§ 1. Дореволюционное конституционное (государственное) право

Со второй половины XIX в. (с начала царствования Александра II) начинается процесс перестройки государственной системы и перерастания абсолютной монархии в конституционную. Этот процесс проходил медленно и мучительно, сопровождаясь нарастанием в стране революционного движения, террористическими актами и ответными репрессиями. 17 октября 1905 г. Николаем II был издан Манифест, провозгласивший «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Монарх как бы принимал на себя обязательство не нарушать и охранять провозглашенные права и свободы. Это был, конечно, ограниченный, но все же первый в истории России акт о гражданских свободах. Весь мир приветствовал эту победу первой русской революции, и только большевики проигнорировали Манифест, объявив его ловушкой, пустым, формальным актом[1].

Между тем Манифест. провозгласил создание бессословного законодательного органа (Государственная Дума), ограничение власти самодержавного монарха. В сочетании с Основными законами, принятыми 23 апреля 1906 г., и рядом последующих правовых актов этот акт положил начало конституционному развитию страны. Основные законы учредили двухпалатную парламентскую систему (Государственная Дума и Государственный Совет) при сохранении сильной власти царя: без его утверждения закон не мог войти в силу. Совет министров был преобразован в постоянно действующий орган, назначаемый царем и ответственный только перед ним. Монарх сохранил полный контроль за формированием политики правительства, и особенно в области внешней политики и военных дел. Для избрания Государственной Думы

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 37

вводилось избирательное право, основанное на привлечении к выборам широких слоев населения, хотя и на неравных условиях. Государственной Думе, которая должна была избираться сроком на пять лет, предоставлялось право утверждения всех законов, которые, однако, могли приниматься и царем, но с одобрения обеих палат парламента. Депутаты не несли ответственности перед избирателями.

Вторая палата (Государственный Совет) имела те же права, что и Дума. Она рассматривала все законопроекты, принятые первой палатой, и только в случае ее одобрения законопроект передавался на утверждение царю. Состав Государственного Совета наполовину назначался царем, а другая его половина избиралась от духовенства, Академии наук и университетов, земских собраний, дворянских обществ, торговли и промышленности.

Эти конституционные акты привели к легализации политических партий и обострению межпартийной борьбы. I Государственная Дума оказалась бесплодной и просуществовала семьдесят два дня, II – сто два дня. Монарх активно пользовался своим правом издания указов законодательного характера «во время прекращения занятий Государственной Думы», а также правом роспуска Думы. Между Думой и Советом постоянно возникали разногласия, государственным Советом был отклонен ряд важных законопроектов, принятых Думой. Происходили частые смены главы и состава правительства, акты исполнительной власти стали занимать все большее место среди источников конституционного права.

Развитие нового конституционного права происходило под влиянием ведущих политических партий, и особенно партии конституционных демократов (кадетов). В программе этой партии, утвержденной на учредительном съезде в октябре 1905 г., выдвигалось предложение создать двухпалатный парламент, в котором вторая палата формировалась бы из представителей органов местного самоуправления. Парламенту предоставлялось право утверждать любой закон и принимать бюджет. Другая влиятельная партия центра «Союз 17 октября» также требовала принятия конституции, представительной системы, основанной на всеобщем избирательном праве, хотя она не отвергала самодержавия, сильной власти. Ни в одной программе не было идеи федерализма; многими отвергалась даже автономия территорий.

Правые же партии, черносотенцы («Союз русского народа») упорно настаивали на незыблемости самодержавия как основы формы правления, по существу, вообще не хотели какого бы то ни было изменения государственного строя.

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 38

Напротив, левые партии (социал-демократы и эсеры) объявляли самодержавие пережитком и главным препятствием демократизации системы власти. Социал-демократы выдвигали идеи однопалатного законодательного собрания на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права, выборности судов, замены армии вооружением народа, отделения церкви от государства. Они поддерживали передачу власти Учредительному собранию, хотя в то же время большевики бичевали Государственную Думу, называя ее лжепарламентом, и не признавали реальными перемены в государственном строе. Схожие с социал-демократами планы конституционно-правовой реформы выдвигали эсеры.

Таким образом, страна медленно, но определенно эволюционировала в сторону конституционной монархии западного типа. Императору принадлежала верховная самодержавная власть, но она уже не закреплялась как неограниченная. Постепенно в практику и правосознание внедрялись идеи парламентаризма и независимого правосудия, что подводило к восприятию теории правового государства и народного суверенитета. Однако обстановка революционного брожения, особенно в условиях военного времени, постоянно толкала режим к репрессиям против революционеров, использованию военно-полевых судов, других чрезвычайных мер поддержания общественного порядка. Демократизация конституционного права сознательно срывалась усилиями большевиков и эсеров, понимавших враждебность любых реформ своим революционным устремлениям.

В ходе Февральской (1917 г.) революции конституционная монархия была легитимно свергнута. Император Николай П специальным актом передал власть брату Михаилу, который, в свою очередь отрекшись от престола, предоставил решение вопроса о форме правления будущему Учредительному собранию. Государственная Дума сформировала Временное правительство, которое провело политическую амнистию, взяло под защиту гражданские права и свободы. Были упразднены жандармерия, полиция и цензура. Это правительство последовательно проводило курс на недопущение скатывания страны к диктатуре, на проведение Учредительного собрания.

1 сентября 1917 г. Россия провозглашается республикой, прекратила свои заседания Государственная Дума. Правительство носило коалиционный характер, что было связано со стремлением объединить демократические силы страны. Оно приняло ряд прогрессивных законов (о печати, о рабочих комитетах и др.), отказалось от применения чрезвычай-

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 39

ных мер (аресты без суда и др.). Специальным актом (август. 1917 г.) были введены критерии использования в новых условиях старых законов и постановлений.

Временное правительство при содействии общественности и созываемых им Совещаний готовило конституционную реформу, которую было призвано осуществить Учредительное собрание. Главой государства и правительства должен был стать временный президент республики с широкими полномочиями, от имени которого в Учредительное собрание должны были вноситься законопроекты. Учредительное собрание тем самым превращалось в законодательный орган. Это были только наметки, и трудно сказать, какая форма правления в конечном счете была бы избрана Учредительным собранием. В начале XX в. конституционный строй с такими институтами прочно утвердился в Великобритании, Франции и других странах Западной Европы, что не могло не оказывать влияния на конституционно-правовое развитие России. Можно смело предположить, что Учредительное собрание установило бы демократическую республику с конституционным строем, свободно избранным парламентом и контролируемой исполнительной властью. Но этим предначертаниям истории и желаниям народа не суждено было сбыться.

Реформы государственного строя, проводившиеся с начала XX в., были в значительной мере подготовлены предшествующим развитием науки государственного права. Среди ее представителей были блестящие ученые-юристы, составившие оригинальную русскую школу государственного права. Эту школу отличали склонность к высокой теории и приверженность демократическим идеалам. Почти все государствоведы одновременно занимались и общей теорией права. Они хорошо знали иностранное государственное право, историю политических учений и всеобщую историю государства и права, были всесторонне образованны не только в области юридических, но и многих других наук (философии, лингвистики, истории, психологии и др.). Практически никто из них не воспринял марксизм с его классовой теорией государства и права.

Развивавшаяся на базе университетских кафедр и тесно связанная с демократически настроенной студенческой молодежью, русская школа государственного права сосредоточила основное внимание на проблемах самодержавия и народного представительства, которые лежали в центре внимания российского освободительного движения.

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 40

Хорошо зная западные конституционно-правовые воззрения, русские ученые привнесли в научный оборот актуальные для России теории естественного права, разделения властей, правового государства, независимого правосудия, парламентаризма и др. Эти общепризнанные ценности свободного общества предопределили методологическую основу русской науки государственного права, которая была чужда какой-либо идеологической односторонности. Поэтому ни у кого не было попыток приписать государственному праву функцию закрепления «основ общественного строя», подчинять права и свободы граждан идеологическим целям. В соответствии с логикой и здравым смыслом предмет этой отрасли права виделся реалистически, хотя и в разных вариантах, в устройстве власти, положении граждан и организации управления территориями. Все исследователи видели Россию единым унитарным государством, впрочем, и здесь возникала сложность в связи с ее имперским статусом, особенно в отношении Финляндии и Польши. О проблеме федерализма применительно к России никто и не думал.

Русское государствоведение конца XIX – начала XX в. образует единый этап развития науки государственного права. В то же время этот этап можно разделить на два периода: до издания Манифеста 17 октября 1905 г. и после. В первый из этих периодов наука государственного права делала акцент на изучении зарубежных форм правления: подчеркивала, например, преимущества английской конституционной монархии, что способствовало осознанию отсталости российского самодержавного строя и подталкивало власти к реформам. Во втором периоде началась разработка теории новой формы правления в России.

Для русской школы государственного права была характерна тесная связь с философскими учениями, развивавшимися в российском и европейском обществе. Отсюда три основных направления в науке государственного права: либерализм, позитивизм и социологический позитивизм, которые, однако, не были лишены взаимопроникновения идей.

Среди ученых либерального направления выделялся Б. Н. Чичерин (1828–1904). Он стремился перенести на российские условия западную модель государственной власти. Отсюда его убеждение в необходимости конституционной монархии, что тогда означало отказ от неограниченного самодержавия. Он предлагал создать двухпалатный представительный орган сословного характера с большими правами. Как истинный либерал, Б. Н. Чичерин стоял на позициях естественного права, правового государства, разделения вла

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 41

стей, отстаивал обязанность государства охранять гражданские и политические свободы, особенно выделяя для этого независимость суда. Он писал: «Монархия представляет начало власти, народы или его представители – начало свободы, аристократическое собрание – постоянство закона, и все эти элементы, входя в общую организацию, должны действовать согласно для достижения общей цели»[2]. В начале века Чичерин с известной горечью предупреждал, что в России нет условий для парламентаризма: «Парламентское правление требует опытности, образования, сложившихся партий. Всего этого у нас нет»[3].

Крупнейшим представителем юридического позитивизма»был Н. М. Коркунов (1853–1904). Как все позитивисты, он был против естественного права, хотя и видел в государстве «общественный союз, представляющий собой... принудительное властвование над свободными людьми»[4]. Государственное право, по его мнению, определяет организацию государственной власти, регулирует ее деятельность и устанавливает права и обязанности граждан. Н. М. Коркунов внес большой вклад в разработку вопроса о подзаконности указов и других актов государственного управления, считая это важным условием конституционной законности.

Сторонники социологического позитивизма как бы уходили от игнорирования социальных факторов, что было свойственно юридическому позитивизму, вносили в государственное право социально-политические акценты. Представитель этого направления А. С. Алексеев, у которого исследователи отмечают также значительное тяготение к юридическому позитивизму, много сделал для разработки теории правового государства с его правлением через приоритет законов. Под государственным правом он понимал «совокупность норм, определяющих существо и организацию верховной власти, состав и деятельность властей подчиненных, права и обязанности подданных»[5].

В своих учебных лекциях А. С. Алексеев различал науку общего государственного права и науку русского государственного права. В первую он включил политические и государственно-правовые учения, основные категории и понятия

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 42

государственного права в их связи с социологией и историей. Рассуждения А. С. Алексеева сводились к идее конституционного государства.

Последовательным сторонником социологического позитивизма выступал М. М. Ковалевский (1851–1916). Он развивал резко оппозиционные взгляды по отношению к самодержавию, находился под влиянием революционных идей, за что был даже уволен из Московского университета. До 1905 г., создав интересные работы по государственному праву европейских держав, М. М. Ковалевский обосновывал необходимость конституционного правового государства по английскому типу, но критиковал западную систему гражданских свобод за ее формализм, подчеркивая, что «правительство служит не столько интересам всего народа, сколько интересам тех классов, которые сосредоточивают в своих руках капитал и земельную собственность»[6]. Но в целом теорию классового государства он не разделял.

Крупным представителем социологического позитивизма в науке государственного права был также В. В. Ивановский. Он считал, что государственное право не чисто юридическая наука, а часть обществоведения; ее предметом является не только форма государства, но и государство в целом[7].

Из крупных ученых-государствоведов, работавших в последние десятилетия XIX в., необходимо также отметить А. Д. Грановского, С. А. Котляревского, М. И. Свешникова и др.[8]

После 1905 г. круг проблем государственно-правовой науки во многом меняется. Ее представители сосредоточивают свое внимание на проблемах народного представительства и его соотношении с верховной самодержавной властью. Манифест. 17 октября 1905 г. отличался неопределенностью формулировок, он установил власть монарха как самодержавную, но изъял слово «неограниченная», что заставило ученых-государствоведов искать объяснение этой формулы, которую черносотенные сторонники трона трактовали в пользу незыблемости самодержавия. Н. М. Коркунов еще до изда-

Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., ИНФРА • М, 1998. С. 43

ния Манифеста высказывался о том, что власти неограниченного монарха не может быть противопоставлена никакая другая ограничивающая ее власть[9]. Создание же Думы многие видные ученые – Ф. Ф. Кокошкин, Н. И. Лазаревский, В. М. Гессен[10] и др. справедливо расценили как ограничение власти царя. Они полагали, что новый конституционный строй складывается на основе принципов западных конституционных монархий. М. М. Ковалевский, обосновывая преимущества конституционной монархии по сравнению с республиканской формой правления, отмечал, что дело не в порядке замещения поста главы государства, а в существовании ответственного перед парламентом правительства. Он уделял большое внимание принципу разделения властей, народному суверенитету, народному представительству. М. М. Ковалевский обращал внимание на то, что «изучение законодательства какой-либо страны далеко еще не является изучением «действующей» ее конституции»[11]. Этот замечательный либеральный ученый, которого, кстати, Ленин отнес к «краснобаям либерализма», доказывал, что государство не может в интересах самосохранения упразднить личные права, что право имеет приоритет перед государством, и в этом ясно проявляется его приверженность демократическим идеалам.

Русская школа государственного права развивалась в трудных условиях самодержавной власти. Ее представители не были революционерами, они верили в эволюцию государственного строя по западному образцу. Они не успели создать теорию российского республиканизма – слишком коротким оказался этот период, сменившийся большевистским тоталитаризмом.

[1] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 37.

[2] Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 1. Общее государственное право. М.,1894. С.161.

[3] Чичерин Б.Н. Россия накануне двадцатого столетия. Берлин, 1901. С. 152– 153.

[4] Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1, СПб., 1893. С. 3–4.

[5] Алексеев А.С. Конспект лекций по русскому государственному праву. 1891– 1892 уч. год. М., 1892. С. 4–5.

[6] Ковалевский М.М. Государственное право европейских держав. 1883– 1884 уч. год. С. 12.

[7] См.: Ивановский В.В. Русское государственное право. Вып. 1. Казань, 1895. С. 3.

[8] Подробнее разбор взглядов русских теоретиков государственного права, хотя и только с марксистских позиций, см.: Куприн Н.Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России. М., 1980; Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1979; его же. Из истории политической и правовой мысли: Б.Н. Чичерин. М., 1978.

[9] Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. СПб., 1908. С. 131.

[10] Кокошкин Ф.Ф. Русское государственное право. Вып. 2. М., 1908; Лозаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1. СПб., 1910; Гессен В.М. Основы конституционного права. Птг., 1917.

[11] Ковалевский М.М. Конституционное право. СПб., 1909. С. 29.