национально-этнические структуры, мало изменивши-
еся после завоевания независимости, несли в себе многие
черты прошлого. Латифундизм и клерикализм не были по-
дорваны, а процессы этнической интеграции и националь-
ной консолидации не завершились. Но развитие капитализ-
ма привело в XX в. к росту социальной и политической
мобильности населения в латиноамериканских республиках,
к утрате земельной олигархией и клерикалами монополии
на власть. К руководству государством все чаще приходят
представители национальной буржуазии, прежде всего ее
верхушки. Постепенно увеличивалась активность полити-
ческой жизни средних и беднейших слоев общества. В XX
в. в экономике и политике латиноамериканских республик
значительно возрастает роль иностранного капитала.
С начала XX в. постепенно преодолевается известный
изоляционизм, присущий латиноамериканским государствам
в XIX в. Они все более втягиваются в мировые хозяйс-
твенные связи, в общий процесс развития цивилизации. В
результате этого процесса ключевые позиции в экономике
латиноамериканских стран заняли не национальные предп-
риниматели, а иностранцы. До первой мировой войны веду-
щую роль играли здесь английские компании. После первой
мировой войны США, опираясь на сформулированную еще в
XIX в. президентом Монро доктрину: "Америка для амери-
канцев", постепенно начинают теснить своих традиционных
конкурентов. Американский капитал не только доминировал
в важнейших отраслях промышленности и торговли стран
Латинской Америки, но и приобрел здесь крупные земель-
ные владения. Господство иностранных компаний вело к
деформированному развитию национальной экономики, к ис-
кусственной поддержке латифундизма, к
консервации антидемократических государственных и пра-
вовых институтов.
Правящие круги США в начале XX в. с помощью "дипло-
матии доллара" и политики "большой дубинки" усиливали
свое политическое и военное давление на правительства
латиноамериканских республик, открыто вмешивались в их
внутренние дела. Правительство США под предлогом защиты
жизни и интересов американских граждан все чаще начина-
ет посылать морскую пехоту в различные латиноамериканс-
кие государства с целью поддержать проамериканские дик-
таторские режимы (интервенции на Кубе, в Панаме, Доми-
никанской Республике, Никарагуа, Гондурасе). С помощью
экономического давления и военной силы правительство
США неоднократно навязывало латиноамериканским респуб-
ликам договоры, которые грубо нарушали их суверенитет и
нормы международного права. США неоднократно оказывали
нажим на латиноамериканские страны с целью закрепления
за американскими компаниями льгот по аграрному, налого-
вому и горному законодательству этих стран.
Таким образом, иностранный капитал, крупная нацио-
нальная буржуазия и земельная олигархия составляли ту
основную силу, которая стояла на пути социального прог-
ресса и демократических преобразований. В XX в. за мно-
гочисленными путчами и военными переворотами скрывались
интересы не только местных олигархических кругов, но и
иностранных компаний, соперничающих между собой за вли-
яние на континенте. В Гаити, например, в 1908- 1915 гг.
правительства сменялись 7 раз и получили название "од-
нодневки". Республика была опутана французскими, гер-
манскими и американскими займами и подвергалась посто-
янному шантажу. В 1915 г. США оккупировали Гаити под
предлогом "защиты безопасности и собственности амери-
канских граждан" и с целью "помочь гаитянам создать
прочное правительство".
В Доминиканской Республике в начале XX в. шла бесп-
рерывная смена президентов-каудильо. Они были не в сос-
тоянии платить проценты по иностранным займам. В 1911
г. в республике произошло антиамериканское восстание,
вызванное раздачей американским сахарным компаниям
крупных земельных угодий. Опасаясь за судьбу американс-
ких капиталов, правительство США в 1915 г. послало в
Доминикан-
скую Республику морскую пехоту и фактически управляла
этой страной до 1924 г.
Ожесточенная борьба за власть между каудильо, за
спиной которых стояли различные олигархические и проим-
периалистические группировки, проходила и в других ла-
тиноамериканских республиках. Отдельные диктаторы в на-
чале XX в. по своей жестокости и бесцеремонности в об-
ращении с конституциями намного превзошли каудильо XIX
в. Так, X. Гомес, захвативший в 1908 г. власть в Вене-
суэле, правил до 1935 г. В стране установилась свирепая
диктатура, Гомес не считал себя связанным судебной про-
цедурой и расстреливал людей только на основе того, что
"читал их мысли".
Жестокую диктатуру установил в Гватемале Э. Кабрера,
захвативший власть еще в 1989 г. и удерживавший ее 22
года. Система доносов и подслушивании была в это время
столь развита, что Гватемалу называли страной, где
"стены имеют уши". В 1920 г. палата депутатов осмели-
лась признать диктатора "душевно больным", но он поса-
дил в тюрьму строптивых депутатов. Лишь народное восс-
тание свергло кровавого диктатора.
В начале XX в. более быстрое развитие капитализма
повлекло за собой появление ростков нового в политичес-
ких системах латиноамериканских стран. Возникают проф-
союзы, крестьянские объединения, общедемократические
движения. Подрывается монополия "исторических партий" -
консерваторов и либералов, начинается постепенный пере-
ход к многопартийной системе. Возникают новые полити-
ческие партии. В 1904 г. впервые в истории Америки на
выборах в конгресс Аргентины был избран депутат-социа-
лист. В ряде стран так называемого южного конуса по ти-
пу французских радикалов возникают радикальные или ра-
дикально-гражданские партии (Чили, Аргентина и т. д.).
Реформистски настроенные лидеры этих партий, вос-
пользовавшись коротким пребыванием у власти, предприня-
ли попытки осуществить ряд экономических и социальных
преобразований, заложить фундамент политической демок-
ратии. Так, в результате борьбы радикалов в Аргентине
во время первой мировой войны был принят закон, по ко-
торому право голоса получили все граждане, достигшие 18
лет. Такого не знало еще избирательное право передовых
государств Запада. Для того чтобы преодолеть пассив-
ность и абсентеизм избирателей, самому голосованию при-
давался обязательный характер. На выборах делалась от-
метка в паспорте голосующих. Эта мера на практике ока-
залась утопичной, но радикалы рассчитывали таким обра-
зом обеспечить участие более широких слоев населения на
выборах и укрепить свои политические позиции. В Уругвае
президент Батлье, пытаясь внести элементы демократиза-
ции в политическую жизнь, ввел тайное голосование, поз-
волившее в какой-то мере ослабить характерное для стра-
ны, как и для всей Латинской Америки, неприкрытое дав-
ление государственных властей на избирателей. Было вве-
дено также пропорциональное представительство всех пар-
тий. Впервые на американском континенте в Уругвае было
принято законодательство об отмене смертной казни.
Одновременно правительство Батлье осуществило ряд
мероприятий по развитию государственного сектора в эко-
номике страны. В 1911-1915 гг. в Уругвае были национа-
лизированы железные дороги, городской транспорт, неко-
торые банки, страховое дело, доки, предприятия по про-
изводству и продаже горючего. Правительство ввело сис-
тему протекционистских тарифов для защиты национальной
промышленности, способствовало развитию народного обра-
зования, провело декрет об отделении церкви от госу-
дарства.
Под влиянием рабочего движения в Уругвае было приня-
то самое передовое для того времени социальное и рабо-
чее законодательство (закон о 8-часовом рабочем дне, о
пенсиях по старости, о минимуме заработной платы). Этот
радикальный реформизм встретил яростное сопротивление
традиционных правящих сил, а также и иностранного капи-
тала. Именно они добились отмены указанного выше зако-
нодательства и отстранения от власти самих реформато-
ров.
Но в целом с началом XX в. в Латинской Америке уси-
лились выступления широких масс населения против авто-
ритарных режимов и продажных диктаторов.
Мексиканская Конституция 1917 г. и ее последующее
развитие. Наиболее значительным событием в политической
жизни Латинской Америки в начале XX в. явилась мекси-
канская революция 1910-1917 гг. Эта революция положила
конец одному из самых антинародных и жестоких на конти-
ненте режимов П. Диаса, узурпировавшего президентскую
власть, подчинившего себе практически все госу-
дарственные' органы. Он уничтожал своих конкурентов по
выборам и политических противников без суда и следс-
твия. В Мексике при Диасе говорили, что "желание стать
президентом - это болезнь со смертельным исходом".
Правительство Диаса распродавало национальные ресур-
сы страны. Правящая политическая группировка так назы-
ваемых сьентификос (ученых) исходила из того, что раз-
витие Мексики должно идти не путем внутренних реформ, а
в результате привлечения иностранного капитала. Законо-
дательство этого времени предоставило полную свободу
деятельности иностранным, особенно американским, компа-
ниям.
На основе Закона "О колонизации пустошей" специаль-
ные межевые компании требовали от неграмотных кресть-
ян-индейцев предъявления документов с указанием на "за-
конные основания" владения. Таким образом, межевые ком-
пании конфисковывали крестьянские земли, переходившие
затем в руки латифундистов и иностранных нефтяных ком-
паний.
В 1910 г. в Мексике вспыхнула революция, в ходе ко-
торой была свергнута диктатура Диаса. Революция, начав-
шаяся как верхушечная, как обычный протест либералов
против ненавистного авторитарного режима, по мере свое-
го развития вылилась в широкое антифеодальное и антиим-
периалистическое движение, направленное прежде всего
против североамериканской экспансии.
В 1917 г. была принята новая Конституция Мексики.
Она была разработана представителями национальной бур-
жуазии вскоре после того, как было жестоко подавлено
вооруженное крестьянское движение. Но она как продукт
революции 1910-1917 гг. отразила, хотя и в измененной
форме, ряд требований народных масс. Конституция Мекси-
ки на момент ее принятия была наиболее радикальным из
всех существовавших тогда в мире конституционных доку-
ментов.
Наиболее новаторскими были статьи Конституции, пос-
вященные основным принципам государства. Центральное
место занимала ст. 27, которая предусматривала, что
"первоначальная собственность на земли и воды принадле-
жит Государству, которое имело и имеет право передать
их частным лицам, создавая тем самым частную собствен-
ность".
В Конституции нашло свое отражение стремление мекси-
канской национальной буржуазии восстановить государ-
ственный контроль над расхищаемыми иностранцами нацио-
нальными ресурсами. Все полезные ископаемые, а также
территориальные воды объявлялись "безусловной и неот-
чуждаемой" собственностью государства. Федеральное пра-
вительство могло уступать разработку этих богатств (за
исключением нефти и некоторых других полезных ископае-
мых) в виде концессии частным лицам или обществам "в
соответствии с правилами и условиями, предусмотренными
законами" Мексики.
Устанавливалось, что только мексиканцы и мексиканс-
кие компании имеют право приобретать в собственность
землю и воду, получать концессии на шахты, на добычу
минерального топлива и т. д. Государство могло предос-
тавлять такое же право иностранцам при условии, что они
заявят в Министерство иностранных дел о своем согласии
считать их в отношении соответствующего имущества в ка-
честве мексиканцев. Таким образом, становилась несосто-
ятельной "правовая" аргументация, которую неоднократно
использовали правящие круги США для того, чтобы оправ-
дать вооруженные вмешательства в латиноамериканские
республики под предлогом "защиты жизни и собственности
американских граждан".
Мексиканская Конституция впервые в Латинской Америке
прямо предусмотрела проведение аграрной реформы. Про-
возглашалось, что в целях "более справедливого распре-
деления государственного имущества" должны осущест-
вляться "необходимые меры" для раздробления латифундий,
развития мелкой земельной собственности, образования
новых сельскохозяйственных общин. Были объявлены не-
действительными произведенные при П. Диасе конфискации
общинных индейских земель.
Общины, не имевшие достаточного количества земли,
могли наделяться ею из государственного земельного фон-
да. Специальные комиссии должны были изымать в этот
фонд присвоенную крупными латифундистами крестьянскую и
государственную землю.
Конституция предписывала в целях "справедливого
распределения общественных богатств" принятие необходи-
мых законодательных мер по раздроблению латифундий,
развитию мелкой земельной собственности, образованию
новых сельскохозяйственных общин ("эхидос").
Федеральный конгресс и законодательные органы в шта-
тах должны были в соответствии с Конституцией опре-
делить максимальную норму частного земельного владения.
Нельзя было посягать лишь на мелкую земельную собствен-
ность, таковой, по Конституции, объявлялось владение,
не превышающее 100 га орошаемой земли. В ст. 27 содер-
жалось также указание на то, что религиозные организа-
ции не могут приобретать недвижимое имущество, владеть
таковым или принимать его в залог.
На основе ст. 27 была осуществлена, хотя и растянув-
шаяся на долгие годы и во многих отношениях непоследо-
вательная, аграрная реформа, способствовавшая перерасп-
ределению земли в пользу общинного сектора, но при до-
минировании хозяйства капиталистического типа.
Отражая антимонополистические настроения пришедшей к
власти национальной буржуазии, Конституция впервые в
практике мирового конституционализма запретила (ст. 28)
монополии и "монополистическую практику ограничения
торговли". Здесь же с учетом негативной практики приме-
нения антитрестовских законов в США прямо указывалось,
что "не являются монополиями объединения рабочих, орга-
низованные для защиты их собственных интересов".
Конституция Мексики раньше, чем это имело место даже
в развитых странах Запада, признала важные социальные
права трудящихся. Специальный раздел "О труде и соци-
альном обеспечении", состоявший из одной, но детализи-
рованной статьи (ст. 123), стал основой для принятия
специального кодекса законов о труде. В этом разделе
предусматривались 8-часовой рабочий день, особые усло-
вия труда для женщин и подростков, еженедельный день
отдыха и ежегодный отпуск, послеродовой отпуск для жен-
щин и т. д. Зарплата не должна была впредь выплачивать-
ся товарами, чеками и расписками. Впервые в перечень
прав, провозглашаемых конституциями, включались право
рабочих объединяться в профсоюзы и право на забастовку,
хотя последнее и ослаблялось рядом оговорок: забастовки
не должны сопровождаться "актами насилия" или иметь
иные цели, кроме как достижение "равновесия между раз-
личными факторами производства" и т. п.
По мере дальнейших успехов мексиканского рабочего
движения ст. 123 дополнялась новыми положениями, содер-
жащими уступки в области социального обеспечения, жи-
лищного строительства и т. п. В целом эта статья модер-
низировалась и подвергалась изменениям 47 раз, т. е.
больше,
чем любая другая статья конституции. Мексиканская Конс-
титуция отчетливо отразила и некоторые другие новые
тенденции в развитии конституционализма XX в. Так, она
отступает .(и в ряде случаев более решительно, чем Вей-
марская конституция Германии 1919 г.), от традиционных
идей индивидуализма. В ней делается упор на "социальную
справедливость", на "гармонию частных и общественных
интересов", а поэтому и государство рассматривается как
основной инструмент сглаживания социальной напряженнос-
ти и конфликтов. Необходимость укрепления экономической
самостоятельности и ускорения научно-технического прог-
ресса надолго предопределила особую экономическую и со-
циальную роль государства в Мексике. Конституция по су-
ти дела отказалась от традиционного экономического ли-
берализма и предусмотрела рост вмешательства государс-
тва в различные сферы общественной жизни на основе "со-
циального партнерства". Следует отметить, что экономи-
ческая и социальная функции государства в Мексике и до
сих пор далеко не исчерпали своего прогрессивного со-
держания. Об этом свидетельствует, в частности, ряд мер
по защите национальной экономики от иностранного капи-
тала, предпринятых правительством Мексики в 30-х, а за-
тем в 70-80-х гг., а также растянувшаяся на десятилетия
аграрная реформа, и т. д.
Конституция 1917 г. приспособила к новым историчес-
ким условиям ту модель государственной организации, ко-
торая в основных своих чертах была создана еще по конс-
титуциям 1824 и 1857 гг. "Мексиканская модель государс-
тва исходит из федерализма, порожденного в свое время
глубокой экономической и политической децентрализацией
страны. В XX в. в связи с быстрым развитием капитализма
в экономической и политической жизни Мексики тенденции
к централизации власти являются доминирующими. Однако
федерализм уже традиционно вошел в государственную и
правовую практику страны.
В рамках Конституции 1917 г. федеральное устройство
получило даже дальнейшее развитие. Конституция признает
суверенитет штатов и их право на самостоятельную конс-
титуцию, но приоритет федерации в политической жизни
страны является очевидным и обеспечивается с помощью
целого ряда конституционных и неконституционных меха-
низмов, в частности, института так называемой федераль-
ной интервенции. Верховная власть в федерации организу-
ется согласно принципу разделения властей, который дав-
но укоренился в латиноамериканских республиках, хотя и
продемонстрировал неспособность достичь той цели, ради
которой он введен, т. е. предотвратить концентрацию
власти в одних руках, а следовательно, и авторитаризм.
По традиции, свойственной разделенной федеральной
власти, Конституция Мексики на первое место выдвигает
законодательную власть, скрупулезно определяя структуру
и компетенцию Федерального конгресса, организацию и
специальные полномочия палаты депутатов и сената, поря-
док разработки и утверждения законов и т. д. Последую-
щие поправки к Конституции, особенно в 1977 г., расши-
рили полномочия конгресса в сфере экономики и по конт-
ролю за внешнеполитической деятельностью правительства.
Фактически стержнем в конституционном механизме Мексики
является президент. Его особое место в системе органов
федеральной власти определяется тем, что Мексика по
форме правления - типично президентская республика. В
руках президента совмещаются функции главы государства
и главы исполнительной власти. В этом качестве прези-
дент осуществляет представительские функции, руководит
всем государственным аппаратом, возглавляет вооруженные
силы, обладает реальной политической возможностью пол-
ностью контролировать законодательный процесс.
В Конституции в расширенном виде представлен тради-
ционный набор политических и личных прав граждан вместе
со специфически мексиканским судебным порядком примене-
ния приказа о защите прав, нарушенных актами или дейс-
твиями государственных органов ("ампаро").
Конституция Мексики 1917г., как и Конституция США,
является "жесткой", т. е. предусматривает сложный поря-
док принятия поправок, но в силу особенностей дальней-
шего развития политической системы она часто подверга-
ется пересмотру. Начиная с первой реформы в июле 1921
г. и до 1984 г. Конституция претерпела 369 изменений,
которые затронули 55% ее статей. Эти изменения свиде-
тельствуют о том, что правящие круги Мексики овладели
искусством своевременно приводить в действие механизм
социальных уступок и политического маневрирования.
Конституция Мексики, несмотря на подвижность и дек-
ларативность ряда статей, способствовала формированию
относительно стабильной и вместе с тем достаточно прис-
пособленной к меняющимся условиям политической системы.
Одной из особенностей этой латиноамериканской республи-
ки является то, что уже с конца 20-х гг. армия переста-
ла оказывать непосредственное влияние на политическую
жизнь. Это в свою очередь позволило стране избежать
столь обычных для континента военных мятежей и госу-
дарственных переворотов.
Одним из основных элементов политической системы
Мексики является Институционно-революционная партия
(ИРП), учрежденная в 1929 г. правящей группировкой,
стремившейся получить широкую социальную опору. Эта
партия, с самого начала ставшая правительственной, как
видно из ее названия, рассматривает себя как наследницу
продолжающейся революции. В партии были созданы три
сектора:
аграрный, рабочий и народный, что должно было обес-
печить представительство различных классов и слоев на-
селения под эгидой партийного руководства и самого пре-
зидента.
С момента своего создания и до настоящего времени
ИРП неизменно находится у власти, чему способствовало
ее срастание с государственным аппаратом. До недавнего
времени фактически сложившаяся однопартийная система
препятствовала участию политической оппозиции в госу-
дарственных органах. К середине 70-х гг. XX в. накопи-
лось значительное недовольство населения однопартийной
системой и монополией ИРП на государственную власть. В
1977 г. конституционная реформа несколько демократизи-
ровала политическую систему Мексики, так как ввела из-
бирательные квоты, что гарантировало оппозиционным пар-
тиям небольшое количество мест в конгрессе. Но реформа
не подорвала политической гегемонии ИРП, являющейся, по
сути дела, президентской партией. Она не оправдала так-
же расчеты руководства ИРП на создание "управляемой оп-
позиции" и на стабилизацию "мексиканской модели" госу-
дарства и политической системы.
Латиноамериканские государства в середине XX в. Уже
с 30-х гг. зависимое и деформированное развитие капита-
лизма, усилившее социальные контрасты, привело к мед-
ленным, но неизбежным изменениям в латиноамериканском
обществе и в его политической системе.
Латифундизм, авторитаризм, незавершенность процесса
этнической интеграции, сохранение традиционного уклада
жизни коренного населения и другие тому подобные факто-
ры самым тесным образом переплелись с социальным рефор-
мизмом, с использованием новейших достижений НТР, с
быстрой урбанизацией, с ломкой старых поведенческих
стереотипов и политического сознания. В XX в. значи-
тельно возросла социальная мобильность и политическая
активность масс, их стремление к самостоятельному учас-
тию в политической жизни, причем в самых разнообразных
формах. Все возрастающую роль начинает играть в жизни
латиноамериканских государств внешний фактор. Широкая
экспансия иностранного капитала имела своим результатом
и политическую экспансию, стремление правящих кругов
ведущих держав использовать страны субконтинента в сво-
их глобальных военно-стратегических целях.
В 30-е гг. нацистская Германия предприняла попытку
подчинить себе с помощью "пятой колонны" (профашистски
настроенных эмигрантов и т. д.) ряд южноамериканских
республик (Бразилия, Боливия и др.). Под влиянием евро-
пейского фашизма в некоторых странах южного конуса
(Бразилия, Аргентина, Чили и др.) сложились и свои
"корпора-тивистские", "институционалистские" организа-
ции, партии тоталитарного типа, а также и сами воен-
но-фашистские диктатуры. Так, Доминиканская партия, ор-
ганизованная сверху диктатором Трухильо по тоталитарно-
му типу, автоматически включила в себя всех государс-
твенных служащих.
Особенно в 30-40-х гг. XX в. образцам европейского
фашизма и "корпоративизма" следовала Конституция Брази-
лии 1937 г., в которой профашистски настроенный дикта-
тор Варгес декларировал создание так называемого нового
государства. После разгрома нацизма во второй мировой
войне позиции фашистских и неофашистских партий ослаб-
ли, они утратили массовую социальную базу, но сохранили
свое влияние в ряде латиноамериканских стран, нередко
сливаясь с террористическими группировками. В 30-е гг.
активную борьбу с европейским фашизмом за влияние на
латиноамериканские страны повели также правящие круги
США. Североамериканский капитал в рамках политики "доб-
рого соседа" президента Ф. Рузвельта существенно потес-
нил своих конкурентов, закрепил свое доминирующее поло-
жение на субконтиненте. Зависимость латиноамериканских
государств от северного соседа еще более возросла после
второй мировой войны, когда стратегически важный суб-
континент стал ареной "холодной войны" и конфронтации
двух "сверхдержав" (США и СССР).
В послевоенные годы правящим кругам США удалось втя-
нуть правительства латиноамериканских стран в борьбу с
"красной опасностью" и развернуть широкую антикоммунис-
тическую кампанию, а тем самым подчинить их своим воен-
но-политическим планам. В 1947 г. в Рио-де-Жанейро США
добились от латиноамериканских государств подписания
Пакта об обороне Западного полушария. В 1948 г. на базе
созданного еще в начале века Панамериканского союза бы-
ла учреждена Организация американских государств (ОАГ).
Принятая в том же году ОАГ Декларация о защите де-
мократии, а также Каракасская доктрина 1954 г. стали в
50-60-х гг. своего рода программными документами ОАГ.
Они должны были стать заслоном от "подрывного" движения
на континенте и от "проникновения коммунизма". Посколь-
ку прямые интервенции США в латиноамериканских респуб-
ликах становились все более уязвимыми в глазах общест-
венного мнения, то теперь защита американских интересов
осуществлялась под флагом ОАГ с использованием так на-
зываемых межамериканских вооруженных сил (вооруженная
интервенция в 1954 г. в Гватемале, в 1964 г. - в Пана-
ме, в 1965 г. - в Доминиканской Республике и т. д.).
***********************************
С конца 60-х гг. стало все более ясно обнаруживаться
стремление латиноамериканских республик к противодейс-
твию гегемонистской политике США, к проведению незави-
симого внешнеполитического курса. Это нашло свое отра-
жение в целом ряде документов и решений ОАГ. Однако в
тех случаях, когда ОАГ не давала официального согласия
на использование межамериканских подразделений, США,
как и в прежнее время, прибегали к открытому применению
военной силы против правительств тех республик, которые
рассматривались как слишком "красные" или по иным при-
чинам становились нежелательными для США (Гренада, Па-
нама, Гаити).
С 60-х гг., стремясь нейтрализовать влияние револю-
ционных сил и ослабить антиамериканские настроения,
правящие круги США стали в большей степени делать став-
ку на использование в странах Латинской Америки полити-
ки реформизма. С этой целью была разработана программа
"Союз ради прогресса", предусмотревшая предоставление
США финансовой помощи тем латиноамериканским странам,
которые становятся на путь "мирной регулируемой револю-
ции", т. е. проведения постепенных аграрных преобразо-
ваний и других социально-экономических реформ, направ-
ленных на модернизацию капиталистических порядков.
Данная и последующие программы развития, хотя в це-
лом потерпели провал, все-таки дали толчок к капиталис-
тическим преобразованиям. Это в свою очередь повлекло
за собой быстрый рост внешней задолженности, которая в
настоящее время превратилась в одну из самых острых
проблем на субконтиненте. Многие латиноамериканские
республики оказались опутанными долгами транснациональ-
ным корпорациям и Международному валютному фонду.
Сложный клубок внутренних и внешних экономических
противоречий, большая социальная и этническая неодно-
родность общества, рост политической активности населе-
ния ускорили в 30-60-х гг. падение монополии "истори-
ческих партий" и процесс формирования многопартийных
систем. В большинстве стран обычным стал широкий спектр
политических партий, начиная от профашистских группиро-
вок и традиционных консерваторов и либералов и заканчи-
вая коммунистами и ультралевыми партиями и подпольными
объединениями.
Многие из этих партий имели аналогичные "родитель-
ские" организации в других странах Запада (например,
христианские демократы, социал-демократы и др.), но не-
которые из них зародились или получили распространение
как специфически латиноамериканское явление. Среди пос-
ледних в первую очередь выделились национально-револю-
ционные партии, которые с самого начала ориентировались
на создание широкой социальной базы - на средние слои,
оттесненные от основных рычагов власти, на интеллиген-
цию, студенчество, крестьянство и т. д. Такого рода
партии, как, например, созданный в Перу еще в 1924 г.
Американский народно-революционный альянс (АПРА), на
первых порах характеризовались высоким антиолигархичес-
ким и антиимпериалистическим зарядом. Они выступали под
флагом "национальных", "народных" революций, нередко
принимали самое активное участие в вооруженной борьбе с
диктаторами, узурпировавшими президентскую власть. Од-
нако после прихода к власти такие партии действовали
лишь в рамках
ограниченного реформизма, утрачивая антиимпериалисти-
ческий запал, шли на соглашательство с правыми силами.
Столь же специфическими и чисто латиноамериканскими
партиями, возникшими в середине XX в., стали разнооб-
разные популистские, трабалистские (рабочие) партии.
Эти партии имели националистическую направленность, но
еще более ярко выраженную склонность к ставке на лиде-
ра, "вождя партии" харизматического типа. Как показала
деятельность перонистов в Аргентине, варгистов в Брази-
лии, эти партии, приходя к власти, проводили в жизнь
частичные реформистские меры, но при этом быстро прев-
ращались в жестокие (иногда и профашистские) режимы.
Другой характерной чертой партийных систем Латинской
Америки в середине XX в. была их нестабильность, кото-
рая отражала в конечном счете нестабильность самих эко-
номических и политических структур. К середине XX в.
практически полностью уходят с политической арены "ис-
торические партии". Лишь в Колумбии либералам и консер-
ваторам удалось на какое-то время сохранить монополию
на государственную власть. Принятая здесь в 1957 г.
поправка к Конституции предусмотрела, что пост прези-
дента республики на определенное время поочередно заме-
щается кандидатами от либеральной и консервативной пар-
тий.
Особенностью партийных систем в странах Латинской
Америки, которая также определялась общим кризисным
состоянием общества, стали политический максимализм,
правый и левый экстремизм, отсутствие сколько-нибудь
прочного политического центра. В середине XX в. в целом
ряде стран Латинской Америки, особенно в тех, которые
пережили экономические и политические катаклизмы, сама
накаленная политическая обстановка породила многочис-
ленные ультралевые и экстремистские группировки, кото-
рые отвергали легальные методы борьбы, признавали лишь
практику террора, партизанской борьбы и т. д. Кубинская
революция 1959 г., выросшая из партизанской войны, сво-
им примером способствовала дальнейшему углублению рево-
люционного процесса на всем континенте. Но и на Кубе в
ходе строительства социализма по подобию СССР произошло
обычное для Латинской Америки постепенное превращение
государства в авторитарное.
Все возрастающая политическая активность широких
слоев населения, рост антиимпериалистических и демокра-
тических настроений, глубокий кризис традиционных
структур оказали специфическое воздействие и на госу-
дарственно-правовую жизнь латиноамериканских республик
в середине XX в. Для большинства из них по-прежнему ха-
рактерной оставалась практика государственных переворо-
тов и военных мятежей, имевших своим результатом уста-
новление различного рода авторитарных, военно-фашист-
ских и военно-гражданских режимов. Новой отличительной
чертой этих переворотов было то, что в условиях "холод-
ной войны" и биполярного мира за приходящими к власти
президентами стояли не только местная олигархия и те
или иные политические партии, но и внешние силы. Так,
при прямой поддержке правящих кругов США еще до второй
мировой войны утвердились такие военно-фашистские дик-
татуры, как Убико в Гватемале, Сомосы в Никарагуа, Тру-
хильо в Доминиканской Республике и др. После второй ми-
ровой войны в Латинской Америке прокатилась новая волна
государственных переворотов, многие их которых были
инспирированы извне. Только за 10 лет (1945-1954 гг.)
было организовано 70 путчей и военных переворотов, при-
чем 18 из них оказались успешными. В это время при под-
держке правящих кругов США у власти утвердились такие
одиозные диктаторы, как Батиста на Кубе, Кастильо Армас
в Гватемале, Гомес в Колумбии и т. д.
Неспособность ряда диктаторов бесконечно подавлять
оппозицию и контролировать политическую обстановку при-
вели в конце 60-х гг. к целой серии контрпереворотов,
которые имели своей целью восстановление законной влас-
ти. Приход к руководству государством прогрессивно
настроенных военных, патриотических и демократических
партий, представителей иных реформистских и демократи-
ческих организаций представлял собой новое явление в
государственно-правовой жизни стран Латинской Америки.
Так, в конце 60-х гг. в Перу, Панаме, Боливии и в Эква-
доре взявшие в свои руки власть военные осуществили ряд
прогрессивных преобразований, направленных прежде всего
на защиту национальной экономики от экспансии иностран-
ного капитала.
Новым явлением в политической жизни латиноамериканс-
ких республик стало избрание в результате демократичес-
ких выборов в 1970 г. в Чили на пост президента канди-
дата от блока левых партий С. Альенде. Успехи левых
сил, которые расценивались в США и консервативными кру-
гами на самом субконтиненте как новое проявление (после
Кубинской революции 1959 г.) "красной угрозы", стали
удобным поводом для целой серии новых военных переворо-
тов в 60-х, а затем в 70-х гг. Установившиеся в это
время военные и гражданско-военные режимы в Бразилии,
Чили, Гватемале, Уругвае, Аргентине и других странах
откровенно защищали интересы земельной олигархии, круп-
ного национального капитала и транснациональных компа-
ний.
Частые государственные перевороты, как и прежде, по-
рождали конституционную нестабильность. Как правило,
военные, захватившие власть, и даже самые одиозные дик-
таторы спешили оформить свое правление с помощью нового
конституционного документа, который нередко лишь во
второстепенных вопросах отличался от предыдущей Консти-
туции. В результате в ряде стран по-прежнему происходи-
ла частая смена конституций (в Венесуэле, в Боливии и в
некоторых других странах в XX в. сменилось до 10 конс-
титуций). Лишь в Аргентине и в Колумбии сохранялись
конституции, принятые еще в XIX в., но и их текст пре-
терпел существенные изменения.
Для латиноамериканского конституционализма XX в. ха-
рактерно то, что даже при самых жестких диктатурах
творцы конституции были вынуждены сохранять ее "демок-
ратический фасад". Авторитарные методы правления не оз-
начали исключения из конституций развернутых и детально
разработанных глав или целых разделов, посвященных по-
литическим правам и личным свободам граждан. Даже в Па-
рагвае, где несколько десятилетий держалась полуфашист-
ская диктатура Стресснера, конституция декларировала
"запрещение эксплуатации человека человеком". Опреде-
ленное значение имели конституционные положения, пре-
дусматривающие социальные гарантии (право на труд, пен-
сию, на ограниченную рабочую неделю и т. д.). Идеи "со-
циального партнерства" нашли свое отражение не только в
странах с относительно демократическими конституциями
(Мексика, Коста-Рика и др.), но и в странах с военными
и военно-гражданскими режимами. Так, в ряде конституций
60-70-х гг. частная собственность трактовалась вслед за
другими странами Запада как "социальная функция", а от-
сюда предусматривалась и возможность ее ограничения, в
том числе национализация частной собственности в "инте-
ресах общества".
Конституции большинства страх субконтинента, отражая
тенденцию к концентрации политической власти, закрепля-
ют унитаризм с ярко выраженной централизованной систе-
мой администрации, но сохраняют муниципальное самоуп-
равление. В тех странах, где сохраняется федерация,
последняя выступает прежде всего как исторически унас-
ледованная форма административно-территориальной орга-
низации государства (Бразилия, Аргентина, Мексика, Ве-
несуэла).
Основным стержнем конституционного механизма являет-
ся президент республики, избираемый, как правило, сро-
ком на 6 лет, причем не парламентом, а непосредственно
населением. Это, по сути дела, выводило президента и
правительство из-под парламентского контроля. Утвердив-
шаяся в XX в. на субконтиненте своеобразная "суперпре-
зидентская" республика с обширными полномочиями прези-
дента является весьма удобным инструментом для установ-
ления режима личной власти. В Латинской Америке, сог-
ласно конституциям, в руках президента концентрируется
правительственная власть: он осуществляет руководство
государственным аппаратом и вооруженными силами. Велика
роль президента и в законодательном процессе (право ве-
то, президентские послания конгрессу, право издавать
президентские декреты или "декреты-законы" и т. д.).
Президенты-диктаторы, контролировавшие процесс избрания
парламентариев, грубо вмешивались во внутренние дела
конгресса, а в ряде случаев обходились без него. В пе-
риод правления Перона в Аргентине за "неуважение к пре-
зиденту" членов конгресса заключали в тюрьму.
Все возрастающую роль в политической жизни подавляю-
щего большинства латиноамериканских республик (исключе-
ние - Мексика, Коста-Рика) с середины XX в. играла ар-
мия. Выдвижение армии на политическую авансцену опреде-
лялось не просто кризисным состоянием общества, но воз-
никающим на его основе вакуумом власти, отсутствием в
стране реальной гражданской силы, способной предотвра-
щать гражданские войны и поддерживать порядок. Четкая
организация, оснащение новейшим вооружением делают ар-
мию реальной политической силой, арбитром социаль-
но-классовых и иных конфликтов. Решение многих по-
литических вопросов все в большей степени зависит от
позиции армии. Политизация касалась, как правило, лишь
армейского руководства (генералитет, офицерский кор-
пус), тогда как рядовой и сержантский состав, как пока-
зали перевороты 70-х гг., все еще слепо следовали ко-
манде сверху. Поскольку командный состав - выходцы из
высших или средних слоев общества, неудивительно, что
вооруженные силы в сложной кризисной ситуации выступа-
ли, как правило, на стороне местной олигархии и иност-
ранного капитала. Но в 60-70-х гг., как отмечалось вы-
ше, военные, захватив власть, становились в ряде стран
(Перу, Боливия, Эквадор) инициаторами глубоких прогрес-
сивных преобразований. Однако военные режимы, не имею-
щие в силу отсутствия соответствующих демократических
механизмов прочных связей с гражданским обществом, пос-
тепенно перерождались в обычные диктатуры.
Новые тенденции в развитии латиноамериканских госу-
дарств в 80-90-х гг. XX в. Капиталистическая модерниза-
ция общества, которая происходила и происходит в тече-
ние всего XX в. на фоне постоянных экономических кризи-
сов и политических потрясений, в конечном счете дала
определенные результаты. В последние десятилетия поли-
тическая система в странах Латинской Америки претерпела
существенные изменения. Получил свое второе рождение
конституционализм с его демократическим потенциалом. В
значительной мере основой этих изменений стал экономи-
ческий рост, который осуществлялся в большинстве госу-
дарств на основе различных программ развития (модели
неокапитализма, демократического капитализма, коммуни-
тарного социализма и т. д.). В большинстве стран суб-
континента экономический рост имел место на основе не
только национального, но и иностранного капитала, при-
несшего с собой новые современные технологии, оказавше-
го глубокое воздействие на все общество. Благодаря ис-
пользованию результатов научно-технической и информаци-
онной революции, а также внедрению новых передовых тех-
нологий ряд стран вышел из состояния стагнации и стал
динамично развиваться. Так, например, Бразилия попала в
ведущую группу промышленно развитых стран мира. Эконо-
мический рост усилил изменения в социальной структуре
общества, где наряду с традиционной олигархией и верха-
ми национального капитала все большее значение стали
приобретать сред-
ние слои. Они стали выполнять роль своего рода полити-
ческого центра. Включающимся активно в государственную
жизнь средним слоям удалось частично стабилизировать
конституционную систему и смягчить крайности правого и
левого экстремизма.
В 80-90-х гг. под воздействием усиливавшихся процес-
сов перехода "от тоталитаризма и авторитаризма к демок-
ратии" все более очевидной стала тенденция к отказу от
военных мятежей как средства достижения честолюбивых
политических целей. Разрешение спорных проблем все чаще
переносилось на арену легальной политической (в том
числе парламентской) борьбы, а перевороты стали носить
"дворцовый и бескровный" характер. Заметное воздействие
на этот процесс оказали изменения в международном кли-
мате, прекращение "холодной войны" и противостояния
двух сверхдержав. Становление нового международного по-
рядка создало для латиноамериканских республик благоп-
риятную внешнюю среду.
Таким образом, в 80-90-х гг. военные и военно-фа-
шистские диктатуры, установившиеся в предшествующие де-
сятилетия в результате путчей и переворотов, повсемест-
но уступили свои позиции демократическим структурам.
Новые политические силы, утвердившиеся конституционным
путем, а не с помощью насилия, восстанавливали госу-
дарственно-правовой порядок, и прежде всего систему
свободных выборов. Этот процесс был связан также с неп-
рочностью и недолговечностью самих диктаторских режи-
мов, ибо они вызвали глубокое разочарование части наци-
ональной буржуазии, средних слоев, а также широких масс
населения, испытавших на себе все губительные социаль-
но-экономические последствия как гражданских, так и во-
енных диктатур. Как правило, военные режимы успешно ре-
шали проблему захвата государственной власти, но де-
монстрировали обычно свою несостоятельность как в реше-
нии социально-экономических проблем, так и в осущест-
влении текущих задач гражданского управления.
Характерным примером перехода от авторитаризма к
конституционализму была в 80-90-х гг. Бразилия, круп-
нейшее государство субконтинента. С 1964 г., когда было
свергнуто законное правительство президента Гуларта, в
стране более 20 лет сохранялось правление различных
групп военных, которым на какое-то время удалось "эко-
номиче-
ское чудо" (темпы роста промышленного производства пре-
высили 11% в год). Но тяжелым наследием военного режима
стали огромный рост внешней задолженности, а также уси-
ление социальной напряженности между различными общест-
венно-политическими силами и рост политических репрес-
сий. В конечном счете к середине 80-х гг. военные режи-
мы исчерпали все экономические и политические возмож-
ности и вынуждены были уступить власть гражданскому
правительству. Это стало возможным именно благодаря
усилению политического центра и компромисса разных по-
литических сил. Процессы демократизации в Бразилии на-
чались с легализации политических партий, восстановле-
ния многопартийной системы, принципа разделения влас-
тей, основных прав и свобод. В 1988 г. была принята но-
вая Конституция, открывающая путь к дальнейшим демокра-
тическим преобразованиям и к восстановлению конституци-
онной законности. Так, небывалым в истории бразильского
государства фактом стало мирное отрешение от власти
избранного на всеобщих выборах президента Ф. Коллора,
уличенного затем в коррупции. В апреле 1993 г. впервые
в истории Бразилии был проведен плебисцит о форме и
системе правления. Голосующие должны были сделать выбор
между республикой и монархией, а также между республи-
кой президентской и парламентарной. Большинство избира-
телей отдали свое предпочтение президентской республи-
ке. В 1993 г. результатом острых дебатов на конституци-
онной Ассамблее было принятие нового Основного закона,
ставшего выражением новых подходов к политике, к армии,
к праву.
Курс на неолиберализм в экономике и демократизацию
общественной и политической жизни характерен и для дру-
гих государств субконтинента. Однако сама действитель-
ность в латиноамериканском обществе такова, что возмож-
ны отдельные рецидивы политических кризисов и государс-
твенных переворотов. По-прежнему значительная часть на-
селения субконтинента с традиционным недоверием отно-
сится к демократическим институтам и считает, что толь-
ко "сильная рука" способна устранить неэффективность и
коррумпированность государственного аппарата.