1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
Теория прав собственности -- один из наиболее ярких примеров
так называемого "экономического империализма", явления,
чрезвычайно характерного для эволюции неоклассического
анализа в последние десятилетия. Эта тенденция зародилась в
недрах теоретической школы, которую английский экономист Дж.
Бартон окрестил акронимом "Чивирла", воспользовавшись
начальными буквами из названий трех научных центов --
Чикагского университета (М. Фридмен, Дж. Ситглер, Г. Беккер,
Р. Коуз), Вирджинского политехнического института (Дж.
Бьюкенен, Г. Туллок) и Лос-Анжелесского университета (А.
Алчян, Г. Демсец).
Конечная цель "экономического империализма" -- унификация
всего разрозненного семейства наук об обществе на базе
неоклассического подхода. Практически это выражается в
последовательно переносе микроэкономического аналитического
инструментария на такие сферы внерыночной деятельности
человека, как расовая дискриминация, образование, охрана
здоровья, брак, преступность, планирование семьи и т.д. В
теории прав собственности объектом подобного переноса
оказываются различные институты общества, включая и
различные правовые режимы.
"Имперские" амбиции теоретиков прав собственности наглядно
проявляются в их высокой самооценке. В разработанной ими
концепции они видят "...одно из наиболее важных продвижений
экономической мысли, имевших место в послевоенный период"
(32, с. XV). По их мнению, именно она вправе претендовать на
роль универсальной поведенческой мета-теории: "...новый
подход достаточно широк, чтобы служить основой для синтеза
общественных наук, до сих пор воспринимавшихся как
разнородные дисциплины. Конструктивные методологические
принципы теории прав собственности просты: не организация
сама по себе является отныне объектом анализа, а
индивидуальный агент, который стремится максимизировать свою
функцию полезности в рамках организационной структуры. Если
известно воздействие различных структур прав собственности
на систему стимулов агента, то тогда всесторонний анализ
взаимодействий между агентами в рамках альтернативных
социально-экономических установлений воплотится в сложной
системе обратных связей. Сила теории прав собственности,
которая проявляет строгую приверженность методологическому
индивидуализму, раскрывается не только в сопоставлении с
конкурирующими подходами, придерживающимися методологии
коллективизма, будь то функциональной социология или
современный неомарксизм" (46, с. 283-284).
Сопоставление с иными подходами помогает вскрыть
методологическую специфику теории прав собственности,
очертить границы ее предметного наполнения.
1. За счет того, что стандартная неоклассическая модель
обмена и производства обогащается рассмотрением
взаимодействия прав собственности с системой стимулов и
экономическим поведением, отношение теории прав
собственности к неоклассической ортодоксии оказывается
двойственным. С одной стороны, общепринятая техника
микроэкономического анализа полностью сохраняется. С другой
стороны, максимально учитываются особенности конкретной
институциональной среды, от которых традиционный маржинализм
абстрагировался. Отсюда утверждение, что в противоположность
ему теория прав собственности объясняет реальные события в
реальных обществах. Ее подход характеризуется как
реалистический, по словам Р. Коуза, она призвана изучать
"человека таким, каков он есть, действующим в ограничениях,
налагаемых на него реальными институтами" (23, с. 230). В
этом смысле ее можно расценивать как более последовательный,
расширенный вариант неоклассической теории цен.
В стандартных неоклассических моделях присутствуют
ограничения двоякого рода. Во-первых, "физические",
порожденные ограниченностью ресурсов. Во-вторых,
"познавательные", отражающие достигнутый уровень знаний и
практического мастерства (т.е. степень "искусности", с какой
осуществляется превращение ресурсов в готовую продукцию).
Теория прав собственности и родственные ей концепции вводят
в анализ, причем в явной, эксплицитной форме, еще один класс
ограничений, обусловленный институциональной структурой
общества. В этом смысле характеристика трансакционной
экономики как "обобщенной неоклассической теории" (29, с.
70) вполне закономерна.
2. Подобный подход позволяет объяснять не только различия в
экономическом поведении в рамках альтернативных правовых
структур (статический аспект), но и механизмы развития самих
структур (динамический аспект), а также формулировать
принципы рационального, с точки зрения общества, выбора
между ними (нормативный аспект).
3. "Методологический индивидуализм" теория прав
собственности проявляется в том, что организационным
структурам типа фирмы или корпорации не придается никакого
самостоятельного поведенческого значения. Они расцениваются
как юридические фикции (14). Действующим лицом всегда
признается индивидуум и никогда -- организация... У
организации не может быть никаких "своих" целей, она есть не
более чем сумма ограничений, в пределах которых осуществляют
целенаправленные действия отдельные ее члены: "Организации
не являются живыми объектами; они представляют собой чистые
концептуальные артефакты, даже когда наделяются правовым
статусом индивидуумов. В конечном счете мы можем делать что-
либо лишь по отношению к или для индивидуумов, хотя,
конечно, иногда воздействие, испытываемое каждым
индивидуумом в группе, будет оказываться одним и тем же (по
крайней мере, качественно). Утверждения о группах в этом
смысле не должны, однако, смешиваться с сугубо мистической
практикой приписывания человеческих характеристик
организациям или группам" (45, с. 548).
В частности, рассуждения о "целевой функции фирмы" или
"социальной ответственности корпораций", строго говоря,
беспредметны: "Фирма не является индивидуумом. Это
юридическая фикция, служащая для обозначения сложного
процесса, в ходе которого конфликтующие цели индивидуумов
(причем кое-кто из них может "представительствовать" за
другие организации) приводятся в равновесие в рамках
контрактных установлений. В этом плане "поведение" фирмы
подобно поведению рынка, т.е. является результатирующей
сложного уравновешивающего процесса. Мы редко допускаем
оплошность, характеризуя рынок зерна или рынок ценных бумаг
в качестве индивидуумов, но мы часто совершаем ошибку, когда
рассуждаем об организация так, как будто это лица,
наделенные намерениями и мотивациями" (40, с. 310).
4. Благодаря такой трактовке устраняется дихотомическое
деление микроэкономического анализа на теорию фирмы (принцип
максимизации прибыли) и теорию потребительского спроса
(принцип максимизации полезности). Аналитическая структура
упрощается -- принцип максимизации полезности получает
универсальное значение. Целевая функция оказывается не
зависящей от того, где протекает деятельность человека: в
фирме или семье, на бирже или избирательном участке. Этим
закладывается общеметодологический фундамент изучения
экономических организаций, структура и функционирование
которых выводятся из взаимодействия их членов, преследующих
свои личные интересы.
5. Неоднозначно отношение теоретиков прав собственности и к
идеям К. Маркса. Они признают его безусловный приоритет в
постановке вопроса о взаимодействии экономической и правовой
систем общества (56, с. 16). Более того, при анализе
исторической эволюции отношений собственности они нередко
пользуются формулировками, практически совпадающими с
марксовыми. Недаром некоторые авторы даже называют теорию
прав собственности подправленным и усовершенствованным
историческим материализмом (53, с. 174). Вместе с тем во
многом этот подход прямо противоположен подходу Маркса. Если
в марксистской теории провозглашается примат производства,
то в теории прав собственности общим знаменателем, под
который подводится анализ как производственных, так и
распределительных отношений, оказывается сфера обращения. В
определенном смысле это возврат к домарксистской традиции в
понимании общества как последовательной цепочки взаимных
обменов (у А. Смита, например). Контрактный взгляд на
общество не оставляет места таким надындивидуальным
общностям, как классы и социальные группы. Оно распадается
на множество максимизирующих полезность индивидуумов,
взаимодействующих между собой посредством обоюдовыгодных,
добровольных и по преимуществу двусторонних контрактов (56,
с. 17).
Своеобразие подхода теории прав собственности раскрывается
уже в развернутом определении ее центрального понятия:
"Права собственности понимаются как санкционированные
поведенческие отношения между людьми, которые возникают в
связи с существованием благ и касаются их использования. Эти
отношения определяют нормы поведения по поводу благ, которые
любое лицо должно соблюдать в своих взаимодействиях с
другими людьми или же нести издержки из-за их несоблюдения.
Термин "благо" используется в данном случае для обозначения
всего, что приносит человеку полезность или удовлетворение.
Таким образом, и этот пункт важен, понятие прав
собственности в контексте нового подхода распространяется на
все редкие блага. Оно охватывает полномочия как над
материальными объектами,.. так и над "правами человека"
(право голосовать, печатать и т.д.). Господствующая в
обществе система прав собственности есть в таком случае
сумма экономических и социальных отношений по поводу редких
ресурсов, вступив в которые отдельные члены общества
противостоят друг другу" (32, с. 3).
Выделим в этом определении важнейшие моменты. Во-первых, в
качестве рабочего используется термин "право собственности",
а не "собственность": "Не ресурс сам по себе является
собственностью; пучок или доля прав по использованию ресурса
-- вот что составляет собственность. Собственность в
первоначальном значении этого слова относилась только к
праву, титулу, интересу, а ресурсы могли называться
собственностью не больше, чем они могли называться правом,
титулом или интересом" (31,с. 17). Во-вторых, отношения
собственности трактуются как отношения между людьми, а не
как отношения "человек/вещь": "...термин права собственности
описывает отношения между людьми по поводу использования
редких вещей, а не отношения между людьми и вещами" (56, с.
13). В-третьих, отношения собственности выводятся из
проблемы редкости: "...без какой-либо предпосылки редкости
бессмысленно говорить о собственности и справедливости" (62,
с. 320). Нелишне напомнить, что такой же была и позиция К.
Маркса: когда на высшей фазе коммунистического общества
будет решена проблема редкости, только тогда станет возможно
распределение по потребностям, отомрет государство,
окончательно исчезнут классовые различия. В-четвертых,
трактовка прав собственности носит всеохватывающий характер,
вбирая в себя как материальные, так и бестелесные объекты
(плоть до неотчуждаемых личных свобод). Права собственности
фиксируют позицию человека по отношению к использованию
редких ресурсов любого рода. В-пятых, отношения
собственности рассматриваются как санкционированные
обществом, но не обязательно государством. Следовательно,
они могут закрепляться и охраняться не только в виде законов
и судебных решений, но и виде неписанных правил, традиций,
обычаев, моральных норм. В-шестых, правам собственности
приписывается поведенческое значение -- одни способы
поведения они поощряют, другие подавляют. В-седьмых,
несанкционированное поведение также остается в поле зрения
теории. Оно понимается экономически: запреты и ограничения
не устраняют его, а действуют как отрицательные стимулы,
повышая связанные с ним издержки (в виде возможного
наказания). И соблюдение, и нарушение санкционированных
поведенческих норм превращаются в акты рационального
экономического выбора.
В развернутом определении понятия прав собственности как бы
заявлены основные темы, разработкой которых занята теория
прав собственности. Их раскрытие -- задача последующего
изложения.