18. СУДЕБНИКИ ХУ-ХУ! ВВ. КАК ПАМЯТНИКИ ПРАВА. СУДЕБНИК 1550 Г.: ИСТОЧНИКИ, РАЗРАБОТКА

В первом общероссийском («великокняжеском») Судебнике 1497 г. нашли применение нормы Русской Правды, обычного права, судебной практики и литовского законодательства. Главной целью Судебника было распространение юрисдик­ции великого князя на всю территорию централизованного

 

«г      ге

государства, ликвидация правовых суверенитетов отдельных земель, уделов и областей. К моменту принятия Судебника далеко не все отношения регулировались централизованно. Учреждая свои судебные инстанции, московская власть неко­торое время была вынуждена идти на компромиссы: наряду с центральными судебными учреждениями и разъездными су­дами создавались смешанные («смесные») суды, состоявшие из представителей центра и мест.

Если Русская Правда была сводом обычных норм и судеб­ных прецедентов и своеобразным пособием для поиска нрав­ственной и юридической истины («правды»), то Судебник стал прежде всего «инструкцией» для организации судебного процесса («суда»).

В Судебнике 1550 г. («царском») расширяется круг регули­руемых центральной властью вопросов, проводится опреде­ленно выраженная социальная направленность наказания, усиливаются черты розыскного процесса. Регламентация ох­ватывает сферы уголовно-правовых и имущественных отно­шений. Закрепляется сословный принцип наказаний и одно­временно с этим расширяется круг субъектов преступления — в него включаются холопы. Значительно определеннее уста­навливаются в законе субъективные признаки преступления, разрабатываются формы вины.

Под преступлением судебники понимают не только нане­сение материального или морального ущерба, «обиду». На первый план выдвигается защита существующего социально­го и правового порядка. Преступление — это, прежде всего, нарушение установленных норм, предписаний, а также воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами го­сударства.

Усиление центральной власти обусловило развитие форм внесудебной, внеправовой расправы. Практика выработала такую своеобразную форму судебного процесса, как «облихо-вание» (ст.52 Судебника 1550 г.): если подозреваемого обвиня­ли в том, что он «ведомо лихой человек», этого было доста­точно для применения к нему пытки. Обвинение предъявля­ли 15—20 человек «лучших людей», детей боярских, дворян, представителей верхушки посада или крестьянской общины. Очевиден был внеправовой и социально ориентированный характер этой процедуры. «Облихование» порождало особо­

 

Русское (Московское) государство в XV—XVII вв.

 

 

 

го субъекта — «лихого человека», его появление в деле прида­вало особую значимость данному составу преступления. К «лихим», т. е. особо опасным, делам относились разбой, гра­беж, поджог, убийство («душегубство»), особые виды татьбы. Появляется понятие «крамола», т. е. антигосударственного деяния. В него, кроме перечисленных видов особо тяжких преступлений, включались также заговоры и мятежи.

Таким образом, можно констатировать появление в зако­не понятия государственного преступления, которое было неизвестно Русской Правде. К этому виду примыкает группа должностных преступлений и преступлений против порядка управления и суда: взятка («посул»), вынесение заведомо не­справедливого решения, казнокрадство. Развитие денежной системы породило такой состав преступления, как фальши­вомонетничество (чеканка, подделка, фальсификация денег). Эти новые для законодателя составы связывались с ростом бюрократического аппарата.

В группе преступлений против личности выделяются ква­лифицированные виды убийства («государский убийца», раз­бойный убийца), оскорбление действием и словом. В группе имущественных преступлений много внимания было уделено татьбе, в которой также выделялись квалифицированные виды: церковная, «головная» (похищение людей) татьба, не­отграниченные юридически друг от друга грабеж и разбой (открытое хищение имущества).

Система наказаний по судебникам усложняется, формиру­ются новые цели наказания — устрашение и изоляция пре­ступника. Целью властей становится демонстрация их всеси­лия над обвиняемым, над его душой и телом. Высшей мерой наказания была смертная казнь, которая могла быть отмене­на помилованием со стороны государя. Процедура казни пре­вращается в своего рода спектакль, появляются новые виды казней и наказаний. Для наказаний стали характерными жес­токость и неопределенность их формулировки (что также служило целям устрашения). Телесные наказания применя­лись как основной или дополнительный вид. Наиболее рас­пространенным видом была «торговая казнь», т. е. битье кну­том на торговой площади. Членовредительные наказания (урезание ушей, языка, клеймение) лишь начинали вводиться в период судебников. Кроме устрашения, эти виды наказаний

 

64

IV.

 

 

 

выполняли важную символическую функцию — выделение преступника из общей массы, «обозначение» его.

В качестве дополнительных наказаний часто применя­лись штрафы и денежные взыскания. Как самостоятельный вид имущественная санкция применялась в случаях оскорбле­ния и бесчестья (ст.26 Судебника 1550г.), как дополнитель­ный — при должностных преступлениях, нарушении прав собственника, земельных спорах и т. д.. Размер штрафа варьи­ровался в зависимости от тяжести поступка и статуса потер­певшего.

В судебном процессе различаются две формы. Состяза­тельный процесс используется при ведении гражданских и менее тяжких уголовных дел. Здесь широко применяются свидетельские показания, присяга, ордалии (в форме судеб­ного поединка). В состязательном судебном процессе присут­ствовал широкий набор процессуальных документов: вызов в суд осуществлялся посредством «челобитной», «приставной» или «срочной» грамоты. В судебном заседании стороны пода­вали «ставочные челобитные», заявляя о своем присутствии. По решенному делу суд выдавал «правовую грамоту», с выда­чей которой иск прекращался.

Вторая процессуальная форма — розыскной процесс — применялась в наиболее серьезных уголовных делах (государ ственные преступления, убийства, разбой и др.), причем их круг постепенно расширялся. Сущность розыскного («инкви­зиционного») процесса заключалась в следующем: дело начи­налось по инициативе государственного органа или долж­ностного лица, в ходе разбирательства особую роль играли такие доказательства, как поимка с поличным или собствен­ное признание. Для получения последнего применялась пытка. В качестве другой новой процессуальной меры ис­пользовался «повальный обыск» — массированный допрос местного населения с целью выявить очевидцев преступле­ния и провести процедуру «облихования». В розыскном про­цессе дело начиналось с издания «зазывной грамоты» или «погонной грамоты», в которых содержалось предписание властям задержать и доставить в суд обвиняемого. Судогово­рение здесь было свернуто, основными формами розыска стали допросы, очные ставки, пытка. По приговору суда «об-лихованный», но не признавший своей вины преступник мог

 

Русское (Московское) государство в XV—XVII вв.

быть подвергнут тюремному заключению на неопределен­ный срок.

Решенное дело не могло вторично рассматриваться в том же суде. В высшую инстанцию дело переходило «по докладу» или «по жалобе», допускался только апелляционный харак­тер пересмотра (т. е. дело рассматривалось заново). Судебная система состояла из ряда инстанций: 1) суд наместников (во­лостей, воевод), 2) приказной суд, 3) суд Боярской Думы или великого князя.

Параллельно действовали церковные и вотчинные суды, сохранялась практика «смешанных» судов.

В централизованной государственной системе судебный аппарат не был отделен от административного аппарата.

Государственными судебными органами были царь. Бояр­ская Дума, путные бояре, чины, ведающие отраслевыми уп­равлениями, и приказы. На местах судебная власть принадле­жала наместникам, волостелям, позже — губным, земским ор­ганам и воеводам.

До XVI в. судебная власть осуществлялась княжеским судом, юрисдикция которого по первой инстанции распро­странялась на территорию княжеского домена и лиц, обла­давших тарханными грамотами (т. е. имеющих привилегию на суд князя). Круг таких лиц постепенно сужался, с середины XVII в. вводится даже уголовное наказание за непосредствен­ное обращение к царю с просьбой о судебном разбирательст­ве. Царь рассматривал дела только в случаях злоупотребле­ния судей, отказа рассматривать дело в приказе или в апелля­ционном порядке (пересуд). Царь мог перепоручать рассмот­рение дел путным боярам и другим чиновникам дворцового управления.

С XV в. Боярская Дума становится самостоятельным судеб­ным органом, совмещая эти функции с управленческими. В качестве суда первой инстанции Дума рассматривала дела своих членов, приказных чинов, местных судей, разбирала споры о местничестве. «По докладу» проходили дела, посту­павшие из наместнических и приказных судов, в этом случае Дума выступала в качестве суда второй инстанции. Дума сама могла выходить к государю с «докладом», прося разъяснения и окончательного разрешения дела.

Рассмотренные Думой приговоры, поступавшие из прика-

3-607

 

66

IV.

 

 

 

зов, обобщались в докладной записке, которая становилась законодательным актом и именовалась «новоуказной ста­тьей». С возрастанием роли письменного судопроизводства возрастала роль дьяков, стоявших во главе приказов (с XVI в. в состав Думы вводятся думные дьяки, возглавлявшие Разряд­ный, Посольский, Поместный приказы и Приказ казанского дворца). С XVII в. в составе Боярской Думы образуется осо­бый судебный отдел (Расправная палата).

Приказы в качестве судебной инстанции выделяются уже в конце XV в., а с середины XVI в. становятся основной фор­мой центрального суда, судьи закрепляются за определенны­ми приказами.

Судебные дела должны были решаться единогласно, а в случае отсутствия такового докладывались государю. Предус­матривалось наказание как для судей, отказывающих в приня­тии жалобы, так и для жалобщиков, обращавшихся с незакон­ной жалобой или с нарушением установленного порядка.

С XVI в. появляются специализированные судебные при­казы. В 1550 г. учреждается Холопий приказ, ведавший всеми спорами о холопах, оформлявший крепостные и отпускные грамоты, кабальные записи.

В первой половине XVI в. создается Разбойный приказ, который к началу XVII в. преобразуется в Разбойный сыскной приказ, а к концу XVII века — просто в Приказ сыскных дел (Сыскной приказ). При отправлении правосудия приказные бояре и дьяки руководствовались Уставной книгой приказа, в нее же записывались приговоры думных бояр. В подчинении Разбойного приказа находились все губные старосты, цело-вальники, дьяки и тюремные сторожа. Приказ ведал делами о татях, разбойниках и «лихих людях».

Земский приказ рассматривал дела по преступлениям, со­вершенным в Москве, и осуществлял полицейские функции. Поместный приказ в Москве также осуществлял полицейские функции. Полицейский приказ осуществлял суд по всем позе­мельным тяжбам, оформлял сделки купли-продажи, мены, да­рения и наследования.

Высшей судебной инстанцией по гражданским делам был Судный приказ, образованный в начале XVII в. и выступав­ший в качестве суда второй инстанции по решениям, выне­сенным судами наместников, воевод и губных старост (его

 

«7

Русское (Московское) государство в XV—XVII вв.

 

 

 

деятельность строилась по территориальному принципу). В середине XVI в. сформировался Челобитный приказ, сосре­доточивший в своих руках прием жалоб от населения. Позже он передал свои полномочия Приказу сыскных дел.

В первой половине XVII в. оформился Приказ тайных дел. В его задачу входило наблюдение за всей управленческой де­ятельностью в государстве, т. е. функции тайной полиции.

Приказ Большого дворца контролировал выполнение тягла повинностей и сборов и ведал судебными делами в мо­настырских и великокняжеских вотчинах, царских селах.

Местные судебные органы вплоть до середины XVI в. строились, как и административные органы, по системе «кор­млений». Функции суда выполняли наместники и волостели. Их юрисдикция распространялась на всю подведомственную им территорию, без их ведома рассматривались только наи­более тяжкие уголовные преступления.

Наместники и волостели назначались князем из бояр на срок или в наследственную должность. Судебные функции осуществляли княжеские или боярские тиуны, дворецкие, слободчики, приказчики, посольские, подельщики, доводчи­ки и другие чиновники. Они также получали с подсудного населения кормление, размеры и сроки которого были регла­ментированы.

Наместники и волостели, державшие кормление «без бо­ярского суда», обязаны были «докладывать» свои решения в вышестоящие суды: государю. Боярской Думе, наместнику «с боярским судом». Контроль со стороны местного населения осуществляли представители местной администрации: двор-ский и староста. Это правило о представительстве местного населения в суде наместников и волостелей было закреплено постановлением Боярской Думы в феврале 1549 г., а позже — в Судебнике 1550 г.

Судебник 1589 г. подчеркнул приоритет судей по отноше­нию к участвующим в суде представителям местного населе­ния: при принятии решения судья не отвечает ни перед со­тским, ни перед целовальником, тогда как эти последние перед ним полностью ответственны.

Наместники и волостели были обязаны являться в выше­стоящий суд по его требованию: перечень поводов для такого вызова давал Судебник 1550 г.                       ,

э*

 

68

IV.

 

 

 

С 1556 г. учреждается должность губного старосты, кото­рый в качестве судьи рассматривал уголовные дела. Следст­вие и дознание по делам о разбоях и татьбе осуществляли «татинных дел сыщики», бирючи, тюремные сторожа и пала­чи. Местное население, которое оплачивало деятельность губных органов, избирало губного старосту и дьяка. Одновре­менно с ними избирались старосты десятские и «лучшие люди» (целовальники). Неурегулированность отношений между наместниками и губными органами, усиление роли вое­вод привело к отмене губного самоуправления в конце XVII в.

Воеводы, будучи служилыми людьми, назначались в горо­да государем. Разрядным приказом или по просьбе городских жителей в зависимости от значимости города. Делопроизвод­ство при воеводах вели дьяки. В компетенцию воевод не вхо­дили споры по вотчинным, поместным и холопьим делам.

В черных волостях после ликвидации системы кормлен­щиков учреждались земские судьи, рассматривавшие преиму­щественно гражданские дела. Состав этих судов утверждался в московском приказе. Наиболее важные дела рассматрива­лись земскими судами в присутствии «лучших людей» и цело-вальников. В спорах между посадскими и волостными людь­ми действовали сместные (смешанные) суды.

В вотчинах и поместьях суд на основе иммунитетных гра­мот осуществляли сами феодалы. Крестьян дворцовых вот­чин судил дворцовый суд (Большой дворец в Москве), в селах и волостях суд осуществляли посольские и приказчики.

В вотчинах суд вершили главные приказчики и «вотчин­ная съездная изба». Чернотяглые крестьяне судились земски­ми судейками или слободчиками. В вотчинном и государст­венном судах дела рассматривались в присутствии «лучших людей» (сотских, старост, судных мужей). Высшей инстан­цией для вотчинного суда были государственные судебные органы.

В практике сместных судов, рассматривавших спорные дела между подданными великого князя и удельных князей, проявилась явная тенденция к передаче большинства дел в юрисдикцию Москвы, что свидетельствовало об усилении централизации.

Наряду с государственными и вотчинными судами особня­ком стояла группа «данных», или третейских судов. Эти суды

 

Русское (Московское) государство в XV—XVII вв.

назначались властями в случаях, когда стороны просили об этом, а данное дело не относилось к числу «приказных», т. е. прямо входящих в компетенцию судебного органа. Такие суды назначались из числа низших чиновников и отрабатыва­ли только отдельные стадии судебного процесса, после чего докладывали результаты назначившему их судье, служившему в конкретном приказе. Решение принималось уже на уровне приказного суда.

Первые третейские суды появились уже в середине XIV в. Они рассматривали частные, но не казенные или государст­венные дела. Решения по спорам между частными лицами основывались на доброй воле (совести) сторон, носили миро­вой характер. Соборное Уножение 1640 г. закрепило силу тре­тейского решения правовой нормой. Устанавливались мате­риальные санкции за его нарушение, порядок оформления и ответственность третейских судей. Решение третейского суда не подлежало апелляции.