§ 25. Раннефеодальная государственность в Британии

Образование варварских королевств

Коренное население Британии — брит­ты (кельты) — к началу I тыс. находи­лось под господством Римской импе­рии. Разрозненные племена переживали стадию формирования у них надобщинной администрации. Включение бриттов в налоговую и военно-служилую систему империи ускорило и видоизменило этот процесс. С распадом Римской империи «жители острова Британии

соединились с некоторыми кельтскими народами, чтобы отложиться от римской власти и, не повинуясь более римским законам, жить по собственному усмотрению, — записал немного позднее этих собы­тий летописец. — Итак, британцы взялись за оружие, освободили свои общины от угрожавших им варваров»*. Военная борьба за само­стоятельность к IV — V вв. продвинула процесс усиления власти во­енных вождей и начал военно-демократического строя.

В середине VI в. самостоятельное развитие бриттских общин было прервано: с континента вторглись германские племена англов, саксов и ютов. Вековая борьба с вторжением (оставшаяся в мировой культу­ре мифами о рыцарях «круглого стола» и короле Артуре — полуле­гендарном вожде Амвросии, около 500 г.) окончилась поражением. В Британии установилось господство англосаксов. Однако еще в VII в. сохранялись обособленные племенные объединения (королевства) бриттов.

Англосаксонские завоеватели находились только на стадии надо^' бщинной администрации, у них не было королевской власти, а пер1 вые предводители были более вождями, древнегерманскими герцога­ми. Немногим на более высокой стадии развития в политическом отношении были и бритты. Образовавшиеся к VI — VII вв. объеди­нения были только протогосударствами варварского типа. Однако (в отличие от вестготов, франков или лангобардов в Европе), почти отсутствие влияния римских государственных институтов предопределило слабость государственных начал. Только в VI в. по-! являются первые короли с почетными правами, подчиненные им( дружины. Важную роль в ускорении государствообразования сыгра-. ло распространение христианства в Британии (591 .— 688 гг.). Ото­рванность от римского центра с самого начала сделала для брита»-) ских епископов более важным покровительство королей. В конце. VII в. церкви было предоставлено освобождение от налогов и повин-, ностей, другие привилегии.

К началу VII в. в Южной Британии сформировалось 19 протого-

сударственных объединений со своими «престолонаследиями». По­

степенно наибольшее влияние и значение приобрели 7 — 8 протого~<

сударств — самыми крупными и устойчивыми были Нортумбрия,

Мерсия, Эссекс, Уэссекс, Кент (различавшиеся еще и этнически),;

Временами королевства признавали доминирование одного из них i*

общем условном союзе, главы таких временных объединений прини-1*

мали особый титул брэдвальда.   Но в целом Британия состав-\

ляла т. н. «семикоролевье»   (гептархию).    (

В рамках гептархии на протяжении VII — IX вв. постепенно за-| вершился процесс перерастания протогосударств в ранние государст-1 венные образования. С одной стороны, этот процесс был выражен щ росте прав и значения королевской власти. Если в VII в. королей раЫ(

* Зосим. Римская история. VI. 5.

 

сматривали как одного из членов племени, посягательство на которо­го — вид родовой «обиды» и должно быть выкуплено, то к VIII — IX вв. за королями признаются уже зачатки публичных полномочий: право приказывать, карать, судить, руководить общинными властями и своими порученцами. Признается особое право королей покро­вительствовать  — в результате этого формируется особый круг (ближних и дальних) приближенных королей, занимающих осо­бое место в обществе, по-особому охраняемых правом. Узурпируя ро-до-плсменные права, короли производят пожалования — прав, а по­том и земель. С другой стороны, процесс становления ранней госу­дарственности выражался в появлении государственной организации: администраторов, налогов, принудительной власти. Особо важное значение в становлении ранней администрации имела церковь: в си­лу особых связей с королями церковным руководителям доверяются многие публичные функции. Одновременно формировались королев­ский двор и иерархия военно-служилых чинов, которым доверяется управление на местах и выполнение королевских поручений, сбор налогов. В VIII в. за королями признается безусловное высшее право (сродни прежнему римскому imperium) повелевать. Королевское за­конодательство становится постоянной функцией власти. На рубеже VII — VIII вв. в связи с ростом законодательного регулирования рас­ширилась сфера государственного (королевского) суда, запрещались действия без суда. Вышли из употребления народные собрания и дру­гие пережитки военно-демократических порядков.

К началу IX в. политическое лидерство в Южной Британии пе­решло к наиболее мощному из гептархии королевству — Уэссексу. В правление короля Эгберта (802 — 839 гг.) королевство добилось гегемонии над всеми другими. Такое доминирование обеспечило ус­коренное становление государственной королевской власти: возвышение короля уже и над родовой и территориальной знатью, введение в право наивысших наказаний за посягательства на коро­ля. Для единого правителя при помощи церкви вводится процедура помазания на царство (сродни франкам) — король отны­не символизирует правителя Божией милостью с соответст­вующими верховными правами в отношении всех подданных. Окон­чательное укрепление государственности пришлось на конец IX — сер. X в., когда сложилось единое Англосаксонское королевство с новой социальной иерархией и упрочившейся ранней территориаль­ной организацией (взамен племенных объединений).

Начало феодализации общества

До VII в. сформировавшееся в итоге завоевания германо-кельтское обще­ство было слабо дифференцировано. Наряду со свободными общинниками древние законы упоминали по­лусвободное население и рабов — что было типично для германцев на стадии догосударственного быта. Практически отсутствовали столь исторически важные для процесса феодализации на континен-

 

264

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

265

 

 

 

те частные земельные владения — поместья, виллы и т. п. Социаль­ное расслоение не предвосхищало образование государственной иерархии, а происходило по крайней мере параллельно с ним, иног­да в наибольшей степени завися от политики власти, — в этом была одна из показательных особенностей формирования раннефеодаль­ной государственности в Британии. С VII в. фактором, усугубившим социальное и этническое разобщение, стала церковная организация: христианство ранее других приняли германские племена, а местные народы долго сохраняли пережитки язычества и кельтских верова­ний.

В период протогосударств официальное расслоение, обусловлен­ное местом в военно-дружинной иерархии и близостью к королям» дополнилось размежеванием на основе земельных владений. Земля считалась как бы общим достоянием (folkland), право распоряжать­ся которым постепенно присвоили себе короли. С VII в. в практику вошли земельные пожалования от имени королей членам вначале своего рода, а затем и пользующимся покровительством короля (bokland). Эти пожалования предоставлялись под условием выпол­нения определенных обязанностей государственного и личного ха^ рактера (сродни континентальному бенефицию). Пожалование со­провождалось утверждением за получателем (таном) некото­рых иммунитетных прав, налоговых и судебных полномочий над по?-лученной землей и предоставленными ему во власть людьми. «За--кон тана состоит в том, чтобы он пользовался своими правами, по? лученными по грамоте, и исполнял три обязанности со своей земли: участие в ополчении, в восстановлении крепостей и в строительстве мостов» («Трактат об управлении», X в.). Наиболее значительные пожалования были адресованы церкви, которая, в свою очередь, o6V разовала как бы вторичный круг зависимых от нее держателей. Но в силу признанного патроната над церковью короли стояли бесспорно во главе всей образующейся иерархии собственнических и служило-личных связей.

В IX — X вв. наиболее постоянные пожалования превращаются уже в вотчины   (маноры)    , в которых наряду со свободными живут и зависимые крестьяне-г е б у р ы .   Бывшие свободные кре­стьяне перешли на положение  генитов   и обязывались испол­нять поземельные повинности, платить натуральные налоги, «ук­реплять господский дом, принимать приходящих в деревню, платить церковную подать и милостыню, нести охрану и конную охрану, ез-' дить с поручениями, куда будет приказано». Гебуры были заняты на барщине по нескольку дней в неделю, а кроме того, исполняли и на-,, туральные повинности. В IX в. начали вводиться запреты на переход ды земледельцев с одного владения на другое. В X в. закон предпич^ сал всем свободным принудительную коммендацию: каждый должен был избрать себе глафорда   (господина, покровителя), с кото­рым   установить  вассальные   отношения.   Отдельные   королевские

 

полномочия, особенно судебные и финансовые, стали передаваться держателям крупных вотчин-маноров в праве иммунитетных приви-

В период расцвета Англосаксонского государства под влиянием правовой политики королей там сформировался своеобразный со­словный строй, в равной мере основанный на традиционных приви­легиях знати и на различии поземельных прав. Высший слои состав­ляли великие   таны   (богатые вотчинники и влиятельные дру­жинники); они, как правило, располагали  собственной юрисдик­цией что было важнейшим из их феодальных прав. Наравне с ними (по правовому положению, охране жизни  и чести, поземельных прав, по финансовым и судебным привилегиям) стояли еписко­пы    и    аббаты-,    держатели крупных земельных пожаловании церкви. Второй по значимости социальный слой представляли ме­стные   таны   — держатели земель от короля, обязанные нести военную службу. Сходным правовым статусом обладало и местное священство. Все они — великие таны, духовенство, таны-рыцари — объединялись в общее понятие знати — э р л ы .   В этом отношении они  противополагались мелким  землевладельцам ^-    кэрлам, которые хотя и обладали собственными землями, но не стояли в прямой зависимости от короля и потому находились под руководст­вом местной знати. Впрочем, и эрлы, и кэрлы в равной мере могли располагать правами патроната в отношении подвластных (разуме­ется, разной значимости), им могли коммендироваться и т. д.

Феодализация англосаксонского общества и государства была своеобразной. Более значительным, чем в континентальной Европе, здесь оставался слой самостоятельных держателей земель. Иммуни-тетные права в большей мере использовались для передачи управле­ния и суда на места в общегосударственных нуждах, нежели для фе­одальной обособленности. Это предопределило и особенности ранней государственной организации сравнительно с другими варварскими королевствами: слабое развитие королевского централизованного управления и, с другой стороны, раннее обособление местного уп­равления и судов.

Ранняя государственная организация

По своей внутренней организации Анг­лосаксонское государство было в целом родственно варварским королевствам континентальной Европы: государственно-политические отношения сосредотачивались в институте королевской власти. Лично-служеб­ные отношения с королем как высшим покровителем, лордом, номинальным обладателем общегосударственных земель подменяли в немалой степени отношения государственно-административные и

правовые.

Король считался носителем высших полномочии, его личность и права пользовались особой охраной права. Ему безусловно принад­лежала законодательная власть, право высшего суда, право назна-

 

266

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

267

 

 

 

чения должностных лиц, которым население обязано было повино­

ваться. От имени короля и под его гарантию происходило наделение

землями из общественного фонда — главным образом церкви и час­

тным владельцам. Из этого права короля распоряжаться землями

страны вытекали его особые прерогативы: верховное распоряжение

гаванями, пристанями, большими дорогами, копями; исключительно

короне принадлежали клады, потерпевшие крушение корабли. Од­

ним из важнейших в хозяйственном отношении и выгодным в эко­

номическом было исключительное право короля на все леса страны.

Королю принадлежало право на труд населения, т. е. на привлече­

ние к общественным работам, право на конфискованное имущество.

Из верховных полицейских полномочий короля по поддержанию об­

щественного порядка произошло право на сбор пошлин в пользу ко­

роны (прямых налогов в королевстве не было). Короли осуществля­

ли патронат над церковью, вследствие чего могли вмешиваться и во

внутренние дела церковных округов, в назначения на церковные

должности. Имущество короля подлежало большей правовой охра­

не, чем имущество других сословий. Власть королей не была, одна­

ко, полностью наследственной: наделение нового короля государст­

венными полномочиями имело вид избрания его верхушкой высших

сословий страны.               ''г,

Королевский двор был практически единственным институт*»**

централизованного управления в стране. Но его структура и взаи---

модействие с должностными лицами на местах были развиты слабо.

Всего во дворце насчитывалось до 24 более или менее стабильных

чинов-должностей. Однако большинство из них были почетными ти­

тулами для знати, нежели оформившимися функциями центральной

администрации. Двор (дворец) составляли главным образом коро­

левские министериалы-дружинники, связанные вассальной верно*

стыо и покровительством короля; они выполняли основную массу

текущих государственных дел. Стабильные административные фун*

кции принадлежали   маршалу,    ведавшему королевскими ко­

нюшнями и вследствие этого конной дружиной,   гофмейстет

ру   — управляющему дворцом, кравчему   — ведавшему коро­

левским столом и, соответственно, поставкой натуральных припа­

сов. Наиболее существенную роль в общегосударственном управле-J

нии из всего двора играл капеллан   (из духовных лиц), в под»|

чинении которого был штат писцов и своего рода дворцовая канцер

лярия. Советники из духовных вообще имели особое и большое вли$|

яние при королевском дворе.         ' I

В важнейших политических и государственных делах традиция и система лично-феодальных связей обязывала королей опираться на совет знатных — уитанагемот. Совет сложился достаточно поздно, как бы заменив собой архаичные военно-народные собрания, но его роль и значение были иными (сам термин «уитанагемот» появился лишь в X в., до этого — «гемот»). Уитанагемот не считался выбор-

 

ным органом, а был как бы представительством народа («равных та­нов») . Формально на совет могли прибыть вообще все таны страны, но реально участвовали   приглашенные   королем. В VIII — IX вв. число приглашенных не превышало 30 человек, в X в. иногда доходило до 106, как правило, одних и тех же людей. Это были епи­скопы, члены королевского двора, представители короля на местах; в X в. более половины составляли рядовые таны — министериалы и дружинники короля. Только с согласия уитанов король мог начи­нать войну, а главное — передавать земли в частное обладание (та­кие грамоты обязательно подписывали уитаны). Совет не был орга­ном управления, не имел влияния и на королевское законодательст­во. Считалось, что великие таны и высшее духовенство могут су­диться только при участии такого совета. Наиболее существенным из государственно-политических полномочий совета были право на одобрение королевских назначений в высшие церковные должности и одобрение занятия престола новым королем; реально в X в. влия­ние на избрание короля уитанагемота было незначительным. Со временем деятельность уитанагемота стала как бы гарантией невме­шательства короля в местные дела и в полномочия местных должно­стных лиц.

Основой военной организации оставалась всеобщая воинская по­винность для свободного населения, имеющего землю. За неявку на смотр или для участия в походе по призыву короля взимался значи­тельный штраф в королевскую казну. В X в. ополчению был придан в большей степени феодальный характер: лично служить обязыва­лись таны, имевшие не менее 5 гуфов (около 150 га) земельных владений; из них формировались конные или тяжеловооруженные войска. Остальное население разделялось на сотни, и с каждой сот­ни представлялось некоторое количество воинов за общий счет.

Местная администрация строилась одновременно на принципах и традиционного самоуправления, и должностных полномочий на­значенных королем особых лиц. Примерно с VIII в. в королевстве стали образовываться округа для военных, судебных и полицейских («охранение мира») целей. С конца IX в. сформировались граф­ства (shire) как основные территориальные единицы управления. Ко времени расцвета Англосаксонского королевства насчитывалось 32 графства, несколько различавшихся по своему статусу в разных

частях Англии.

Во главе графства от имени короля ставился элдормен (герцог, граф). Это был представитель знати, обычно местной, с полномочи­ями вице-короля. Он снаряжал войско и руководил сбором ополче­ния, он председательствовал в судебных собраниях графства, он об­ладал высшей в графстве полицейской властью, в т. ч. имел права регулировать отношения лиц разных сословий. Вторым лицом в графстве был шайр-герефа (от shire-gerefa, позднее отсюда «ше­риф»). Он формально подчинялся элдормену, однако прежде всего

 

268

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

269

 

 

 

представлял короля в управлении его имениями и осуществлял от его имени судебные функции. Шайр-герефа ведал финансовыми и личными делами короля в подчиненном округе, взимал в пользу ко роны судебные штрафы, ведал розыском преступников и вообще поддержанием общественного порядка. Одной из важнейших функ­ций будущего шерифа уже тогда был надзор за королевскими леса ми. Шайр-герефа председательствовал в суде сотен, руководил дея­тельностью выборных судей (присяжных).

Самый низший уровень территориальной администрации пред­ставляли сотни (с X в.), управлявшиеся фогтами или герефами; в разных местностях звались они по-разному и обладали разными полномочиями.

Англосаксонские законы Ранние законы — древнейшие записи

правовых обычаев — возникли у анг­лосаксов еще на стадии протогосударства, что было вполне типич­ным для варварских правд. В отличие от континентальной Европы появление таких записей законов было исключительно делом коро­левской власти. Записанные в этих законах правила, предполага­лось, были и адресованы только королевским судьям. Со сменой власти утрачивалось и значение прежнего законодательства, и сле­дующий король заново издавал важнейшие постановления для су­дов, повторяя, развивая или изменяя нормы, установленные его предшественником. Так, в законах короля Альфреда Великого (IX в.) было прямо сказано: «Не решился я предать записи большое количество собственных своих постановлений, ибо неизвестно мне, придутся ли они по душе тем, кто будет после нас».

Поэтому древние англосаксонские законы, несмотря на много­численность записей, узки по содержанию. В них в основном регу­лировались положение и привилегии церкви, прерогативы, вытека­ющие из королевского покровительства, в том числе в наделении зе­мельными владениями. В главном же законы содержали перечни санкционированных королевской властью Щтрафов и выкупов за от­дельные преступления и правонарушения — без какой-либо опреде­ленной систематики и придерживаясь типичного для варварских правд казусного принципа. Очень редко и случайно в законах было что-то затрагивающее семейный быт, семейные имущественные от­ношения, наследства.

Одними из самых древних были Законы короля Этельберта (на­чало VII в.), составление которых было взаимосвязано с утвержде­нием в Британии католического христианства. На первом месте поэ­тому в этих законах (всего в них 90 статей) стояло преследование нарушений «церковного мира» и посягательств на церковное иму­щество: за это полагалось многократное возмещение в зависимости от важности потерпевшего и стоимости украденного (максимально в 11 раз). Королевская власть еще не пользовалась, по законам, пуб­личными привилегиями. Преступления против нее (кража королев-

 

ского имущества, посягательства на королевских людей, нарушение мира в присутствии короля и т. д.) карались штрафами вдвое или втрое против обычного в качестве «возмещения господину».

Жизнь, достоинство и имущество людей охранялись в зависимо­сти от того, под чьим «покровительством» они находились: короля, эрлов или кэрлов. Соответственно увеличивались штрафы за убий­ство, изнасилование служанок, связывание и т. п. Основой для ис­числения значимости преступления был установленный за убийство свободного человека выкуп — вергельд   в 50 шиллингов (цена хорошего стада или рыцарского вооружения). За преступления в от­ношении полусвободных (лэтов) или рабов выкуп уменьшался, за более тяжкое преступление (убийство на чужом дворе при разбое) увеличивался вдвое. Помимо возмещения родственникам потерпев­шего или ему самому, в некоторых случаях еще особый штраф шел королю. Наказывались также членовредительство, нарушение не­прикосновенности чужого владения, порча чужого имущества. Осо­бенностью древнего права англосаксов было то, что предусматрива­лась специфическая ответственность для женщин «за бесчестящие ее поступки» и что по размеру штрафа женщины приравнивались к мужчинам за преступления в их отношении. Законы специально оговаривали имущественные права женщины в семье, при рождении детей, предусматривалась даже возможность уйти из семьи мужа с детьми, забрав половину имущества.

Наиболее развитыми и подробными были Законы короля Альф­реда (IX в.), при составлении которых были использованы предыду­щие судебники, в том числе древние законы короля Уэссекса Инэ (VII в.). Законы начинались особым введением из Библии, и вообще в них было немало ссылок на справедливость и церковные требова­ния. Церковь по этим законам обладала особыми привилегиями: признавалось неприкосновенное право убежища в церкви, защита церкви в случае непредусмотренных прямо в законах преступлений уменьшала наказание, преступления, взаимосвязанные с нарушени­ем церковных правил, напротив, карались вдвое строже.

В наказаниях за преступления основой определения ответствен­ности оставалась древняя композиция (выкуп). Наряду с ней законы предусматривали и смертную казнь (если усматривалось по­сягательство на права короля), и членовредительные наказания (за кражу в церкви). Значительнее стали размеры возмещения (англо­саксонское право отличалось в этом отношении от континентально­го): в зависимости от сословной принадлежности штрафы за убийст­во составляли 1200, 600, 200 (за рядовых кэрлов) шиллингов. Соот­ветственно пропорционально назначались штрафы за оскорбление, нарушение семейных устоев, незаконные наказания, заключения в тюрьму и т. п. В случае отсутствия родни половину композиции по­лучал король, т. е. это было уже не только возмещение, но и пуб­личное наказание за нарушение порядка. Повышенная ответствен-

 

ность назначалась за групповые преступления (даже участие в шай­ке, совершившей что-либо), за организацию беспорядков с оружи­ем. Законы Альфреда внесли значительное новшество в наказания за имущественные преступления: за любую кражу, исключая кражу людей, определялся теперь единый по размеру штраф. Особо регу­лировались правонарушения, связанные с использованием лесов: за кражу деревьев платили «поштучно», убийства «во время общей ра­боты в лесу» считались неумышленными и не карались.

В законах Альфреда регулировались уже и ситуации, связанные с феодальными отношениями. Переход в покровительство другого господина требовал разрешения элдормена графства, недозволенный прием чужих людей расценивался как значительное преступление. Вассал обязывался сражаться на стороне господина, но и господину вменялось в законный долг выступать на стороне своих людей про­тив чужих. Запрещалось поднимать оружие против своего господи­на. Для свободных людей устанавливалось до 30 дней в году, когда запрещалось работать (по церковным праздникам), для несвобод­ных — до 4 дней по постам, чтобы они могли почтить святых по своему усмотрению.

Еще одной особенностью англосаксонских законов было то, что в них почти не регулировалось судопроизводство. Суды (сотни и графства) руководствовались в главном традициями и обычным пра­вом, а также общим мнением собрания танов (которые и вершили суд). В королевский суд можно было обращаться только в исключи­тельных случаях: «Никто да не идет к королю с тяжбою, кроме тех случаев, когда ему отказано в суде или когда он не может добиться своего права».

Датское завоевание           С конца VIII в. Англосаксонское госу>-

дарство начало испытывать опустоши­тельные набеги норманнов-датчан. Северо-восток страны уже в IX в. был в значительной степени под их властью, датчане ввели там свои законы и порядки. Соответственно борьба с датчанами спо­собствовала централизации и усилению королевской власти и воен­ной организации коренной Англии. В конце X в. набеги датчан (ра­нее отраженные при короле Эдгаре) усилились, и Англосаксонское королевство подпало под власть единой монархии Дании, Норвегии и Англии. Расцвет нового государства пришелся на правлени& коро­ля Кнута (1016 — 1035 гг.). В целом организация нового королев­ства сохранила принципы варварского государства, но, борясь с со­противлением местных феодалов, датчане существенно усилили ре­гулирование межфеодальных отношений и военной службы. По за­конам Кнута устанавливались незыблемые королевские прерогати­вы, ответственность за неправосудные решения. По всем уголовным делам повышалась ответственность лиц высших сословий. Было ус­тановлено, что целый ряд преступлений (тайное убийство, поджог, измена) впредь не подлежат выкупу и должны жестко караться.

 

рводились точные нормы вооружений для феодалов и ополченцев

азного класса.

Вскоре после смерти Кнута Датское государство распалось. Анг-[шйский престол вновь занял король англосаксонской династии. Но

амо королевство уже начинало ослабевать.