ГЛАВА I. ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, ЛИКВИДАЦИЯ БУРЖУАЗНОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА И ПРОЦЕСС СОЗДАНИЯ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА
I
Характеризуя первый период Великой Октябрьской социалистической революции, товарищ Сталин указывал:
«С точки зрения внутреннего положения этот период можно охарактеризовать как период разрушения старого ара в России, как период разрушения всего аппарата старой буржуазной власти.
Мы теоретически знали, что пролетариат не может взять просто старую государственную машину и пустить ее в ход. Это наше теоретическое положение, данное Марксом, целиком подтвердилось на фактах, когда мы встретились с целой полосой саботажа со стороны царских чиновников, служащих и некоторой части верхушки пролетариата, — полосой, полной дезорганизации государственной власти.
Первый и самый главный аппарат буржуазного государства, старая армия и ее генералитет, были сданы на слом. Это обошлось дорого. В результате этого слома нам причлось временно остаться без всякой армии и подписать Брестский мир. Но другого выхода не было, никакого другого пути для освобождений пролетариата история нам не давала. Далее был разрушен, сдан на слом, другой столь же
50
важный в руках буржуазии аппарат— аппарат чиновничий, аппарат буржуазной администрации.
В области хозяйственного управления страной наиболее характерное — это изъятие из рук буржуазии основного нерва хозяйственной жизни буржуазии - банков. Банки были изъяты из рук буржуазии, и последняя была оставлена, так сказать, без души. В дальнейшем идет работа по слому старых аппаратов хозяйственной жизни и экспроприация буржуазии - отобрание у нее фабрик и заводов и передача их в руки рабочего класса. Наконец, слом старых аппаратов продовольствия и попытка построить новые, могущие собрать хлеб и распределить его среди населения. В заключение - ликвидация Учредилки. Вот все те, приблизительно, меры, которые Советская Россия вынуждена была провести в этот период в целях разрушения буржуазного государственного аппарата»[1].
Описывая важнейшие мероприятия советской власти, направленные на осуществление этих задач, «Краткий курс истории ВКП(б)» указывает на:
1. Ликвидацию министерств и создание советских аппаратов управления;
2. Создание В.С.Н.Х. для управления промышленностью страны;
3. Организацию Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем;
4. Создание Красной Армии и Флота;
5. Роспуск Учредительного собрания;
6. Издание декретов, окончательно ' ликвидировавших остатки сословности и неравноправия (декреты об отмене сословий, об уничтожении национальных и вероисповедных ограничений, об отделении церкви от государства и школы от церкви, о равноправии женщин, о равноправии национальностей России);
7. Издание «Декларации прав народов России»;
8. Национализацию земли, банков, железных дорог, внешней торговли, торгового флота, крупной промышленности; "
9. Отмену иностранных займов, заключенных до октября 1917 года;
10. Окончание империалистической войны;
51
11. Начало осуществления социалистического строительства (развертывание социалистического соревнования, учета и контроля, борьбы с уравниловкой, воспитание социалистической дисциплины труда, организация деревенской бедноты для борьбы о кулачеством, борьбы за хлеб)[2].
Осуществляя грандиозные мероприятия по социалистическому переустройству общества, советская власть встретила отчаянное сопротивление старого мира. Буржуазия, антисоветская военщина, буржуазная интеллигенция, кулачество в своей звериной ненависти к трудящимся массам, к Советам в первые же дни после победы Октября в Петрограде и Москве делают попытки опрокинуть власть Советов, а после неудачи переходят к иным методам борьбы с советской властью. Враги революции организуют сопротивление Советам, используя наиболее отсталые, разложившиеся элементы старого общества. Это сопротивление выливается в формы контрреволюционного саботажа, заговоров, восстаний, террористических и диверсионных актов, шпионажа. С другой стороны, сопротивление мероприятиям советской власти выливается в формы хищений и спекуляции, бандитизма, хулиганства и иных преступлений, совершаемых элементами разложения старого общества — контрреволюционерами всех мастей и их агентурой,— всеми теми, кто пытался противопоставить выдержанности, самоотверженности, героизму миллионов трудящихся свою контрреволюционную, вредительскую, хищническую, спекулянтскую деятельность.
Социалистическая революция объединила, организовала, воодушевила на борьбу с капитализмом миллионы трудящихся. Но, как не раз указывал Ленин, в такую историческую эпоху, приводящую в движение миллионные массы людей, не может не оказаться неустойчивых, разложившихся, примазавшихся элементов.
В условиях, когда стихия мелкобуржуазной анархичности «развязывается», неизбежно увеличение общеуголовной преступности: стремление получить материальные блага не по труду, а в значительно больших размерах, путем совершения тех или иных имущественных преступлений, и в первую очередь — краж и грабежей; безразличное отношение к государственному имуществу, стремление незаконно попользоваться «казенным» добром, отношение к нему, как к «чужому делу», и как результат — хищения, растраты государственной собственности;
52
безразличное отношение к нужде, голоду других и стремление нажиться на этой нужде и как результат — мошенничество, спекуляция; неуважение к правилам социалистического общежития, выражающееся в различного рода хулиганских действиях; неуважение к личности другого человека, к ее правам и интересам, стремление поставить свое «я» превыше всего, проявляющееся в насилиях, в оскорблениях и других посягательствах против личности; живучесть старого, дореволюционного взгляда на женщину, на семейный быт, проявляющаяся в посягательствах на половую свободу, на семью, на детей.
Объяснение этим явлениям следует искать в общей экономической разрухе, доставшейся социалистическому государству в наследство от России Романова и Керенского, в развязывании стихии мелкобуржуазной анархичности у некоторых отсталых элементов из среды трудящихся, в активном воздействии на эти элементы со стороны антисоветских буржуазно-помещичьих слоев населения. Ленин не раз замечал, что сохраняющаяся у некоторой отсталой части рабочих, которые не были отделены «китайской стеной» от всего старого общества, мелкособственническая психология толкает их на путь воровства, спекуляции, хулиганства, «безобразий всякого рода»[3]. С другой стороны, Ленин наглядно показывал, как глубоко внедрилась в психологию бедняцких и середняцких масс крестьянства мелкособственническая психология, веками культивировавшаяся кулаками, помещиками, царизмом, а в условиях социалистической революции — поддерживаемая и разжигаемая врагами народа.
В период проведения Великой Октябрьской социалистической революции борьба со стихией мелкобуржуазной анархичности, с пережитками капитализма только лишь начинала развертываться; она не могла поэтому еще дать достаточно ощутимых результатов. Условия периода иностранной интервенции и гражданской войны усилили и усугубили трудности, имевшие место в 1917—1918 гг.
В рассматриваемый период наиболее распространенными формами уголовных преступлений являются кражи, грабежи, спекуляция, бандитизм.
Одной из характерных черт уголовной преступности является перерастание ненасильственных форм имущественных преступлений в насильственные, а этих последних и,
53
в частности,- грабежа и бандитизма в антисоветские выступления — в контрреволюционные восстания. Между общеуголовными и антисоветскими преступлениями в этот период невозможно было провести резкого разграничения. Вчерашний вор сегодня становился грабителем, завтра он участвовал в бандитском вооруженном нападении, а послезавтра выполнял заказ контрреволюционной организации — участвуя в погромах, диверсиях, экспроприациях, террористических актах. Уголовные преступники выступали с антисоветскими лозунгами, маскируясь под «анархистов», «монархистов», «эсеров» и т. д. А контрреволюционеры всех мастей совершали тягчайшие преступления, используя бандитские и хулиганские элементы и не брезгуя «собственноручными» хищениями, спекуляцией, диверсиями, убийствами и другими преступлениями.
II
Великая Октябрьская социалистическая революция, уничтожив старое, буржуазно-помещичье государство и право, создала первое в мире социалистическое государство и право. С Октябрем возникло и социалистическое уголовное право. «Новая власть, — говорит товарищ Сталин, — создает новую законность, новый порядок, который является революционным порядком»[4].
Еще задолго до Октября Ленин, развивая учение революционного марксизма о диктатуре пролетариата, гениально предвидел революционное правотворчество широких народных масс в период социалистической революции. Так, весной 1906 г. Ленин писал: «…главной формой освободительного движения в настоящее время является не легальная борьба на квази-конституционной почве, а непосредственно-революционное движение широких народных масс, ломающих полицейско-крепостнические законы, творящих революционное право и разрушающих насильственным путем органы угнетения народа»[5]. Эти же мысли Ленин повторил в том же 1906 г.: «...народ, масса населения, неоформленная, «случайно» собравшаяся в данном месте, сама и непосредственно выступает на сцену, сама чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право... Это есть диктатура именно революционного народа»[6].
54
Советское уголовное право возникло на развалинах буржуазного права. Оно сразу выявило свое принципиальное, качественное отличие от буржуазного уголовного права. Ни о какой «рецепции» буржуазного права, ни о какой преемственности права, правовой идеологии не могло быть и речи.
Уголовное право, созданное советской властью, возникло и развивалось как качественно отличное, новое уголовное право, советское социалистическое уголовное право.
Особым, самобытным, отличающимся от путей развития права эксплоататорских государств, был путь развития и формирования советского уголовного права. Этот путь был сформулирован впоследствии в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», которые правильно и четко отразили процесс уничтожения буржуазного уголовного права, возникновение советского уголовного права и первые этапы его развития.
Советское уголовное право в первые недели и месяцы существования советской власти в значительной мере характеризуется как «непосредственно-революционное движение широких народных масс», «творящих революционное право»[7]. Декреты советской власти направляют это движение, пропагандируют идеи социализма, разоблачают контрреволюционеров, спекулянтов и хулиганов, указывают на общие задачи борьбы со всеми врагами революции. О законодательстве этого периода Ленин говорил: «У нас была полоса, когда декреты служили формой пропаганды. Над нами смеялись, говорили, что большевики не понимают, что и> декретов не исполняют; вся белогвардейская пресса полна насмешек на этот счет, но эта полоса была законной, когда большевики взяли власть и сказали рядовому крестьянину, рядовому рабочему: вот как нам хотелось бы, чтобы государство управлялось, вот декрет, попробуйте. Простому рабочему и крестьянину мы свои представления о политик сразу давали в форме декретов. В результате было завоевание того, громадного доверия, которое мы имели и имеем в народных массах. Это было время, это была полоса, которая была необходима в начале революции, без этого мы бы не стали во главе революционной волны, а стали бы плестись в хвосте. Без этого не было бы к нам доверяя всех рабочих и крестьян, которые хотели построить жизнь на новых основах»[8].
55
Для этого периода характерными являются «Обращения к населению», издававшиеся Советом Народных Комиссаров. Таковы, например, обращения «О борьбе с буржуазией и ее агентами», «О борьбе со спекуляцией», «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Корнилова, Дутова, поддерживаемых Центральной радой», «Об аресте вождей гражданской войны против революции», «О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого кадетской партией» и ряд других, изданных в ноябре и декабре 1917 г. *
Однако советская власть уже в первые месяцы своего существования не ограничивается подобными декретами, а издает декреты, цель которых — дать массам инструкцию о конкретной практической работе. Декрет становится директивой, инструкцией для практической деятельности; широкое революционное правотворчество должно конкретизировать, наполнить практическим содержанием, осуществлять на практике мероприятия советской власти. Ленин особо останавливался на характеристике этого нового этапа в развитии советского законодательства: «Есть люди, которые говорят: «Не нужно было писать такого количества декретов», — и упрекают Советское правительство за то, что оно взялось за писание декретов, не зная, как их провести в жизнь. Эти люди в сущности не замечают, как они скатываются к белогвардейцам. Если бы мы ожидали, что от написания сотни декретов изменится вся деревенская жизнь, мы были бы круглыми идиотами. Но если бы мы отказались от того, чтобы в декретах наметить путь, мы были бы изменниками социализму, Эти декреты, которые практически не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды. Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это — тоже проповедь, но это проповедь действием — только не в смысле единичных действий каких-нибудь выскочек, над чем мы много смеялись в эпоху анархистов и старого социализма. Наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе: «Рабочие, поднимайтесь, свергайте буржуазию!». Нет, это — призыв к массам, призыв их к практическому делу. Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Нот что важно. Пусть в этих декретах многое негодно, много такого, что в жизнь не пройдет. Но в них есть материал для практического дела, и задача декрета состоит
56
в том, чтобы научить практическим шагам те сотни, тысячи, миллионы людей, которые прислушиваются к голосу Советской власти»[9]
В свете этих указаний Ленина становится ясным значение уголовных законов в период проведения Великой Октябрьской социалистической революции и их соотношение с революционным правотворчеством масс. Было бы большой ошибкой противопоставлять друг другу советский закон и революционное правотворчество: первый направлял второе; революционное правотворчество обогащало законодательство.
III
В рассматриваемый период советская власть издает большое число декретов, содержащих уголовно-правовые нормы. Эти нормы могут быть разбиты на три основных группы.
Уничтожая старую, буржуазную государственную машину, советская власть должна была на место буржуазно помещичьего суда поставить свой, пролетарский суд, свои органы социалистического правосудия, наметить принципы деятельности советского суда. К этой группе законов относятся декреты о суде, определившие деятельность местных (народных) судов и революционных трибуналов, а также декрет о создании ВЧК.
«Суд был в капиталистическом обществе преимущественно аппаратом угнетения, аппаратом буржуазной эксплуатации, — писал Ленин в первоначальном наброске статьи «Очередные задачи Советской власти». — Поэтому безусловной обязанностью пролетарской революции было не реформировать судебные учреждения (этой задачей ограничивались кадеты и их отголоски меньшевики и правые эсеры), — а совершенно уничтожить, смести до основания весь старый суд и его аппарат. Эту необходимую задачу Октябрьская революция выполнила, и выполнила успешно. На место старого суда она стала создавать новый народный суд, вернее, Советский суд, построенный на принципе участия трудящихся и эксплуатируемых классов, — и только этих классов, — в управлении государством»[10].
Изложив политические основания уничтожения старых судов и создания, советских судов, Ленин формулирует задачи
57
советского суда: «Новый суд нужен был прежде всего для борьбы против эксплуататоров, пытающихся восстановить свое господство, или отстаивать свои привилегии, или тайком протащить, обманом заполучить ту или иную частичку этих привилегий. Но кроме того, на суды., если они организованы действительно на принципе советских учреждений, ложится другая еще более важная задача. Это — задача обеспечить строжайшее проведение дисциплины и самодисциплины трудящихся»[11].
Эти мысли Ленина были им развиты в окончательном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти»: « …Революционные массы после 7 ноября (25 октября) 1917 г. вступили на верный путь и доказали жизненность революции, начав устраивать свои, рабочие и крестьянские, суды, еще до всяких декретов о роспуске буржуазно-бюрократического судебного аппарата»[12].
К числу декретов первой группы нужно отнести декреты о суде (№ 1, № 2, № 3), ряд постановлений о революционных трибуналах, инструкции о производстве обысков, арестов, следствий, о содержании заключенных и т. д. Таким образом, была создана новая, советская судебная система, и законодательством были охвачены основные звенья этой системы: местный (народный) суд, революционный трибунал, военный (полковой, отрядный, ротный, товарищеский) суд, комиссия для несовершеннолетних преступников.
Обстановка обостренной классовой борьбы, обнаружение ряда контрреволюционных заговоров, восстания, мятежи потребовали, как увидим позже, создания вместо ликвидированного Военно-революционного комитета при ВЦИК Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.
В «Очередных задачах Советской власти» Ленин писал: «Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов»[13]. Поэтому советская власть должна быстро и беспощадно подавлять сопротивление, которое оказывает ей буржуазия и всевозможные элементы старого общества.
Издав декреты о создании советского суда и ВЧК и идя навстречу революционной инициативе широких народных
58
масс, творящих новое, революционное право, советская власть опубликовывает ряд декретов, непосредственно направленных на подавление контрреволюционных организаций и творимых ими преступлений, а также на решительную борьбу с другими опасными преступлениями.
Ко второй группе следует отнести декреты, в которых советская власть острие репрессии направляет на борьбу с тягчайшими посягательствами на Советское государство. Сюда необходимо прежде всего отнести уже упомянутые «Обращения» Совета Народных Комиссаров о борьбе с контрреволюцией. Эти обращения, изданные в ноябре— декабре 1917 г., призывали массы трудящихся сплотиться вокруг Советов, беспощадно бороться с врагами народа, подавляя все попытки контрреволюционных заговоров, восстаний, мятежей, саботажа, хулиганства, спекуляции.
Осуществляя мероприятия по социалистическому преобразованию России, советская власть издает большое количество декретов, в которых излагаются эти мероприятия и пути их осуществления. Декреты о национализации земли и промышленности, о введении восьмичасового рабочего дня и рабочего контроля, о налогах, о создании Красной Армии и т. д. — содержали и нормы уголовного права, устанавливающие наказуемость невыполнения мероприятий советской власти. Это — третья группа декретов, содержащих нормы советского уголовного права.
Изучение законодательства 1917—1918 гг. показывает, насколько правильно Чрезвычайный VI Всероссийский съезд Советов в своем постановлении «О точном соблюдении законов» подчеркнул, что «за год революционной борьбы рабочий класс России выработал основы законов Российской Социалистической Республики, точное соблюдение которых необходимо для дальнейшего развития и укрепления власти рабочих и крестьян в России».
IV
В процессе возникновения и развития советского уголовного права большое значение приобрел вопрос о соотношении между уголовными законами советской власти и революционным правотворчеством. Приведем для сопоставления выдержки из декретов, в которых был затронут этот вопрос.
59
1. Декрет о суде № 1, изданный 24 ноября 1917 г.: Ст. 5. Местные суды решают дела именем Российской Республики и руководятся в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию.
Примечание. Отмененными признаются все законы, противоречащие декретам ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и рабочего и крестьянского правительства, а также программам-минимум Р. С. Д. партии и партии С. Р.
2. Декрет о суде № 2, изданный 7 марта 1918 г.:
Ст. 37. По гражданским и уголовным делам суд руководствуется гражданскими и уголовными законами, действующими доныне лишь постольку, поскольку таковые не отменены декретами Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных, Комиссаров и не противоречат социалистическому правосознанию.
3. Декрет о суде № 3, изданный 20 июля 1918 г.:
Ст. 3. «Предоставить местным народным судам налагать наказание до 5 лет лишения свободы, руководствуясь декретами рабочего и крестьянского правительства и социалистической совестью».
4. Положение о народном суде РСФСР, изданное 30 ноября 1918 г.:
Ст. 22. При рассмотрении всех дел народный суд применяет декреты рабоче-крестьянского правительства, а в случае отсутствия соответствующего декрета или неполноты такового— руководствуется социалистическим правосознанием.
Примечание. Ссылки в приговорах и решениях на законы свергнутых правительств воспрещаются.
Ст. 23. Народный суд имеет право по своему убеждению определять меру наказания, а также постановить приговор об условном или том освобождении обвиняемого от всякого наказания. В тех случаях, когда в декрете установлено наказание не ниже известной нормы, народный суд вправе уменьшать наказание или совсем освободить от него, только мотивировав основания смягчения приговора.
Из сопоставления этих законодательных актов видно, как в процессе роста и укрепления социалистического государства росло и укреплялось значение советского закона.
Первый период: ноябрь 1917 г. — март 1918 г. советский суд осуществляет социалистическое правосудие на основе социалистического правосознания, на основе кротов советской власти и использует неотмененные революцией старые законы.
Второй период: июль—ноябрь 1918 г. Советский суд осуществляет социалистическое правосудие на основеe советских законов и своего социалистического правосознания;
60
запрещения использовать старые законы нет, но применяются они крайне редко.
Третий период--с ноября 1918г. Советский суд осуществляет советское правосудие на основе советских законов; при отсутствии или неполноте закона руководствуется своим социалистическим правосознанием. Использование старых законов категорически запрещено.
В связи с постановлением Чрезвычайного VI Всероссийского съезда Советов особое значение приобретало точное соблюдение советских законов. Съезд призвал «всех граждан республики, все органы и всех должностных лиц Советской власти к строжайшему соблюдению законов Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, изданных и издаваемых центральной властью постановлений, положений и распоряжений». Отступления от законов могли быть допущены «лишь в том случае, если они вызваны экстренными условиями гражданской войны и борьбы с контрреволюцией».
В борьбе за осуществление социалистической законности большое принципиальное значение имело постановление Совета рабочей и крестьянской обороны от 8 декабря 1918 г. «О точном и быстром исполнении распоряжений центральной власти и устранении канцелярской волокиты».
Это постановление отмечает большие политические и организационные успехи советской власти за год ее существования. С другой стороны, в этом постановлении указывается, что «областные учреждения до сих пор еще продолжают издавать свои законы w декреты, нередко противоречащие декретам центральной власти, внося хаос и путаницу в общую законодательную работу Советской Республики».
На очереди дня стал, таким образом, вопрос о дальнейшем укреплении революционной законности, о еще более точном соблюдении законов советской власти, об ограничении революционного правотворчества и социалистического правосознания рамками советских социалистических законов. Осуществлению этих задач в 1918 и последующие годы помешала начавшаяся иностранная интервенция, обострение гражданский войны, обусловившие применение ряда чрезвычайных мер. Лишь к концу периода иностранной интервенции и гражданской войны эти вопросы были вновь поставлены и разрешены — уже в начале периода борьбы зa восстановление народного хозяйства.
61
V
Возникновение советского уголовного права сопровождалось ожесточенной идеологической и организационной борьбой против декретов советской власти, на основе которых строились советский суд и органы ВЧК, борьбой против карательной деятельности органов советской власти.
Эта борьба проводилась широким фронтом не только открытой, но и тщательно законспирированной контрреволюции: кадеты и правые эсеры, меньшевики и левые эсеры, троцкисты и бухаринцы, старые судебные «деятели» и антисоветская часть буржуазной профессуры, — все они вели ожесточенную борьбу против карательной деятельности органов советской власти. Помимо этого, нужно указать на идеологические шатания, непонимание сущности советского уголовного права, извращения его принципов на страницах советской печати в статьях, посвященных и 1917—1918 гг. проблемам советского права.
Вскоре после победы Октябрьской революции в Москве работники Московского окружного суда вынесли резолюцию о непризнании советской власти и о саботаже ее мероприятий: «Протестуя против возмутительного погрома, совершенного в здании московских судебных установлений, московский окружной суд, как оплот законности и правопорядка и как охрана государственных и частных интересов, считает своим долгом, не взирая на происходящую внутри страны смуту, продолжать свою государственную работу, руководствуясь и впредь лишь законодательными нормами, обнародованными правительствующим сенатом в установленном порядке, и законными решениями правомочной центральной власти, и посему только вследствие произведенного погрома, препятствующего немедленно приступить к занятиям, московский окружной суд в общем собрании, сoгласно заключению прокурора суда, сего 11 ноября 1917 г. постановил: временно, впредь до приведения в порядок всего делопроизводства, приостановить занятия в здании суда, за включением занятий административного суда по делам о выборах в Учредительное собрание»[14].
Эта «декларация» по своему стилю очень напоминала анаалогичные декларации, которые судебные деятели опубликовывали в феврале—марте 1917 года. Но тогда они «привествовали»
62
новую «законность» Временного Правительства как основанную на непрерывности и преемственности правопорядка. Буржуазные судебные деятели чувствовал своим классовым чутьем, что Временное правительство будет стоять на страже старой законности, что оно не посягнет На «устои» этой законности — на Судебные уставы, Уложение о наказаниях и Уголовное уложение. Своим классовым чутьем судебные деятели Временного правительства чувствовали, что Октябрь принес с собой полное уничтожение буржуазного правопорядка и законности. Этим и объясняется тот единый антисоветский фронт, которым они встретили советские законы, советское уголовное право.
В связи с изданием декрета о суде № 1 «правительствующий сенат» опубликовал следующее постановление: «Сенат осведомился о намерении лиц, захвативших власть незадолго до созыва Учредительного собрания, которое должно являться истинным выражением директивной воли русского народа, посягнуть на самое существование правительствующего сената, в течение слишком 200 лет стоящего на страже закона и порядка в России. Эти лица, решаясь упраздни правительствующий сенат и все суды, подрывают сами, основы государственного строя и лишают население последней его опоры — законной охраны его личных и имущественных прав. Преступные действия лиц, именующих себя народными комиссарами, в последние недели свидетельствуют, что они не останавливаются перед применением насилия над учреждениями и лицами, ставшими на страже русского государства. Прежде чем насилие коснется старшего из высших учреждений России и лишит правительствующий сенат возможности возвысить свой голос в час величайшей опасности для родины, созванное на основе ст. 14 Учреждения сената общее собрание сената определяет, не признавая законной силы за распоряжениями каких бы то ни было самочинных организаций, неуклонно исполнять впредь до решения Учредительного собрания об образовании власти в стране возложенные на сенат законом обязанности, доколе к этому представляется какая-либо возможность, о чем и дать знать всем подчиненным местам, и лицам»[15].
«Деятели» упраздненного правительствующего сената возглавили саботаж мероприятий советской власти по проведению
63
в жизнь, новой, советской системы суда. Военно-революционный комитет ликвидировал сенат, но провозглашенный работниками сената саботаж был подхвачен и распространен другими работниками упраздненных судебных установлений.
Петроградская и московская адвокатура в специальных своих собраниях, посвященных изданию декрета № 1 о суде, выносила открыто антисоветские резолюции.
Бешеная агитация буржуазных судей, сенаторов, адвокатов, их борьба против советских карательных органов были сломлены. Советский суд был создан на развалинах буржуазного суда.
Говоря об организации советского суда,, Ленин писал: «….путь, который прошла Советская власть в отношении к социалистической армии, она сделала также и по отношению к другому орудию господствующих классов, еще более тонкому, еще более сложному — к буржуазному суду, который изображал собою защиту порядка, а на самом деле был слепым, тонким орудием беспощадного подавления эксплуатируемых, отстаивающим интересы денежного мешка. Советская власть поступила так, как завещали поступать все пролетарские революции, — она отдала его сразу на слом. Пусть кричат, что мы, не реформируя старый суд, сразу отдали его на слом. Мы расчистили этим дорогу для настоящего народного суда и не столько силой репрессий, сколько примером масс, авторитетом трудящихся, без формальностей, — вот что сделает из суда, как орудия эксплуатации, суд, как орудие воспитания на прочных основах социалистического общества»[16].
Советский суд был создан вопреки саботажу и идеологической борьбе с ним. Буржуазные профессора на страницах тогда еще не ликвидированной контрреволюционной печати новели ожесточенную, полную лжи и клеветы агитацию против советских народных судов, революционных трибуналов, чрезвычайных комиссий. Обычно спокойный, «академический» стиль этих профессоров изменяет им. Они не скупятся на эпитеты, говоря о «советских комиссарах юстиции», не жалеют красок и своей фантазии для создания лживых историй и рассказов «очевидцев», бывших в «подвалах чрезвычайки». И в этих потоках лжи и клеветы участвуют и левые
64
эсеры, и законспирированные тогда троцкистско-бухаринские враги народа.
В этих исключительно тяжелых условиях советские карательные органы опираются на революционные массы.
Для характеристики сопротивления деятельности советских карательных органов со стороны левых эсеров можно привести следующие факты.
В связи со вхождением в Совет Народных Комиссаров левых эсеров им было поручено 7 декабря 1917 г. руководство некоторыми наркоматами, в частности Народным комиссариатом юстиции. «Располагая аппаратом комиссариата юстиции, некоторые левые эсеры (в особенности нарком юстиции И. 3. Штейнберг) использовали предоставленную им власть для освобождения арестованных по приказу СНК контрреволюционеров, для их защиты, оказания им покровительства и проч. Работа левых эсеров в следственных комиссиях Революционного трибунала и Петроградского совета (утвержденных СНК в начале декабря 1917 г.) сопровождалась рядом конфликтов с большевистскими членами комиссий. В этих органах, ведших энергичную борьбу против кадетов, правых эсеров и других контрреволюционных партий (особенно развивших антисоветскую деятельность в связи с созывом Учредительного собрания), — левые эсеры тормозили работу большевиков. Бешеная кампания лжи и клеветы, организованная буржуазной прессой в целях дискредитации большевиков, была подхвачена и частью левых эсеров ...»[17]
Приказом тогдашнего наркома юстиции левого эсера Штейнберга было отдано распоряжение об освобождении группы членов контрреволюционной организации «Союза защиты Учредительного собрания». Незаконность этого при каза обсуждалась на заседании Совета Народных Комиссаров, который принял предложенное Лениным и Сталиным постановление: «Совет Народных Комиссаров признает, что какие бы то ни было изменения постановления комиссии Дзержинского, как и других комиссий, назначенных Советами, допустимы только путем обжалования этих постановлений в Совет Народных Комиссаров, а никоим образом не единоличным распоряжением Комиссара Юстиции. Совет Народных Комиссаров признает далее, что выступление
65
Щтейнберга и Карелина с освобождением арестованных ночью 18—19. XII было и формально и по существу неправомерным, так как противоречило не только правам комиссии Дзержинского, но и прямому решению Совета Народных Комиссаров, принятому вечером 18.XII, о задержании арестованных для выяснения личностей. Ленин, Сталин.»[18].
Лево-эсеровское руководство НКЮ поддерживало клеветнические утверждения о взяточничестве и других преступлениях следственной комиссии при Петроградском совете. Совет Народных Комиссаров в конце февраля 1918 г. заслушал доклад ревизионной комиссии, специально созданной по этому поводу. По этому докладу Совет Народных Комиссаров принял постановление, в котором, и частности, указывалось: «Заслушав доклад ревизионной комиссии над следственной комиссией, — СНК констатирует, что все обвинения против ответственных руководителей следственной комиссии во взяточничестве и других преступлениях или неблаговидных деяниях ни на чем не основаны и что весь поход против них представляет собою часть общей злостной кампании лжи и клеветы, направленной против рабоче-крестьянской власти представителями, агентами и наемниками буржуазии. Принимая во внимание, что расследование велось совершенно открыто, что все заинтересованные и прикосновенные лица знали о производящемся расследовании из газет и имели в течение шести недель полную возможность представить все данные и дать все показания, освещающие деятельность следственной комиссии со всех сторон, СНК объявляет расследование законченным и дело о следственной комиссии ликвидированным»[19].
Эта резолюция была лично написана Лениным.
Другим примером торможения мероприятий советской власти со стороны лево-эсеровского руководства НКЮ была изданная в конце декабря Инструкция революционным трибуналам. Декретом № 1 о суде (ст. 8) были созваны революционные трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил, в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников,
66
чиновников и проч.». Казалось бы, что революционные трибуналы, призванные по мысли законодателя к борьбе с контрреволюцией, должны были обладать правом суровой репрессии. Однако лево-эсеровское руководство НКЮ своей Инструкцией революционным трибуналам крайне ограничило их права в применении необходимых в тех условиях мер репрессии.
Исключив применение смертной казни, Инструкция лишала революционные трибуналы той репрессивной силы, которой они должны были обладать.
Революционные трибуналы смогли стать, действительно карательным органом социалистического государства лишь после того, как левые эсеры были изгнаны из НКЮ. В июне 1918 г. НКЮ, возглавляемый большевиками, издает постановление, отменяющее лево-эсеровские циркуляры и предоставляющее революционным трибуналам право применять любые меры наказания, в том числе и смертную казнь. В этом постановлении НКЮ, включенном в Собрание узаконений[20], указывалось, в частности: «Революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и проч. не связаны никакими ограничениями, за исключением тех случаев, когда в законе определена мера в выражениях: «не ниже» такого-то наказания».
Наконец, необходимо упомянуть о попытке лево-эсеровского руководства НКЮ в конце 1917 г. разработать Уголовное уложение Советского государства, приспособив для этого Уголовное уложение 1903 г.
Декрет № 1 о суде содержал, как указывалось, ссылку на возможность применения старых законов, но оговаривал эту возможность такими условиями, которые фактически сводили на нет применение царских законов. Советский суд мог применить старые законы в случае, если эти законы: 1) не отменены революцией, 2) не противоречат декретам советской власти, 3) не противоречат социалистическому правосознанию, 4) не противоречат партийной программе. Практически было бы очень трудно найти сколько-нибудь значительные и существенные уголовные законы царской России, которые бы отвечали этим условиям.
Порочность и вредность лево-эсеровского проекта «Советского уголовного уложения» состояла, следовательно, не в том, что старое законодательство приспосабливалось к нуждам
67
Советского государства. Составленная левыми эсерами «Инструкция местным и окружным народным судам о применении уголовных законов» противоречила самому духу советского законодательства, противоречила указаниям партии и высказываниям Ленина о революционном правотворчестве, о сущности и задачах советских декретов периода ноября 1917 г. — июня 1918 г.
В предисловии к упомянутой Инструкции составители указывали, что она избавляет судей от необходимости уяснять в каждом отдельном случае, отменен или не отменен тот или иной закон революцией. В основу Инструкции было положено Уголовное уложение Российской империи 1903 года. Число статей было сокращено с 687 до 378. В Инструкции были инкорпорированы и некоторые декреты советской власти. Затея оказалась совершенно нежизненной: советский суд Инструкцией не воспользовался[21]. Если обратиться к анализу деятельности троцкистов и бухаринцев в период 1917—1918 гг., то нетрудно будет убедиться, как их тщательно законспирированная контрреволюционная деятельность направлялась в те годы против советского законодательства, против путей его развития, начертанных Лениным, против карательной деятельности органов советской власти. Так, при обсуждении в ЦК партии вопроса об аресте вождей контрреволюции из кадетского лагеря, организовавших антисоветскую демонстрацию «в защиту Учредительного собрания», против ареста контрреволюционеров выступил Бухарин. Резкий отпор этому выступлению Бухарина, защищавшему контрреволюционеров из лагеря кадетов, дал товарищ Сталин. Намеченные Советом Народных Комиссаров мероприятия по ликвидации кадетской контрреволюции были осуществлены.
В июне 1918 г. в Петрограде по планам и руками правых лидеров, действовавших по заданию агентов Антанты, был убит один из руководителей Петроградской партийной организации—Володарский. Петроградские рабочие считали необходимым на белый террор ответить массовым красным терррором. Но Зиновьев и другие тогда еще не разоблаченные и глубоко замаскированные враги народа всячески тормозили осуществление этого требования пролетарских масс.
68
В связи с этим Ленин написал очень резкое письмо: «Протестую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего р е ш а е т»[22].
Обрисовывая задачи советского суда, Ленин отмечал крупные недостатки в его деятельности в 1917—1919 гг. « …Наши революционные и народные суды, — писал он, — непомерно, невероятно слабы. Чувствуется, что не сломлен еще окончательно унаследованный от ига помещиков и буржуазии народный взгляд на суд, как на нечто казенно-чуждое. Нет достаточного сознания того, что суд есть орган привлечения именно бедноты поголовно к государственному управлению (ибо судебная деятельность есть одна из функций государственного управления), что суд есть орган власти пролетариата и беднейшего крестьянства, — что суд есть орудие воспитания к дисциплине»[23].
Подвергая столь резкой критике первые шаги деятельности революционных трибуналов и народных судов, Ленин указывал, что «надо уметь находить, отдавать под суд и карать беспощадно»[24].
Суровые условия классовой борьбы требовали, чтобы советские карательные органы не проявляли к своим врагам излишней мягкости.
« ...Подобная мягкость только подрывает крепость советской власти, — говорил товарищ Сталин. — Мы совершили ошибку, проявляя подобную мягкость по отношению к врагам рабочего класса. Если бы мы повторили и дальше эту ошибку, мы совершили бы преступление по отношению к рабочему классу, мы предали бы его интересы»[25]. Эту же мысль товарищ Сталин развивал в беседе с иностранными рабочими делегациями в 1927 г.: « ….Мы не хотим повторять ошибок парижских коммунаров. Парижские коммунары были слишком мягки в отношении версальцев, за что их с полным основанием ругал в свое время Маркс.
69
А за свою мягкость они поплатились тем, что, когда Тьер вошел в Париж, десятки тысяч рабочих были расстреляны версальцами. Не думают ли товарищи, что русские буржуа и помещики менее кровожадны, чем версальцы во Франции? Мы знаем, во всяком случае, как они расправлялись с рабочими, когда занимали Сибирь, Украину, Северный Кавказ в союзе с французскими и английскими, японскими и американскими интервенционистами»[26]
На необходимость осуществления суровых мер борьбы с врагами революции указывал Ленин, говоря о деятельности ВЧК. На митинге сотрудников ВЧК в годовщину Октябрьской революции в 1918г. Ленин отметил значение ВЧК, указав и на недостатки в ее работе: «В глубоких массах укрепилась мысль о необходимости диктатуры, несмотря на ее тяжесть и трудность. Вполне понятно примазывание к ЧК чуждых элементов.. Самокритикой мы их отшибем. Для нас важно, что ЧК осуществляет непосредственно диктатуру пролетариата, и в этом отношении их роль неоценима, иного пути к освобождению масс, кроме подавления путем насилия эксплуататоров, •— нет. Этим и занимается ЧК, в этом их заслуга перед пролетариатом»[27].
Из высказываний Ленина, относящихся к первому году деятельности советских карательных органов, с полной ясностью вытекали и задачи советского уголовного права, и его принципиальное отличие от буржуазного уголовного права, и специфические особенности советского уголовного права в период проведения Октября.
[1] Сталин, Соч., т. 4, стр. 384-385.
[2] См. «История ВКП(б)», Краткий курс, стр. 204-212.
[3] См. Ленин, Соч., т. XXIII, стр. 57.
[4] Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 611.
[5] См. Ленин, Соч., т. IX, стр. 40.
[6] Там же, стр. 119.
[7] См. Ленин, Соч., т. IX, стр. 40.
[8] Ленин, Соч., т. XXVII, стр. 255—256.
[9] Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 166—167.
[10] Ленин, Соч., т. XXII, стр. 424.
[11] Ленин, Соч., т. XXII, стр. 424.
[12] Там же, стр. 460.
[13] Там же, стр. 459.
[14] «Русские ведомости», 1917. № 248.
[15] «Русские ведомости», 1917, № 268.
[16] Ленин, Соч., т. XXII, стр. 212.
[17] «Ленинский сборник XXI, редакционные примечания к разделу «Конфликт с левыми* эсерами», стр. 110.
[18] «Ленинский сборник» XXI, стр. 111.
[19] Там же, стр. 116—117.
[20] СУ 1918, № 44.
[21] Несмотря на розыски этой Инструкции, изданной в начале 1918 г., нам до сих пор не удалось ее найти. Сведения о ней почернуты из книги проф. М. М. Исаева «Общая часть уголовного •.та РСФСР», ГИЗ, 1925 г.
[22] «Ленинский сборник» XVIII, стр. 169.
[23] Ленин, Соч., т. XXII, стр. 460.
[24] Там же
[25] Ленин, Сталин, Избранные произведения в одном томе. Партиздат, 1936, стр. 24. 68
[26] Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 9-е, стр. 313.
[27] Ленин, Соч., т. ХХ1Ц, стр. 274.