ГЛABA XI. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ОБЩЕСОЮЗНОГО СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
I
До образования СССР уголовное законодательство создавалось самостоятельно каждой советской социалистической республикой.
В силу основных законов советских республик издание норм, определяющих уголовную ответственность, относилось к компетенции высших органов государственной власти советских республик, чем обеспечивалось в этих республиках единство определения преступных и наказуемых деяний и единство осуществления социалистического правосудия по уголовным делам. Местным органам государственной власти не было предоставлено право издания постановлений уголовно-правового характера.
Первая советская конституция — Конституция РСФСР 1918 г. — отнесла к ведению Всероссийского съезда Советов и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, в числе других вопросов общегосударственного значения,, «общегосударственное законодательство, судоустройство и судопроизводство, гражданское, уголовное законодательство и пр.» (п. «о» ст. 49)[1]. Конституция УССР 10 марта 1919 г. к числу вопросов общегосударственного значения, подлежащих ведению центральной советской власти на Украине, отнесла гражданское, уголовное и процессуальное законодательство (п. «е» ст. 6)[2].
Из смысла ст. 49 Конституции РСФСР 1918 г. следовало, что автономные республики РСФСР не могли самостоятельно осуществлять уголовное законодательство. Постановление
306
ВЦИК о введении в действие Уголовного кодекса 1922 г. специально формулировало этот принцип, указав, что изменения или дополнения Уголовного кодекса, вызываемые местными бытовыми условиями, вводятся в жизнь лишь постановлениями отдельных центральных исполнительных комитетов по утверждении ВЦИК. В отдельных автономных республиках законодательными органами этих республик издавались порою постановления уголовно-правового характера или же постановления, содержавшие указания на квалификацию определенных деяний по тем или иным статьям действовавшего тогда Уголовного кодекса РСФСР, однако такое законодательство имело место лишь в виде исключения.
Так, постановлениями СНК Башкирской АССР 1923 г. были даны указания о квалификации некоторых деяний по определенным статьям Уголовного кодекса РСФСР, в частности о квалификации применительно к ст. 180 УК РСФСР 1922 г. укрывательства похищенных телеграфных проводов[3]. Постановлением ЦИК и СНК Бурят-Монгольской АССР 7 апреля 1928 г. определена ответственность по статьям УК РСФСР за нарушение правил охоты, в частности указано и на применение аналогии[4]. В приведенных случаях автономные республики не создавали новых норм уголовного закона, а давали лишь толкование действовавшему УК РСФСР.
ЦИК и СНК Дагестанской АССР в течение некоторого времени особыми постановлениями вводили в действие на территории Дагестанской АССР статьи Уголовного кодекса РСФСР, вновь изданные или измененные в установленном порядке законодательными органами РСФСР. Так, например, постановлением от 14 февраля 1924 г. введено в действие постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 9 января 1924 г. об изменении ст.ст. 140, 140а, 140б УК РСФСР[5]. Такая практика была неправильной, так как уголовные законы РСФСР получили силу на всей территории РСФСР после опубликования их законодательными органами РСФСР и не требовали дополнительно введения их в действие на территории автономных республик. Постановлением ЦИК и СНК Дагестанской АССР от 7 марта 1926 г.
307
введены в действие новые нормы уголовного закона, карающие сопротивление фактическому раскрепощению женщины[6]. Однако инструкцией НКЮ Дагестанской АССР по применению закона 7 марта 1926 г. указано, что статьи УК, упомянутые в законе, введенные ВЦИК в действие в ряде других автономных республик, но не введенные в Дагестанской АССР, должны применяться только по аналогии[7].
Постановлением 3-й сессии ЦИК Киргизской (впоследствии Казахской) АССР II созыва «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР и о введении его в действие на территории КАССР» от 13 июля 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР введен в действие на территории КАССР с 1 июня 1922 г., причем кодекс дополнен новой главой, IX — «Нарушения запретов куна, бариты (барачты), калыма, принуждения женщин к супружеству у киргиз КАССР», которая также была введена в действие с 1 июня 1922 г.[8] Однако поскольку такое самостоятельное, без санкции ВЦИК, дополнение Уголовного кодекса РСФСР противоречило закону о введении в действие Уголовного кодекса РСФСР, очевидно, введение в действие главы IX было затем приостановлено. Так, циркуляр НКЮ КАССР упоминает, что вопрос представлен на утверждение ВЦИК и впредь до утверждения и опубликования закона ВЦИК вопрос об ответственности за прием и уплату калыма надо оставлять открытым[9]. Глава IX УК РСФСР для Казахской АССР была введена в действие постановлением ВЦИК 16 октября 1924 г.
Законно изданным являлся малоизвестный Уголовный кодекс Абхазской ССР от 1 апреля 1925 г. Конституция ССР Грузии, введенная в действие 5 июля 1926 г., определяла, что «Социалистическая Советская Республика Абхазии входит в Социалистическую Советскую Республику Грузии в силу особого между ними договора» (ст. 9)[10], а не в качестве автономной республики, как впоследствии. Поэтому в силу ст. 88 названной конституции верховные органы власти ССР Абхазии имели право издавать законодательные
308
акты по вопросим внутренних дел, юстиции, просвещения и др.[11]
За этими исключениями уголовное законодательство осуществлялось советскими социалистическими республиками. Анализ и сравнение Уголовного законодательства отдельных советских республик, созданного до образования СССР, показывают, что содержание норм уголовных законов отдельных республик в основном совпадало. Это вытекало из принципиального единства всего социалистического уголовного законодательства.
Законодательство советских республик, в частности и интересующее нас здесь уголовное законодательство, в общем было одинаковым, различаясь главным образом по частным вопросам. В основе уголовного законодательства всех советских республик лежало уголовное законодательство РСФСР. Вместе с тем уголовное законодательство каждой советской республики отражало особенности этой республики.
Еще до издания уголовных кодексов 1922—1923 гг. законодательными органами УССР были введены на территории УССР почти все уголовные законы РСФСР, а также законы, содержащие уголовную санкцию, причем в отдельных случаях эти законы воспроизводили текст законодательства РСФСР, в других же содержали основные мысли этих законов с соответствующей переработкой их текста[12]. Вместе с тем отдельные принципиальные 'Постановления Народного комиссариата юстиции РСФСР были восприняты в других советских социалистических республиках. Так, постановлением коллегии Народного комиссариата юстиции УССР, опубликованным в циркуляре НКЮ УССР 4 августа 1920 г., были введены- на территории УССР без
309
всякого изменения текста «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» от 12 декабря 1919 г.[13]
В то же время отдельные советские социалистические республики проявили и до издания уголовных кодексов 1922—1923 гг. значительную инициативу в издании уголовных законов. Упомянем декреты СНК УССР, опубликованные 21 марта 1919г., «Об условном осуждении» и «О досрочном освобождении»[14], декрет СНК УССР, опубликованный 13 февраля 1919 г., «О наказуемости агитации, направленной к возбуждению национальной вражды»[15].
При разработке Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. источниками кодекса явились не только изданные в 1917— 1922 гг. уголовные законы РСФСР, но в известной мере и законодательные акты других советских социалистических республик. В частности, ст. 83 УК РСФСР 1922 г., карающая агитацию и пропаганду, направленную к возбуждению национальной вражды и розни, была основана на декрете СНК УССР от 13 февраля 1919 г. В содержании ст. ст. 36, 37 и 53—55 УК РСФСР 1922 г. в некоторой степени отражены нормы упомянутых декретов. СНК УССР от 21 марта 1919 г. и 12 ноября 1921 <г. о досрочном1 освобождении и условном осуждении.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., изданный «и целях ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов и установления твердых основ, революционного
310
правосознания...»[16], стал основой уголовных кодексов других советских республик. Постановление сессии ВЦИК о введении » действие Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. гласило: «Президиуму ВЦИК поручается ввести в действие настоящий кодекс на территории союзных советских республик в надлежащем порядке»[17].
Уголовные кодексы в других советских социалистических республиках были в 1922—1923 гг. самостоятельно изданы законодательными органами этих республик, но содержание их, за отдельными исключениями, совпадало с содержанием Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.
Почти полное сходство о Уголовным кодексом РСФСР 1922 г. уголовных кодексов других советских республик, изданных самостоятельно законодательными органами этих республик, объясняется тем, что в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. нашли свое отражение и законодательство и судебная практика как РСФСР, так и других советских республик. Уголовный кодекс РСФСР явился плодом глубокой и тщательной подготовительной работы, отразил и опыт других, кроме РСФСР, советских республик, причем работники этих республик также принимали участие ю его выработке. Поэтому при введении Уголовного кодекса на территории отдельных советских республик .всего лишь через несколько месяцев после издания Уголовного кодекса РСФСР не требовалось внесения в него каких-либо существенных изменений.
Закон о введении в действие Уголовного кодекса УССР, повторяя общие политические основания введения кодекса, изложенные во вводном законе к Уголовному кодексу РСФСР, указал, что в целях «. .. ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов...» Bсeукраинский Центральный Исполнительный Комитет признает необходимым «...объединить все карательные постановления в Уголовный кодекс, приняв — в целях установления единства уголовного законодательства советских республик — за основу Уголовный кодекс РСФСР...»[18]
311
В процессе дальнейшего развития социалистического уголовного права явилась необходимость в существенных изменениях и дополнениях уголовных кодексов отдельных советских республик, —изменениях, исходивших из учета особенностей данной советской республики. Так, например, во многих союзных республиках были введены главы и отдельные статьи, предусматривающие преступления, составляющие пережитки патриархально-феодальных отношений, причем эти нормы получили силу в тех местностях, где указанные пережитки еще сохранились.
II
Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик 30 декабря 1922 г. к ведению СССР в лице его верховных органов отнес «установление основ судоустройства и судопроизводства, а также гражданское и уголовное союзное законодательство» (п. «о» ст. 1)[19].
Редакция этого пункта договора приводила отдельных авторов к заключению, что первоначально договор все уголовное законодательство относил к ведению СССР. Однако такое понимание п. «о» ст. 1 договора нельзя признать правильным. Специальное указание в п. «о» ст. 1 договора на союзное уголовное законодательство могло означать лишь то, что, помимо союзного, должно быть и уголовное законодательство союзных республик.
С полной ясностью вопрос о пределах. общесоюзного уголовного законодательства разрешен был Конституцией СССР, принятой сессией ДИК СССР 6 июля 1923 г. и окончательно утвержденной II Всесоюзным съездом Советов 31 января 1924 г. Ведению СССР, согласно п. «п» ст. 1, подлежало «установление основ судоустройства и судопроизводства, а также гражданского и уголовного законодательства Союза». Таким образом, Конституция СССР 1924 г. разделила сферу компетенции в области уголовного законодательства между СССР и союзными республиками, предоставив союзным республикам право самостоятельного развития уголовного законодательства в пределах, определенных основами уголовного законодательства СССР, что
312
являлось совершенно необходимым в период действия Конституции СССР 1924 г.
При непосредственном осуществлении общесоюзного уголовного законодательства прежде всего встал вопрос о том, что понимать под основами уголовного законодательства.
Вторая сессия ЦИК СССР II созыва во вводной статье и ст. 3 принятых ею «Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик»[20] 1924 г. установила сферу уголовного законодательства СССР и союзных республик в точном соответствии с Конституцией СССР 1924 г.
Вводная статья, определив единую задачу уголовного законодательства СССР и союзных республик, говорит, что задача эта осуществляется путем применения к правонарушителям мер наказания «...в порядке, устанавливаемом законодательством Союза ССР и союзных республик, на основании общих начал...», изложенных в статьях «Основных начал». Следовательно, вводная статья установила, что создается уголовное законодательство (а не директивные указания) СССР и уголовное законодательство союзных республик, причем как то, так и другое должно воплощать в себе те общие начала, которые изложены в статьях «Основных начал».
Ст. 3 «Основных начал» отнесла к компетенции СССР, помимо этих общих начал, также издание положений о преступлениях государственных и воинских и законов, указывающих союзным республикам роды и виды преступлений, по которым СССР считает необходимым проведение определенной линии единой судебной (в редакции 31 октября 1924 г. «карательной») политики.
Совокупность всех указанных законодательных актов и образует, по смыслу вводной статьи и ст. 3 «Основных начал», те основы уголовного законодательства, которые были отнесены Конституцией СССР 1924 г. к компетенции СССР в лице его верховных органов государственной власти. Такое истолкование понятия основ было единственно правильным. Союз Советских Социалистических Республик в соответствии с Конституцией СССР 1924 г. должен был иметь возможность не только устанавливать общие линии уголовного законодательства, но и определять конкретные
313
формы борьбы с отдельными видами тех преступлений, в отношении которых было необходимо установить единое определение их состава, как и единую наказуемость на территории всего Союза, т. е. прежде всего с преступлениями государственными и воинскими.
Переходя к изложению отдельных составных частей общесоюзного уголовного законодательства, надо прежде всего остановиться «а «Основных началах» (общая их характеристика дается ниже, в главе XII).
«Основные начала» содержали нормы различного характера.
1. Прежде всего «Основные начала» точно определили компетенцию СССР и союзных республик. К ведению последних они отнесли издание уголовных кодексов, которые должны: а) быть основаны на общих положениях «Основных начал», б) включать в себя в качестве неотъемлемой составной части положения о преступлениях государственных и воинских в тексте, принятом законодательными органами СССР[21], и в) включать те нормы, которые установлены общесоюзным уголовным законодательством в отношении других, помимо государственных и воинских, преступлений.
2. «Основные начала» дали точные указания о системе построения уголовных кодексов. Слова ст. 3 о том, что «отдельные виды преступлений и порядок применения к ним мер социальной защиты определяются уголовными законами союзных республик. . .», указывают на построение уголовных кодексов союзных республик По принципу определения в них точных составов преступлений и точного указания в отношении каждого преступления вида и предела наказания, с тем, что прямо не предусмотренные, но определенные в законе по своим родовым признакам преступные деяния могут в виде исключения караться по аналогии со статьями, предусматривающими наиболее сходные по важности и роду преступления.
3. «Основные начала» содержат нормы общей части, т. е. положения, определяющие в общей форме преступления, меры наказания и порядок их применения, обстоятельства,
314
исключающие наказуемость, пределы действия уголовных законов и др.
4. Наконец, «Основные начала» содержат указания законодательным органам союзных республик об издании определенных постановлений: о порядке зачета предварительного заключения (ст. 18), о количестве и роде предметов, не подлежащих конфискации (примечание 1 к ст. 251 ред. 15 июня 1927 г.), об условиях и порядке применения условного осуждения (ст. 37) и др.
«Основные начала», устанавливая определенные нормы, в ряде случаев предоставили законодательным органам союзных республик возможность изменения их. Так, примечанием к ст. 10 им предоставлено право понижения давностных сроков, в том числе и по преступлениям, караемым лишением свободы на срок до пяти лет. Этим правом большинство союзных республик воспользовалось.
III
Положение о воинских преступлениях, принятое одновременно с «Основными началами» 31 октября 1924 г. и замененное затем Положением 27 июля 1927 г., не вызвало по существу значительных споров, так как содержание Положения о воинских преступлениях было дано уже в определении воинского преступления. Однако в 1924—1925 гг. оспаривался вопрос о моменте введения Положения в действие.
Как «Основные начала», так и положения о государственных и воинских преступлениях в их первоначальной редакции были основаны на тексте уголовных кодексов союзных республик 1922—1923 гг., который, однако, подвергся существенной переработке. Таким образом, общесоюзное уголовное законодательство, являясь новой, более высокой ступенью в развитии социалистического уголовного права, сохраняло в то же время полную преемственность в отношении предшествовавшего ему законодательства советских республик. Положение о воинских преступлениях от 31 октября 1924 г. было опубликовано 6 декабря 1924 г.[22],
315
но в уголовные кодексы союзных республик было включено значительно позднее[23].
От разрешения вопроса относительно времени вступления в силу Положения о воинских преступлениях зависело и определение его юридической природы. Если Положение вступало в силу только с момента включения его в уголовные кодексы союзных республик в качестве отдельной главы, то, следовательно, до этого момента оно являлось не законом, а только директивой, направленной законодательным органам союзных республик и не имевшей еще общеобязательной силы. Признание же моментом вступления в силу Положения о воинских преступлениях времени опубликования его в Собрании законов СССР означало, что с этого момента Положение приобретало общеобязательную силу общесоюзного закона, вследствие чего последующее включение Положения в уголовные кодексы союзных республик получало лишь субсидиарное значение. Президиум ЦИК СССР, в точном соответствии со ст. 3 «Основных начал», разрешил вопрос в этом последнем смысле. Постановление Президиума ЦИК СССР от 16 октября 1925 г. гласило:
«1. Во изменение постановления Президиума ЦИК Союза ССР от 19 июня 1925 г. считать сроком введения в действие Положения о воинских преступлениях момент опубликования означенного Положения в установленном порядке.
2. Предложить Верховному суду Союза ССР и верховным судам союзных республик издать соответствующие распоряжения о пересмотре приговоров, вынесенных с нарушением действующего Положения о воинских преступлениях»[24].
316
Из постановления Президиума ЦИК СССР от 16 октября 1925 г. и циркуляра Военной коллегии Верховного суда СССР № 8 от 10 декабря 1925 г. можно видеть, что в течение некоторого времени многие суды продолжали применять статьи главы о воинских преступлениях уголовных кодексов союзных республик, замененные общесоюзным Положением о воинских преступлениях 1924 г.
После аутентического разъяснения времени вступления в силу Положения о воинских преступлениях 1924 г. вопрос о времени вступления в силу Положения о преступлениях государственных от 25 февраля 1927 г. не вызывал никаких сомнений. В Уголовный кодекс РСФСР статьи этого Положения были включены 6 июня 1927 г.[25], но моментом введения их в действие, согласно разделу VII постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 6 июня 1927 г., являлся момент вступления в силу Положения о преступлениях государственных.
Понятие государственных преступлений было определено на сессии ЦИК СССР, принявшей 25 февраля 1927 г. Положение о преступлениях государственных.
Сессия ЦИК СССР установила, что под государственными преступлениями надо понимать контрреволюционные преступления и особо для СССР опасные преступления против порядка управления.
Основной признак этих последних преступлений, определяющий их принадлежность к числу государственных, тот, что они «...колеблют основы государственного управления и хозяйственной мощи Союза ССР и союзных республик» (ст. 15 Положения о преступлениях государственных). Основной признак, обличающий эти преступления от контрреволюционных, — отсутствие контрреволюционной цели при совершении деяния.
Выделение государственных преступлений, в частности и особо для СССР опасных преступлений против порядка управления, в качестве преступлений, ответственность за которые регламентируется общесоюзным законодательством,
317
имеет существенное значение при применении уголовного закона в тех случаях, когда деяние предусматривается и статьей Положения о преступлениях государственных и статьей другой главы Уголовного кодекса: в этих случаях, по общему правилу, применяется статья Положения.
Общесоюзные уголовные законы, определяющие ответственность и наказуемость отдельных деяний (ст. 3 «Основных начал»), по содержанию разнообразны. Союзным законодательством регламентированы составы таких преступлений, в борьбе с которыми было признано необходимым осуществление полного единства социалистического правосудия на всей территории СССР. Сессия ЦИК СССР при выработке «Основных начал» отвергла неправильную точку зрения, согласно которой СССР должен был устанавливать уголовные санкции только за нарушение законодательства, отнесенного к предметам ведения СССР, а союзные республики — за нарушение законодательства республиканского.
Уголовное законодательство СССР, осуществлявшееся в порядке ст. 3 «Основных начал», относилось ко всем разделам Особенной части Уголовного кодекса. Наибольшее число таких законодательных актов падает, если следовать классификации преступлений, принятой Уголовным кодексом РСФСР, на главы о преступлениях против порядка управления и о преступлениях хозяйственных (об этом — см.. главу XIV).
Общесоюзные уголовные законы, изданные на основании ст. 3 «Основных начал», содержали или полный текст статьи, которая в этом случае без изменений включалась в уголовные кодексы союзных республик, или же элементы нормы, т. е. состав преступления и санкцию, или одну лишь санкцию. В последнем случае текст статьи вырабатывался законодательными органами союзных республик с соблюдением точного смысла общесоюзного уголовного закона.
Вне пределов общесоюзного уголовного законодательства союзные республики при действии Конституции СССР 1924 г. осуществляли уголовное законодательство самостоятельно, с соблюдением, однако, общих принципов, изложенных в «Основных началах». Изданные в соответствии с «Основными началами» уголовные кодексы союзных республик частично различаются между собой как в объеме наказуемых деяний, так и в части наказуемости их. Эти различия, по общему правилу, выражали собой особенности отдельных союзных республик.
318
Соотношение общесоюзного и республиканского уголовных законодательств в процессе развития социалистического строительства существенно изменялось. В первые годы действия «Основных начал» дальнейшее развитие советского уголовного законодательства осуществлялось преимущественно в порядке законодательства союзных республик. В дальнейшем же преобладающее значение получило, наоборот, общесоюзное уголовное законодательство.
[1] СУ 1918 г. № 51, ст. 582.
[2] СУ УССР 1919 г. № 19, ст. 204.
[3] СУ БАССР 1923 г. № 9, ст. 189.
[4] Бюллетень ЦИК и СНК Бурят-Монгольской АССР, 1928, № 12, ст. 51.
[5] СУ ДАССР 1924 г. № 1, ст. 7.
[6] СУ ДАССР 1926 г. № 1, Ст. 11.
[7] СУ ДАССР 1926 г. № 9, ст. 12.
[8] СУ КАССР 1922 г. № 11, ст. 104.
[9] «Вестник рабоче-крестьянского правительства КАССР», 1924, № 14, ч. 2, стр. 331.
[10] Основной закон (Конституция) Советской Социалистической Республики Грузии, Тифлис, 1926. Тоже, Конституция 1922 г.
[11] Шестым Всегрузинским съездом Советов было окончательно утверждено изменение ст. 9 и исключение статей главы V «О договорной Социалистической»Советской Республике Абхазии». В ст. 9 новой редакции Абхазская ССР упоминалась уже как автономная республика. В соответствии с этим действие Уголовного кодекса ССР Грузии 1928 г. было распространено и на Абхазскую ССР, а Уголовный кодекс ССР Абхазии 1925 г. утратил силу.
[12] В качестве примеров из законодательства УССР укажем: постановление СНК УССР «О борьбе со взяточничеством и незаконными поборами», опубликованное 30 апреля 1919 г. («Известия ВУЦИК» 30 апреля 1919 г., № 30/57) и воспроизводившее в основном декрет СНК РСФСР 8 мая 1918 г.; декрет, опубликованный 2 апреля 1919 г., «О наказуемости разрушения путей сообщения» (СУ УССР 1919 г. № 34 ст. 387); декрет СНК УССР от 20 августа 1920 г., вводивший в действие на территории УССР декрет СНК РСФСР о борьбе с незаконным изготовлением спиртных напитков (СУ УССР 1920 г. № 23, ст. 469); постановление ВУЦИК и СНК Украины, опубликованное 23 июня 1921 г., «О борьбе с хищениями грузов в государственных складах и при транспортировании грузов железнодорожным, водным и гужевым путем» (СУ УССР 1921 г. № П, ст. 311); декрет СНК УССР от 1 ноября 1921 г. «О борьбе со взяточничеством» (СУ УССР 1921 г. № 22, ст. 639); постановления СНК УССР от 8 июля 1921 г. «О взысканиях за невыполнение продовольственных и сырьевых налогов» и от 15 ноября 1921 г. «Об ответственности за нарушение декретов о натуральных налогах (СУ УССР 1921 г. № 13, ст. 362 и № 23, ст. 684); декрет СНК УССР от 12 ноября 1921 г. «О лишении свободы, условно-досрочном освобождении и условном осуждении» (СУ УССР 1921 г. № 23. ст. 680). Все приведенные законодательные акты УССР или текстуально или с изменениями воспроизводили ранее изданные законодательные акты РСФСР.).
[13] СУ УССР 1920 г. № 22, ст. 438.
[14] СУ УССР 1919 г. № 30, ст.ст. 335 и 336.
[15] СУ УССР 1919 г. № 9, ст. 114.
[16] Постановление ВЦИК о введении в действие Уголовного кодекса РСФСР, вводная статья (СУ 1922 г. № 15).
[17] СУ 1922 г. № 15.
[18] СУ УССР 1922 г. № 36, ст. 553.
[19] «Первый съезд Советов СССР», Стенографический отчет, с приложениями, М., 1923, стр. 8.
[20] СЗ 1924 г. № 24, ст. 205.
[21] Из действующих уголовных кодексов союзных республик только в Уголовном кодексе Грузинской ССР Положение о воинских преступлениях выделено в качестве приложения к Уголовному кодексу. В остальных уголовных кодексах, кроме УК Узбекской ССР, общесоюзные положения являются главами Уголовного кодекса.
[22] СЗ 1924 г. № 24, ст. 207.
[23] В Уголовном кодексе РСФСР содержание Положения о воинских преступлениях 1924 г. было включено только при издании Уголовного кодекса редакции 1926 г. — 22 ноября 1926 г. В Уголовный кодекс Грузинской ССР Положение 1924 г. включено в качестве приложения к кодексу 6 октября 1925 г. (СУ ССР Грузии 1925 г. № 3, ст. 68), причем Положение было введено на территории Грузинской ССР с 1 июля 1925 г. В этой части постановление Всегрузинского ЦИК, как расходящееся с постановлением ЦИК СССР от 16 октября 1925 г. о времени вступления в силу Положения, потеряло силу с изданием указанного постановления ЦИК СССР от 16 октября 1925 г.
[24] Постановление Президиума ЦИК СССР от 16 октября 1925 г, сообщено на места циркуляром Военной коллегии Верховного суда СССР № 8, утвержденным председателем Верховного суда СССР 10 декабря 1925 г. («Еженедельник Советской Юстиции», 1925 г., №52, стр. 1604). В циркуляре предлагалось: а) сроком вступления в силу Положения о воинских преступлениях считать время получения на месте № 24 Собрания законов СССР от 6 декабря 1924 г.; б) пересмотреть дела об осужденных по ст.ст. 201, 205 и др. Уголовного кодекса РСФСР, если наказание превышает пределы Положения о воинских преступлениях.
[25] СУ 1927 г. № 49, ст. 330.