ГЛАВА X. ОСОБЕННОСТИ ПЕРВЫХ УГОЛОВНЫХ КОДЕКСОВ ДРУГИХ СОВЕТСКИХ РЕСПУБЛИК

I

В подготовке Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. приняли деятельное участие работники юстиции не только РСФСР, но и других советских республик[1], тогда еще не объединившихся в Союз Советских Социалистических Республик. Вполне понятно, что в момент выполнения этой огромной задачи — создания первого Уголовного кодекса социалистического государства — все внимание было сосредоточено на тех нормах, которые являются общими для всего социалистического уголовного права, а не на тех различиях, которые вызываются особенностями отдельных советских республик.

Характерно поэтому, что содержание норм уголовных кодексов 1922 г. в общем совпадает во всех советских республиках. Лишь через несколько лет, когда единые в общем нормы советских уголовных кодексов были твердо усвоены и судебно-прокурорскими органами и гражданами, появляются в значительном числе нормы, специфические для отдельных советских республик, при незыблемом единстве основных положений отличающиеся в частных вопросах от норм других союзных республик.

Обязательным этапом для создания различных уголовных кодексов союзных республик было создание по существу почти одинакового во всех советских республиках уголовного законодательства на базе Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.

Первый Всеукраинский съезд деятелей юстиции, состоявшийся 19—23 января 1922 г., в резолюции по вопросу «О задачах

295

советской юстиции, в связи с новой экономической политикой» заявил: «Необходимо распространить на территории УССР, в целях единства карательной политики, общий с РСФСР уголовный кодекс, единый для всех судов, проект которого уже разработан на следующих началах в системе кодекса: 1) Общая часть, 2) разделы о государственных преступлениях, об имущественных преступлениях, о подделке денежных знаков, о должностных преступлениях, о преступлениях против отделения церкви от государства, о преступлениях против жизни, здоровья и достоинства личности, с точным определением (дефиниция) содержания перечисленных преступных деяний применительно к современным условиям и на основе практики революционных судов.

В отношении установления санкций уголовных норм по перечисленным преступлениям проводится разделение их на две категории: 1) направленные против пережитков дореволюционной эпохи (например, кража); 2) направленные против порядка управления и общественных отношений, установленных советской властью.

Для преступлений первой категории устанавливается тот предел, который суд не должен превышать, а для второй категории тот предел, который суд не должен понижать при определении меры наказания.

Право суда отступать от указанных норм предположено лишь в исключительных случаях»[2].

Вслед за этой резолюцией IV Всероссийский съезд деятелей советской юстиции в своей резолюции по вопросу об Уголовном кодексе указал: «Как выявление единства экономических и политических задач и братской солидарности всех республик, входящих в состав федерации РСФСР, Уголовный кодекс должен быть единым для всей Советской территории»[3].

Постановление 3-й сессии Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета IX созыва от 24 мая 1922 г. о введении в действие Уголовного кодекса РСФСР гласило: «Президиуму Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета поручается ввести в действие настоящий кодекс на территории союзных советских республик в надлежащем порядке».

296

Во всех советских республиках Уголовный кодекс был введен путем законодательного акта, изданного законодательными органами данной республики, причем в Украинской ССР, Грузинской ССР, Азербайджанской ССР, Армянской ССР кодекс получил наименование кодекса данной республики.

II

Уголовный кодекс Украинской ССР был утвержден Всеукраинским Центральным Исполнительным Комитетом 23 августа 1922 г. и введен в действие с 15 сентября 1922 г. Во вводной статье закона о введении Уголовного кодекса в действие ВУЦИК указал, что это объединение в Уголовный кодекс всех карательных постановлений произведено «для ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов и для установления твердых основ революционного правосознания»[4].

ВУЦИК заявил при этом, что он принимает «в целях установления единства уголовного законодательства советских республик за основу Уголовный кодекс РСФСР».

Законодательные органы УССР сохранили одинаковую с Уголовным кодексом РСФСР нумерацию и содержание статей в УК УССР. В силу ст. 3 вводного закона действие УК УССР, так же как и УК РСФСР, было распространено на преступления, совершенные до его издания.

Вводный закон к УК УССР в отличие от УК РСФСР, полностью отменившего действие всех ранее изданных уголовно-правовых норм, сохранил действие 11 законов (ст. 2). При этом соответствующие упомянутым законам уголовно-правовые нормы были включены в Особенную часть Уголовного кодекса УССР в виде самостоятельных статей с особой нумерацией (791, 1252 и т. д.), дававшей возможность сохранить единую с УК РСФСР нумерацию кодекса.

Уголовный кодекс УССР специально определил наказуемость воспрепятствования в посещении школы лицу, обязанному изучать грамоту (ст. 79), совершения запрещенных сделок с недвижимостью, домостроениями и ценными бумагами (ст. 1391), нарушения противопожарных мероприятий (ст. 217), правил, охраняющих народное здравие, наказуемость открытия товариществ или обществ с нарушением

297

установленного порядка, в частности, ранее регистрации их.

По законодательству РСФСР, перечисленные деяния в большинстве признавались административными деликтами.

В главу о нарушениях правил об отделении церкви от государства УК УССР 1922 г. было включено пять статей, предусматривавших, в качестве преступных деяний, не упоминаемые в кодексе РСФСР: 1) совершение служителями культов религиозных обрядов (крещение, обрезание, венчание, похороны) до регистрации соответственного акта гражданского состояния (рождения, брака, смерти — ст. 1231), 2) .принуждение к исполнению религиозных обрядов, 3) препятствование погребению в черте кладбища по обрядам гражданских похорон (ст. 1252), 4) непредставление установленной отчетности о церковном имуществе, 5) сокрытие церковного имущества (ст. 1254). Последние два деяния и в РСФСР являлись преступными, так как охватывались статьями о присвоении имущества и непредставлении установленных сведений. Что же 'касается признания преступными первых из перечисленных деяний, то, очевидно, оно было вызвано более сложной обстановкой осуществления декрета об отделении церкви от государства на Украине, где советская власть окончательно была установлена значительно позднее.

Изменения Уголовного кодекса УССР в 1922—1925 гг. в общем воспроизводили изменения, вносимые в Уголовный кодекс РСФСР. Надо отметить следующие особенности УК УССР. В ст. 40 УК УССР сохранилось в качестве вида поражения прав лишение ряда гражданских прав, которое в УК РСФСР было включено на очень короткое время и затем исключено из числа видов поражения прав.

В 1925 г.[5] была введена новая ст. 511, установившая порядок и сроки замены лишения свободы со строгой изоляцией лишением свободы без строгой изоляции. Тем же законом установлено в качестве минимума отбытие одной трети наказания как обстоятельство, дающее основание для возбуждения ходатайства об условно-досрочном освобождении (ст. 55 УК). Эта норма явилась воспроизведением статьи «Основных начал». УК РСФСР сохранил в этих случаях в качестве минимума отбытие половины срока наказания.

В Особенную часть были включены некоторые нормы, не имевшие существенного значения, — о наказуемости несдачи

298

архивных материалов (ст. 1021), наказуемости неисполнения частными лицами и обществами требований закона о публикации отчетов и других материалов (ст. 1032).

III

В Белорусской ССР постановлением 3-й сессии ЦИК БССР от 24 июня 1922 г. действие Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. было с 1 июля 1922 г. распространено на всю территорию БССР без всякого изменения текста кодекса[6]. УК не получил наименования Уголовного кодекса БССР и в законодательных актах БССР долго именовался просто как Уголовный кодекс без указания республики. Изменения Уголовного кодекса РСФСР в первые годы его действия целиком переносились в УК, действовавший на территории БССР. Так, сессия Центрального Исполнительного Комитета БССР приняла 26 июля 1923 г. постановление о распространении на Белоруссию принятых 2-й сессией Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета изменений и дополнений Уголовного кодекса.

Общесоюзное уголовное законодательство вскоре после вступления его в действие включалось в Уголовный кодекс. Так, нормы постановления Президиума ЦИК СССР от 14 августа 1925 г. об уголовной ответственности за шпионаж были включены ЦИК БССР в Уголовный кодекс законом от 9 октября 1925 г.[7]

Еще ранее, законом 12 июня 1925 г. было включено в Уголовный кодекс Общесоюзное положение о воинских преступлениях от 31 октября 1924 г.[8]

В 1925 г. была, переработана в соответствии с «Основными началами уголовного законодательства СССР и союзных республик» вся Общая часть Уголовного кодекса. 2-я сессия ЦИК БССР VII созыва в основном утвердила новую редакцию Общей части УК и поручила Президиуму ЦИК окончательно отредактировать и опубликовать новую редакцию. Однако это постановление не было осуществлено. Разработанный проект послужил основой для подготовки проекта Уголовного кодекса БССР 1928 г.[9]

299

IV

Уголовный кодекс Грузинской ССР 1922 г. был введен в действие на всей территории Грузинской ССР, Аджарской АССР, Юго-Осетинской автономной области и союзной с Грузией (в то время) Абхазской ССР постановлениями Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета от 9 ноября 1922 г. и 23 ноября 1922 г. Постановлением от 9 ноября Уголовный кодекс вводился в действие с 15 ноября 1922 г., постановлением от 23 ноября введение УК в действие 'было отсрочено до 5 декабря 1922 г.

В отличие от Уголовного кодекса РСФСР УК Грузинской ССР установил наказуемость кровосмешения, под которым понимается «половое сношение с восходящими или нисходящими родственниками или боковыми родственниками в тех степенях родства, в которых законом воспрещено вступление в брак» (ст. 175). Кровосмешение каралось лишением свободы на срок до трех лет.

Наказуемость кровосмешения сохранил и действующий Уголовный кодекс Грузинской ССР 1928 г.

В числе видов квалифицированного убийства предусмотрено убийство из засады (пункт «е» ст. 146). В определении квалифицированной кражи (пункт «б» ст. 187) дано не воспроизведенное другими советскими уголовными кодексами представляющее интерес для науки определение специального рецидива при краже. Кража считалась квалифицированной, если она совершена после отбытия уже однажды наказания по суду за кражу, грабеж, разбой, вымогательство или мошенничество. Таким образом, в основу понятия специального рецидива было положено совершение не тождественного, а однородного в широком смысле слова преступления.

УК Грузинской ССР установил пониженный в сравнении с УК других советских республик минимальный возраст уголовной ответственности—13 лет (ст. 13). Этот минимальный возраст был воспроизведен и в нормах УК 1928 г. В нескольких составах преступлений в сравнении с УК РСФСР внесены существенные изменения.

Изменения УК Грузинской ССР в 1922—1924 гг., как правило, явились воспроизведением изменений УК РСФСР 1922 г.

Вместе с тем законодательными органами Грузинской ССР по собственной инициативе введено несколько новелл.

300

Законом 16 июня 1925 г.[10] была специально определена наказуемость похищения женщин. Это деяние было отнесено к числу преступлений против личности, а в системе последних включено в раздел 2 — «Телесные повреждения и насилия над личностью». Новые ст.ст. 1661 и 1662 гласили: Ст. 1661. «Похищение женщины, не состоящей в замужестве, без ее на то согласия, с целью вступления с ней в брак, влечет за собой лишение свободы до трех лет».

Ст. 1662. «Похищение женщины без ее на то согласия, с целью вступления с нею в половую связь, влечет за собой лишение свободы до пяти лет.

Похищение с той же целью не достигшей брачного совершеннолетия, независимо от того, последовало ли на то ее согласие или нет, влечет за собой лишение свободы до восьми лет».

Обращает на себя внимание точность юридических определений этих статей в сравнении с соответствующими статьями УК Азербайджанской ССР и главы IX УК РСФСР 1922 г. Цитированные статьи дифференцируют ответственность за похищение как замужней, так и незамужней женщины.

Законодатель, видимо, сознательно избегал в этих случаях употребления термина «против воли», заменяя его термином «без ее согласия». Таким образом, отсутствие состава преступления могло доказываться не ссылкой на отсутствие возражений со стороны женщины (которых могло и не быть со стороны испуганной обстановкой женщины), но лишь ссылкой на прямое выражение добровольного согласия на, похищение.

Вполне основательно закон не придал юридического значения согласию похищенной, не достигшей брачного возраста.

Законом 28 апреля 1924 г.[11] была введена наказуемость . педерастии как добровольной со стороны пассивного субъекта, так и насильственной. По смыслу ст. 1711 УК, введенной этим законом, под педерастией следовало понимать только мужеложство, т. е. противоестественное половое сношение мужчины с мужчиной, в отличие от УК Азербайджанской ССР, расширившего понятие педерастии.

301

Постановлением Центрального Исполнительного Комитета ССР Абхазии от 1 апреля 1925 г. с 1 апреля 1925 г. был введен в действие на территории ССР Абхазии Уголовный кодекс; ССР Абхазии. Этот уголовный кодекс, действовавший до введения в действие УК Грузинской ССР 1928 г., который был распространен и на Абхазскую АССР, по общему правилу, воспроизводил нумерацию и содержание статей УК Грузинской ССР 1922 г. Однако в нем имелись и отличия. В частности, часть 4 ст. 166а допускала возможность примирения сторон при покушении на похищение незамужней женщины, не доведенном до конца по собственному побуждению покушавшегося.

Ст. 166б карала похищение женщины или девицы, «совершенное при исключительных условиях и обстоятельствах, могущих вызвать общественное возмущение или волнение широких слоев населения», высшей мерой наказания. Под педерастией (ст. 171а) УК Абхазской ССР, видимо, понимал противоестественное совокупление мужчины с мужчиной.

Ст. 146а специально предусматривалось убийство, совершенное из побуждений кровной мести, каравшееся при особо отягчающих обстоятельствах высшей мерой наказания. Ст. 146б карала умышленное убийство работников редакций, рабочих или сельских корреспондентов повременных изданий, если эти убийства были совершены из мести к убитому за разоблачение в печати. Санкция — лишение свободы на срок не ниже восьми лет со строгой изоляцией, а при отягчающих вину обстоятельствах — высшая мера наказания. После издания разъяснений Пленума Верховного суда РСФСР это деяние повсеместно стало рассматриваться в теории и судебной практике как контрреволюционное преступление.

После издания УК Абхазской ССР 1925 г. действие Уголовного кодекса Грузинской ССР 1922 г. уже не распространялось на территорию Абхазии.

Грузинская ССР — первая из всех союзных республик пересмотрела свой Уголовный кодекс, приведя его в соответствие с общесоюзным уголовным законодательством.

Постановлением Всегрузинского Центрального Исполнительного Комитета от 6 октября 1925 г.[12] была отменена вся Общая часть действующего Уголовного кодекса и введена

302

в действие новая редакция Общей части УК, целиком построенная на нормах «Основных начал» уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г.

V

В Азербайджанской ССР Уголовный кодекс, принятый 2-й сессией ЦИК в конце 1922 г., был введен в действие постановлением Азербайджанского ЦИК от 27 января 1923 г.[13] — с 1 февраля 1923 г., т. е. позже, чем к других советских республиках. Нумерация статей, нормы Общей части и диспозиции статей Особенной части УК Азербайджанской ССР совпадали со статьями УК РСФСР 1922 г. Однако санкции по некоторым статьям были более суровыми, чем в УК РСФСР. Так, УК Азербайджанской ССР предусматривал при особо отягчающих обстоятельствах высшую меру наказания (расстрел) за умышленное убийство (ст. 142), растление малолетних (ст. 167).

В 1924—1925 гг. в УК Азербайджанской ССР были внесены почти все изменения, включенные в эти же годы в УК РСФСР.

Помимо того, законодательные органы Азербайджанской ССР самостоятельно включили в Уголовный кодекс наибольшее число новелл в сравнении о другими союзными республиками.

Общая часть УК законом 19 января 1924г.[14] была пополнена ст. 301, установившей принцип сложения наказания в случае совершения нового преступления после вынесения приговора за прежнее преступление, но до отбытия наказания.

Этот принцип впоследствии был усвоен многими уголовными кодексами, и в настоящее время соответствующие нормы действуют в шести союзных республиках.

По инициативе законодательных органов АзССР значительно пополнены разделы о преступлениях против порядка управления, против личности и имущественных. В главу о преступлениях против порядка управления включена новая ст. 91а, карающая незаконное ношение форменной одежды и знаков различия, присвоенных Красной Армии, войскам ГПУ, милиции, лесной и таможенной страже,

303

а также формы или отличительных знаков других советских учреждений.

Это деяние вообще предусматривалось лишь в немногих УК советских республик.

Вторая часть ст. 91а карала лишением свободы до двух лет незаконное ношение форменной одежды или отличительных знаков с целью совершения какого-либо преступления. Поскольку приготовление по УК 1922 г. не каралось, это деяние справедливо рассматривалось как преступление.

В число преступлений в области половых отношений законом 26 июня 1923 г.[15] включена педерастия (ст.ст. 1671 и 1672 УК АзССР) как добровольная, так и насильственная.

В отличие от УК других республик, каравших педерастию, УК Азербайджанской ССР весьма широко определяет состав этого 'преступления.

В статьях об имущественных преступлениях заслуживает внимания определение кражи, которым охватывается не только кража вещи, но и похищение поливной воды из оросительных канав и водных амбаров. Обращает на себя внимание точность определения простой кражи, в которое, в отличие от УК других республик, включен и негативный признак — отсутствие перечисленных в других пунктах статьи квалифицирующих обстоятельств (ст. 180 п. «а»).

В числе квалифицирующих кражу обстоятельств значились совершение кражи о устранением преград или запоров, препятствующих доступу во двор здания или иное помещение или хранилище, совершение кражи лицом, запасшимся оружием или орудием для нападения или защиты, совершение кражи из разрытой или поврежденной с этой целью могилы (пункт «б» ст. 180). Большинство из этих квалифицирующих признаков не упоминалось в УК Других союзных республик.

Законом 15 ноября 1924 г.[16] специально предусмотрено (ст. 197а) умышленное повреждение имущества транспорта или связи, могущее нарушить правильное функционирование последних, и умышленное повреждение оборонительных сооружений, не содержащее признаков контрреволюционного преступления.

304

Особенно следует отметить вторую часть этой статьи, предусматривающую неосторожное повреждение этого имущества. Такая норма и в настоящее время известна только УК Азербайджанской ССР и Узбекской ССР.

Большую группу представляют преступления, составляющие пережитки патриархально-феодальных отношений. Наказуемость этих деяний устанавливается начиная с 1923 г:[17], т. е. значительно раньше, чем в РСФСР. Введением ст. 215а устанавливается наказуемость не только приготовления и продажи опиума и гашиша и содержание притонов для их потребления, но и самого курения опиума. В отличие от УК РСФСР и позднейших УК Узбекской ССР 1926 г. и Грузинской ССР 1928 г. в Уголовном кодексе АзССР преступления, составляющие пережитки патриархально-феодальных отношений, не выделяются в отдельную главу, а соответственно объекту включаются в другие главы Особенной части.

В УК Азербайджанской ССР к числу преступлений против порядка управления были отнесены следующие деяния, направленные против раскрепощения женщин:

1) Многоженство и многомужество (ст. 96а),

2) Вступление в брак с; лицом, не достигшим брачного возраста (ст. 96б).

К числу преступлений против личности отнесены:

1) Убийство из кровной вражды (ст. 142а). В санкции при наличии особо отягчающих обстоятельств предусматривался расстрел.

2) Убийство женщины в связи с раскрепощением (ст. 142б). В санкции предусматривался при наличии особо отягчающих обстоятельств: расстрел.

3) Принуждение женщин к вступлению в брак против воли (ст. 159а).

4) Похищение женщины с целью вступления в брак (ст. 159б).

5) Продажа и покупка женщины (ст. 159В).

6) Похищение женщины для продажи или помещения в притоны разврата (ст. 159Г). В санкции при наличии отягчающих обстоятельств предусматривался расстрел.

Таким образом, в 1922—1925 гг. уголовное законодательство Азербайджанской ССР наиболее полно из всех

305

союзных республик в то время предусмотрело деяния, посягающие на фактическое раскрепощение женщины.

Эти нормы уголовного, законодательства АзССР в дальнейшем, видимо, оказали влияние на разработку УК Узбекской ССР 1926 г, и УК Грузинской ССР 1928 г.

 

 

[1] На IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции 26—30 января 1922 г. были представлены 51 губерния, 9 автономных областей и 11 советских республик (Материалы НКЮ, вып. XIV—XV, стр. 14).

[2] Резолюции, принятые I Всеукраинским съездом деятелей юстиции, «Вестник советской юстиции», 1942 г., № 2, стр. 56—57.

[3] «Вестник советской юстиции на Украине», № 2, стр. 143.

[4] СУ УССР 1922 г. № 23,.

[5] СУ УССР 1925 г. № 29, ст. .175.

[6] СУ БССР 1922 г. № 5, ст. 80.

[7] СУ БССР 1925 г. № 36, ст. 330.

[8] СУ БССР 1925 г. № 3, ст. 280.

[9] СУ БССР 1925 г. № 47, ст. 371.

[10] СУ ССР Грузии 1925 г. № 1, ст. 33.

[11] СУ ССР Грузии 1924 г. № 1, ст. 23.

[12] СУ ССР Грузии 1925 г. № 3, ст.

[13] СУ Азербайджанской ССР 1923 г. № 2 ст. 86.

[14] СУ Азербайджанской ССР 1924 г. № 2, ст. 38.

[15] СУ Азербайджанской ССР 1923 г. № 7, ст. 295.

[16] СУ Азербайджанской ССР 1924 г. № 12, ст. 308.

[17] Закон 16 июня 1923 г (СУ Азербайджанской ССР № 7, ст. 29), 15 ноября 1924 г. (СУ Азербайджанской ССР № 12, ст. 308).