§ 14. Макиавелли *(76)

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 
34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 
51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 
68 69 

 

 Изменения, обусловленные движением возрождения в политических воззрениях, сказались также прежде всего в обращении к античному миру. Почин в этом отношении принадлежит Николо Макиавелли (1469 - 1527). В молодости он был послом республиканского правительства Флоренции и побывал при дворе папы Юлия II, Цезаря Борджиа, Максимилиана и короля Людовика XII. Устраненный от политической деятельности государственным переворотом, произведенным в 1512 г. во Флоренции Медичами, он посвятил свой невольный досуг литературной работе, плодом которой и явилась его Discorsi sopra la prima deca di Tito Livio Il principe. 1532.

 Между тем как Августин в государствах древности усматривал только одни, хотя и блестящие, пороки, Макиавелли видит в древнем Риме идеал и образец для современников. "Я не могу удержаться, - говорится в самом начале его "Рассуждений на Тита Ливия", от изумления и грусти, - когда подумаю, как дорого ценится обломок древней статуи и как современные мастера со всем тщанием усиливаются воспроизводить его, тогда как, с другой стороны, удивительные подвиги, совершенные в древних царствах и республиках, возбуждают более удивления, чем подражания; что напротив, каждый как будто избегает следовать им, так что от древней добродетели не осталось никаких следов. Как только дело касается устройства государства, то не оказывается ни государей, ни граждан, которые бы обращались за примерами к древним, считая подражание невозможным, как будто небо, солнце, стихии, люди изменили движение, порядок и силы свои". Рассуждения свои на Тита Ливия Макиавелли написал с целью исцелить людей от такого заблуждения.

 Государства основываются или туземцами, или пришельцами. Первое бывает, когда туземцы ради охраны себя от внешних опасностей соединяются вместе; во втором случае государство основывается насилием пришельцев над туземным населением. Государства, основанные этим способом, редко делают успехи в развитии.

 Останавливаясь только на государствах, образованных туземцами, Макиавелли замечает, что форм правления бывает три: монархия, аристократия и демократия. Они сложились случайно. Соединившись между собой, люди выбрали самого сильного и самого храброго и стали ему повиноваться как своему повелителю. Общение между людьми привело к познанию различия добра и зла, праведного и неправедного, и потому в людях стало возбуждаться негодование при виде человека, наносящего вред своему благодетелю. Видя, что им самим может быть нанесена подобная же обида, люди решились установить законы и наказания для их нарушителей. Отсюда явилось понятие справедливости. Вследствие этого люди стали избирать в правители уже не самого сильного, а самого мудрого и справедливого. Но когда правители сделались наследственными, то стали вырождаться, стали думать, что дело государя только затмевать прочих пышностью, сладострастием и подобными качествами. От этого они возбуждали ненависть народа и потому стали трусливы, а от страха перешли к унижению, и таким образом возникла тирания, вызвавшая затем заговоры против государей, устраиваемые не трусами и малодушными, а возвышающимися над другими великодушием и знатностью и потому не терпевшими преступного существования таких правителей. Руководимая ими толпа, низвергнув правителя, подчинялась своим вождям. Те сначала, помня пример бывшей тирании, подчиняли свои выгоды общей пользе; но их наследники, предавшись алчности и честолюбию, обращали аристократическое правление в олигархическое, и их постигала участь тирана.

 Тогда установлялось народное правление, скоро приведшее к полной распущенности, и граждане, побуждаемые необходимостью, опять восстановляли монархию. Таков круг, в котором вращаются правления всех государств, и если государство не сделается добычей соседа, оно будет в нем вращаться бесконечно.

 Итак, и правильные и неправильные формы правления одинаково несовершенны: правильные - потому, что непрочны; неправильные - потому, что сами по себе дурны. Всем им следует предпочитать смешанную форму правления, потому что, существуя вместе, монархия, аристократия и демократия будут взаимно сдерживать друг друга. Так, в Риме консул и сенат представляли собою монархическое и аристократическое начала, а с учреждением народных трибунов к ним было присоединено и демократическое начало. Это смешение разнородных начал придало римской республике совершенство, но совершенство это было достигнуто ценою постоянных раздоров между сенатом и народом.

 Раздоры между аристократией и народом были первыми причинами свободы Рима. Порицать их - значит обращать больше внимания на ропот и крики, вызываемые ими, чем на полезные их следствия. Если хочешь сделать народ многочисленным, сильным и способным достигнуть величия, то надо придать ему такие свойства, которые не дадут управлять им по желанию. Если же оставить его малочисленным и бессильным, чтобы иметь возможность управлять им, то он не сохранит могущества, а обратится в ничтожество. Кто хочет, чтобы государство, подобно Риму, достигло величия, тот должен его устроить, как Рим, допуская самую широкую возможность возникновения смут и раздоров.

 Но, наряду с таким признанием необходимости свободы внутренней борьбы для развития могущества государства, Макиавелли полагает, что самое устроение государства должно быть делом единой воли; необходимо, чтобы воля одного давала государству его порядок и чтобы единичный ум распорядился всеми его учреждениями. Поэтому мудрый учитель государства, стремящийся к общественной пользе, должен всеми силами стараться достигнуть единовластия, и ни один умный человек не станет упрекать его, если при устроении государства он прибегнет к насильственным мерам. Только те насилия заслуживают порицания, цель которых не исправлять, а портить.

 Но вместе с тем, если устроить государство должен один, оно не будет долговечно, если установленный порядок таков, что всегда требует одного правителя; государственный порядок хорош только тогда, когда предоставлен попечению большинства, так как, хотя масса и неспособна учредить порядка, не в состоянии будучи, по различию мнений, познать, что лучше, но, раз познав это на опыте, она никогда не согласится изменить хороший порядок. К тому же толпа умнее и постояннее одного правителя. Правда, против этого общее мнение всех историков. Но Макиавелли старается отстоять свое положение. Недостатки, приписываемые толпе, свойственны людям вообще и особенно правителям; всякий, не подчиняющийся законам, делает то же, что и разнузданная толпа. Благоустроенный же народ будет так же благоразумен, как и правитель, и даже больше, чем самый мудрый правитель; с другой стороны, и правитель, освобожденный от уз закона, будет безрассуднее всякого народа. Все дело в том, насколько уважаются законы. Недаром называют голос народа голосом Божиим: предсказания общественного мнения часто так удивительны, что как будто оно свыше получает дар предвидения; в суждениях о делах народ редко ошибается в выборе между противоположными мнениями. Сравнив правителя, подчиненного законам, с народом, также сдерживаемым ими, мы увидим, что народ выше; точно так же и при самовластии народ реже впадает в ошибки, чем правитель, и притом ошибки его меньше. Это потому, что народ легко уговорить и возвратить на добрый путь, тогда как злого правителя не уговоришь. Когда парод предается своеволию, то страшатся не того, что он может наделать в настоящую минуту, а того зла, которое получится в будущем, если смуты приведут к тирании. Если общее мнение неблагоприятно народу, то только потому, что о нем каждый может злословить безнаказанно; о правителях же приходится говорить с недомолвками, внушаемыми страхом.

 Таким образом, Макиавелли является в своих Discorsi решительным республиканцем. Тем не менее другая его книга II principe всецело посвящена рассмотрению монархии и средств ее установления и упрочения; кроме того, книге предпослано довольно подобострастное посвящение Лаврентию Медичи. Как это объяснить?

 Вторая глава третьей книги Discorsi о том, "как умно иногда притвориться дураком", по-видимому, дает на это прямой ответ: "Если на открытую борьбу, - говорится в ней, - не хватает сил, надо всячески стараться войти к правителю в милость; надо делить с ним все его удовольствия и, если он развратничает, служить ему товарищем по разврату. Такая короткость, вопервых, предохранит жизнь, а во-вторых, даст возможность достигнуть своей цели - низвергнуть его при удобном случае. Стало быть, надо притвориться дураком: хвалить, утверждать как раз наоборот тому, что думаешь, с целью подольститься". Цель же, ради которой Макиавелли старался добиться влияния на Лаврентия Медичи, указана в заключительной главе II principe. Эта цель - освобождение и объединение Италии. "Без отдыха, без остановки Италия молит Небо, чтобы оно послало ей освободителя. Она готова встать и идти за всяким знаменем, которое развернуто во имя ее свободы".

 По своему содержанию II principe представляет гораздо меньшее научное значение сравнительно с Discorsi. В общем, это не более как ряд основанных на исторических примерах практических советов о том, как вернее приобрести и удержать монархическую власть.

 При этом, как истинный представитель эпохи возрождения, Макиавелли выше всего ставит деятельную, творческую силу, во всем преклоняется перед силой. "Я думаю, - говорит он, - что лучше быть отважным, чем осмотрительным, ибо счастье - женщина; чтобы подчинить его себе, необходимо обращаться с ним грубо; оно охотнее дается людям способным на насилие, нежели людям холодного расчета: поэтому-то оно предпочтительно осыпает своими благами молодежь горячую, безрассудную, увлекающуюся и более отважную".

 Судьбе и промыслу он противопоставляет свободную волю человека. "Многие думали встарь и думают поныне, что Бог и судьба так всевластно управляют делами мира, что вся человеческая мудрость бессильна остановить или направить ход событий". Макиавелли думает, напротив, что если даже "судьба управляет половиною наших действий, она оставляет во всяком случае другую половину на наш произвол". Он сравнивает судьбу с бурной рекой, которая, выходя из берегов, затопляет равнины. Но как бы ни была могущественна буря, люди борются против нее, устраивая плотины и другие сооружения.

 Политические воззрения Макиавелли не выработались в целостную и законченную теорию, и даже в самой основе их замечается некоторая несогласованность. С одной стороны, возвращаясь к воззрениям древних, видевших в государстве разнородное множество, связанное взаимною зависимостью, он признает первым условием развития могущества государства борьбу разнородных элементов составляющего его общества; с другой, согласно средневековым понятиям, и образование и устроение государства считает актом единичной, властвующей над государством воли.

 Последующая политическая литература разрешила это противоречие, придав в понятии государства главное значение именно моменту воли, единой, властвующей над всем безгранично, и, безусловно, воли, ни от чего независимой, верховной, суверенной.