Численность населения

При всех успехах исторической демографии, а может быть как раз именно благодаря им, вскрывшим всю сложность изучения подобных проблем и ограниченность наших возможностей в этом отношении, трезвомыслящие иссле

7

 дователи проявляют большую осторожность в вопросе определения численности населения в средневековой Европе. Принимая во внимание скудость и отрывочность источников, особенно касающихся раннего Средневековья, пишет один из крупных авторитетов в этой области бельгийский историк Ж. Ван Хуттен, какие-либо ответственные цифровые обобщения просто невозможны. Сказанное, однако, не исключает выводов, касающихся общих тенденций, характера демографического развития в целом размещения населения, относительной оценки его численности. Ученые сегодня все более склонны к признанию резкого сокращения численности населения уже ко времени распада Поздней Римской империи со 120 млн. человек (по оптимистическим оценкам) в период ее расцвета до 50 млн. к середине V в. К 500 г. оно составляло уже не более 27 млн. человек.

Раннее Средневековье повсеместно в Европе, как в латинско-германских областях, так и в ареале Восточной Римской империи (Византия), - период тяжелого демографического спада. Что явилось его причиной: коренился ли он в структуре уже самой Поздней Римской империи или же стал развиваться под влиянием массовых людских потерь периода Великого переселения народов? Этот вопрос остается дискуссионным. Но низшую точку демографической депрессии историки единодушно относят к VII - первой половине VIII столетий, когда к уже действовавшим факторам прибавилась чрезвычайно высокая смертность населения в результате эпидемий чумы, поразивших Средиземноморье и Северную Галлию. Население Европы сократилось тогда на одну треть.

Малопроясненной остается на сегодня и демографическая ситуация следующих ближайших столетий. Плотность населения в Европе IX-XI вв. сильно различалась по областям, и эти различия постоянно увеличивались из-за социальных потрясений. Обезлюдевшему Иберийскому плато противостояли Италия (особенно Северная), Фландрия, Северная Галлия, и в последующие столетия выделявшиеся как области с наиболее высокой плотностью населения в Европе. Именно эти регионы поставляли человеческий материал для внутренней колонизации и служили неиссякаемым источником людских резервов для различных военных предприятий - таких как, например, завоевание Англии норманнами в 1066 г., Лиссабона маврами в 1147 г. или крестовых походов (см. стр. 157); наличие избыточного населения сыграло свою роль и в оживлении здесь городской жизни. Однако ничтожная плотность населения, неравномерность его распределения - характерная черта раннего Средневековья. На всей территории Европы, пишет известный французский историк Марк Блок, в эту эпоху было куда меньше людей не только по сравнению с периодом, начавшимся с XVIII столетия, но и со временем после тысячного года. Даже в городах, население самых крупных из которых не превышало нескольких тысяч душ, между домами там и сям вклинивались пустоши, сады, даже поля и пастбища (см, стр. 30-31).

Выход из демографической депрессии забрезжил к XI в. Практически повсеместно в Европе в это время фиксируются признаки роста численности населения. Наибольшим, по подсчетам английского историка-демографа Дж. Рассела, он был в Средиземноморье (с 9 млн. человек в середине VII в. до 17 млн. к 1000 г). Затем следовали Франция, Нидерланды, Британские острова, Скандинавия (прибл. с 5 млн. человек до 12 млн.), а также славянские земли (с 3,5 млн. до 9,5 млн. человек). В стороне от этого движения поначалу оставалась Византия, где из-за войн с болгарами и социальных процессов, связанных с образованием крупного землевладения, наблюдалось даже снижение численности населения. Но в XII в. и она вступила в полосу демографического подъема.

Рост населения неуклонно продолжался вплоть до начала 40-х годов XIV в. В большинстве европейских стран, для которых имеется соответствующий цифровой материал, историки фиксируют удвоение численности населения между XI-XIV столетиями. К 1340 г., как предполагает Дж. Рассел, население Европы увеличилось до 73,5 млн. человек (с 38 с лишним млн. человек в 1000 г.). В результате Европа не только достигла удовлетворяющей ее численности населения, но и испытала некоторое его перепроизводство.

 А это породило свои проблемы. Одна из них - продовольственная.

Под давлением демографического роста, особенно стремительного в XII-XIII вв., стали заселяться области с неблагоприятными климатическими и природными условиями, осваиваться под пашню малоплодородные земли. Это не могло не сказаться на обеспечении людей продовольствием. Нехватка его принимала катастрофические формы, особенно в неурожайные годы. Жертвами прежде всего становились малоимущие слои населения. Так в Ипре (Фландрия) из-за неурожая и голодных смертей среди бедноты в 1315-1317 гг. население сократилось на одну десятую. В Брюгге умерло от голода 2 тыс. человек из 35 тыс. населения в целом. Сокращались рабочие руки, забрасывались пашни, опустевали деревни. Все это не могло не вызвать падения доходов феодальных поместий. К началу XIV в. в Европе сложилась ситуация, которая в научной литературе получила название аграрного кризиса или кризиса феодализма, когда возникла необходимость изменения самих основ феодальной организации хозяйства. Это самостоятельная большая тема, которая требует специального рассмотрения. Здесь же важно обратить внимание на взаимосвязи, существующие между демографическими изменениями и структурными процессами в обществе в целом.