IV. Осуществление гражданских прав. О проблеме «злоупотребления правом»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 
17 18 19 20 21 22 23 

Проблема свободы личности связана не только с объективным правом, но и с его осуществлением.

Осуществление права — это способ его бытия, существования, действия, превращение социальных потребностей в действительность62. Реализация правовых норм происходит через поведение субъектов в полном соответствии с правовыми предписаниями и представляет собой непосредственный результат правового регулирования63.

Если осуществление права может и должно происходить в полном соответствии с правовыми предписаниями, то и границы — пределы реализации права содержатся именно в конкретных правовых нормах, определяющих права и обязанности. Любые действия, подпадающие под признаки норм той или иной отрасли права, являются правовыми, а отношения, находящиеся вне сферы закона, регулируются нормами морали, общей и профессиональной этики, правилами социалистического

56

 

1

общежития и потому не влекут юридических последствий.

В абсолютном большинстве случаев такой общий критерий различия правового и неправового поведения не вызывает сомнений. Однако иногда субъекты общественных отношений, не регулируемых прямо нормой закона, обращаются за юридической защитой своих интересов, нарушаемых другими лицами, требуя от суда, государственных органов признания своих интересов в качестве законных, своих прав и обязанностей — в качестве юридических, и соответственно — признания своего права (в юридическом смысле) на определенное поведение (действие или бездействие), устранение незаконных запретов, препятствий со стороны других и применения юридических санкций. В подобных отношениях и встает вопрос: «все ли дозволено, что не запрещено;

все ли запрещено, что не дозволено, и может ли иметь юридическое значение поведение, не охваченное дозволениями и запретами закона?».

При решении поставленного вопроса следует учитывать такие факторы, как характер, социальная значимость общественных отношений и соответственно — «близость» их содержания к предмету регулирования той или иной отрасли законодательства, форма (запреты или дозволения), субъектный состав этих отношений и др.

Так, с точки зрения уголовного законодательства правовым может быть признано только такое поведение, которое прямо предусмотрено нормами данной отрасли. В ст. 3 Основ уголовного законодательства сказано, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Следовательно, даже в тех случаях, когда лицо сознательно совершает общественно опасное деяние, не предусмотренное действующей нормой уголовного закона, такое деяние — поведение, безусловно, не имеет и не может иметь уголовно-правового значения.

К аналогичному выводу следует прийти и применительно к сфере административного (хотя и не кодифицированного) и других отраслей права.

Во всяком случае «самодеятельное» («сверх» норм права) введение каких-то запретов, ограничивающих права и свободы граждан со стороны государственных органов и должностных лиц, следует считать не имею-

57

 

щим правовой силы. Соответственно ни деятельность по установлению таких «запретов», ни поступки, «нарушающие» их, не являются правовым поведением (нарушение прав граждан влечет, конечно, юридическую ответственность при наличии соответствующего состава правонарушения в норме нрава).

Рассматриваемая проблема становится сложнее применительно к типу отношений, регулируемых гражданским законодательством (в широком смысле, включая хозяйственное, семейное право и ряд институтов других отраслей).

Гражданское прав"'составляют нормы, устанавливающие не только и не столько запреты, сколько дозволения; ему известна аналогия, а также правовые установления — дозволения общего характера. Так, согласно ст. 4 Основ гражданские права и обязанности могут возникнуть не только из оснований, предусмотренных законом, но также из действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла законодательства могут порождать гражданские права и обязанности (правовое поведение).

В литературе высказано суждение о том, что социалистическое государство направляет развитие народного хозяйства посредством как специальных запретов, дозволений и предписаний, так и путем закрепления общих правовых принципов, которыми должны руководствоваться участники хозяйственных процессов; в соответствии с этими общими принципами и надлежит оценивать правомерность или неправомерность, запрещен-ность или дозволенность совершаемых действий в хозяйственной сфере по формуле: не все то, что не запрещено дозволено, но и дозволено не только то, что прямо разрешено законом64.

Изложенная точка зрения представляется неприемлемой как в отношении юридических лиц, действующих в хозяйственной сфере, так и применительно ко всем иным субъектам права во всех областях общественной жизни, регулируемых законом. Она может породить отход от социалистической законности.

Такой вывод подтверждается анализом действующего хозяйственного законодательства. Предприятия, объединения (юридические лица) обязаны во всей своей деятельности соблюдать социалистическую законность и государственную дисциплину в соответствии со своей

58

 

специальной (т. е. суженной) правосубъектностью. Они осуществляют права владения, пользования и распоряжения находящимся в их оперативном управлении имуществом в пределах, установленных законом, в соответствии с целями деятельности, плановыми заданиями и назначением имущества (пп. 5, 8 Положения о предприятии, пп. 14, 15 Положения о производственном объединении). Хозяйственная инициатива проявляется в соответствии с нормативными и надлежаще утвержденными индивидуальными правовыми актами. Так, за счет капитальных вложений хозорган не может совершать каких-либо сделок, не предусмотренных нормативными актами и титульным списком. Порядок образования и использования стимулирующих и иных фондов, так же как и передача основных и оборотных средств, определены нормативно. Заключение сделок по основной деятельности регулируется актами о различных видах хозяйственных договоров. Предприятие может, например, отказаться полностью или частично от выделенной ему продукции и от договора на поставку этой продукции или договориться с контрагентом об установлении повышенных санкций за нарушение договора. Однако названные (и другие подобные) случаи предусмотрены в нормативных актах (пп. 14, 85 Положения о поставках продукции) и поэтому любой вариант поведения в рамках диспозитив-ности является правомерным. Следовательно, участники хозяйственных отношений руководствуются конкретными нормами, точно устанавливающими дозволения и запреты.

Общие принципы, закрепленные с юридических нормах, несомненно, имеют определяющее значение при установлении запретов и дозволений, прав и обязанностей субъектов, а также изменений в правовом регулировании.

На основе и в соответствии с общими правовыми принципами происходит стано! юнпс и развитие системы права, состоящей из отдельных отраслей, институтов, норм. Именно конкретными юридическими нормами устанавливаются дозволения, предписания и запреты, права и обязанности в соответствии с общими правовыми принципами и, таким образом, определяются границы правового поведения, права и свободы граждан. Поэтому при оценке правомерности или неправомерности поведения надлежит руководствоваться именно нормами

59

 

закона. Это одновременно означает и руководство общими принципами права.

' При противоположном решении допускается противопоставление норм закона — общим правовым принципам, игнорирование закона; принципам права придается ревизионная функция в отношении любой нормы закона; закон как мерило — масштаб поведения утрачивает свою четкую определенность, нормативность;

усмотрение, интересы, воля народа (класса), выраженные в законе, подменяются усмотрением суда (или другого правоприменительного органа), который «определяет» и толкует общие принципы и в соответствии с этим решает дела. Все это не может способствовать укреплению социалистической законности и повышению охраны прав граждан.

Если общество и государство вправе рассчитывать на определенное поведение своих граждан с учетом общественных и личных интересов и может принуждать к соответствующему поведению, то, очевидно, и каждый член общества имеет право на знание четких границ своего поведения, ясно выраженных в нормах закона в форме конкретных запретов и дозволений, прав и обязанностей.

При этом право не должно, конечно, тормозить развитие общественных отношений и отказывать в их юридической защите. Такая защита осуществляется, как общее правило, путем совершенствования законодательства — из-менения, отмены устаревших и введения новых норм в установленном законом порядке. До принятия новых норм в целях регулирования вновь возникших отношений применяется закон, регулирующий сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такового — общие начала гражданского законодательства (аналогия права). Однако и в этих случаях применение судом сходных норм или общих правовых начал осуществляется не «вопреки» нормам закона, а в соответствии с ними — ст. 4 Основ гражданского законодательства и ст. 12 Основ гражданского судопроизводства.

Следовательно, применение при аналогии права общих начал гражданского законодательства есть также применение норм закона и в этом смысле не обосновывает формулы «дозволено не только то, что прямо разрешено законом» (поскольку аналогия прямо разрешена законом). Нельзя также не принимать во внимание то-

60

 

го, что при наличии развитой системы права случаи применения аналогии крайне редки и сравнительно непродолжительны.

Так, до новой кодификации гражданского права (начало 60-х годов) не предусмотренные ГК РСФСР 1922 года отношения, возникающие при наличии вреда у граждан, спасавших социалистическую собственность, или отношения при передаче дома в собственность на условиях пожизненного содержания регулировались применительно к нормам ГК РСФСР 1922 года об обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, и о договоре купли-продажи. В результате принятия Основ и новых ГК названные отношения получили правовое регулирование в ст. 95 Основ, ст. ст. 472, 253, 254 ГК РСФСР 1964 года.

Таким образом, имевшее место применение аналогии закона, в конечном счете, определило соответствующее развитие законодательства, а с точки зрения регулирования судами конкретных отношений по аналогии закона применялись все-таки конкретные нормы, а не общие правовые принципы. Случаи применения аналогии нрава к конкретным отношениям могли иметь место в ранний период становления советского права, а в условиях высокоразвитой правовой системы общие правовые принципы служат ориентиром дальнейшего совершенствования законодательства.

Осуществление и защита гражданских прав связываются иногда с так называемой проблемой «злоупотребления правом». Она имеет многовековую историю, начало которой относится к римскому праву. С точки зрения свободы гражданина современного развитого социалистического общества необходимо и достаточно рассмотреть эту проблему по существу, коснувшись ее возникновения в законодательстве и теории советского права.

Вначале целесообразно привести содержание тех правовых норм, в которых сконцентрирована рассматриваемая идея:

гражданские права охраняются законом за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением (ст. 1 ГК РСФСР 1922 года);

гражданские права охраняются законом за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с назначением этих прав в социалистическом общс-

61

 

стве в период строительства коммунизма (ч. 1 ст. 5 Основ, ч. 1 ст. 5 ГК РСФСР 1964 года);

использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерба интересам общества и государства, правам других граждан (ч. 2 ст. 39 Конституции СССР. 1977 год а).

Первое из названных предписаний обращено ко всем субъектам гражданского права (гражданам, юридическим лицам, государству), но относится только к имущественным правам; второе имеет в виду все права, которыми обладают субъекты гражданского права как имущественного, так и личного (неимущественного) характера; третье предписание шире первых двух по объекту, так как относится ко всем правам (личным и имущественным), установленным всей системой законодательства, но уже по субъектам, поскольку обращено только к гражданам.

Несмотря на эти различия, во всех трех предписаниях выражено одно общее правило, запрещающее использование прав в ущерб общественным и личным интересам.

Оценка ст. 1 ГК РСФСР 1922 года в историческом плане едина: изложенное в ней правило было направлено на пресечение злоупотреблений со стороны частнокапиталистического сектора в условиях новой экономической политики молодого Советского государства.

После такой констатации мнения резко расходятся. М. М. Агарков считал, что содержащееся в ст. 1 ГК. РСФСР 1922 года правило в условиях развитого социалистического права превращается в анахронизм, утрачивает всякое значение и уступает место конкретным правовым нормам65. Согласно мнению В. П. Грибанова, выраженному применительно к ч. 1 ст. 5 Основ (ст. 5 ГК РСФСР 1964 г.), это правило может быть использовано в современных условиях в качестве как общего принципа гражданского права, так и в качестве его конкретной нормы66.

Таковы в цивилистической теории два противоположных суждения по проблеме злоупотребления правом. Перед тем, как дать им оценку, необходимо установить сущность проблемы злоупотребления правом и степень ее значимости.

Как следует из самого термина, злоупотребление правом означает осуществление (применение) своего права

62

 

одним субъектом во зло (в противоречии) интересам другого субъекта или общества.

Второе очевидное положение состоит в том, что для злоупотребления правом необходимо, как минимум, обладать им, поскольку всякое иное злоупотребление при отсутствии права является поведением вопреки праву и, следовательно, подпадает под обычное правонарушение (снимая, таким образом, проблему).

Запрещение злоупотребления правом должно означать установление определенных юридических пределов, очерчивающих границы допустимого поведения субъекта при реализации права; в этом можно усмотреть третье исходное положение рассматриваемой проблемы.

При анализе проблемы следует также иметь в виду два обстоятельства. Первое из них состоит в том, что во многих случаях осуществление права одним субъектом приводит к умалению имущественной или личной сферы другого. Такое положение возникает, например, при взыскании денежного или имущественного долга, неустойки (штрафа, пени) во всех видах договорных обязательств; при возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу; в спорах о праве на наследование имущества или'праве на авторство; лри виндикации имущества и др.; здесь обязанное лицо лишается или не получает какое-то имущественное или личное благо (причиняется «вред», «зло») вследствие того, что упра-вомоченное лицо осуществляет свое право в соответствии с законом. Однако такие случаи невозможно отнести к злоупотреблению правом, иначе многие нормы права пришлось бы объявить подпадающими под эту категорию.

Второе обстоятельство заключается в том, что за причинение зла, вреда обществу, организациям и гражданам в конкретных нормах закона установлены уго-ловно-административно-гражданско-правовые санкции и поэтому такие случаи также не имеют отношения к рассматриваемой проблеме, поскольку являются элементарными правонарушениями. Например, нередко ответчики в гражданском процессе апеллируют к ст. 5 Основ, полагая, что другая сторона предъявила иск «аморальный», в целях причинения зла ответчику, сутяжничества и т. п. Право на иск в процессуальном смысле при соблюдении формальных требований не ограничено, и практически можно подать в суд необоснованный иск созна-

63

 

тельно (казалось бы, удачный пример для сторонников концепции злоупотребления правом). Однако в процессе рассмотрения дела в иске будет отказано и на «проигравшего» истца будут отнесены судебные расходы (пошлина, суммы, подлежащие выплате свидетелям, экспертам, адвокату). Более того, согласно ст. 92 ГПК РСФСР на сторону, недобросовестно заявившую необоснованный иск или спор против иска, суд может возложить уплату в пользу другой стороны вознаграждения за потерю рабочего времени. Наличие в законе названных санкций свидетельствует о том, что злонамеренная подача необоснованного иска квалифицируется как правонарушение и поэтому не может быть отнесена к так называемой проблеме злоупотребления правом.

Среди сторонников признания данной проблемы не существует единства в определении понятия исследуемого вопроса, его научного обозначения, соотношения общей нормы ст. 5 Основ с нормами специальными, оценке судебной практики.

Под осуществлением права в противоречии с его назначением понимается такое поведение управомоченно-го, которое соответствует содержанию права, но направлено на достижение результатов, несовместимых с его социальными целями (злоупотребление правом)67.

Согласно другому мнению, различаются тип дозволенного поведения, очерченный границами субъективного права, и пределы его осуществления, т. е. границы дозволенности конкретных форм поведения, которые и имеет в виду норма ч. 1 ст. 5 Основ68. | Следующее мнение признает предыдущие взгляды необоснованными, а «злоупотребление субъективным , правом», так же как и «превышение пределов осуществления субъективного права», — невозможным; одновре-' |менно утверждается, что применение ст. 5 Основ приводит к прекращению неверно используемого права, а последствия этого определяются другими нормами (например, ст. 111 ГК РСФСР)69.

Следует согласиться с критической частью этого высказывания и критически отнестись к его второй части. Достаточно обратиться к тексту ст. 111 ГК, чтобы убедиться в том, что если будет установлено извлечение собственником нетрудовых доходов, то это имущество безвозмездно изымается по решению суда, т. е. «неверно используемое право» прекращается в соответствии со

64

 

специальной нормой, независимо от применения общей нормы.

В названных работах различно определяются границы исследуемой проблемы: злоупотребления правом или более широко — пределы осуществления и защиты права; одни авторы полагают, что ч. 2 ст. 5 Основ конкретизирует изложенное в ч. 1 ст. 5 и, таким образом, обе части составляют единое правило; другие считают, что в ст. 5 Основ содержатся два предписания; имеется расхождение во мнениях по поводу возможности самостоятельного применения ч. 1 ст. 5 Основ или в сочетании с другими конкретными нормами кодекса.

Следует обратить внимание на оказавшиеся неудачными попытки найти случаи злоупотребления правом в судебной практике. Сторонники проблемы злоупотребления правом приводят примеры, которые подрывают выдвинутые ими положения и вызывают возражения среди самих представителей этой концепции.

Злоупотребление правом усматривается, например, в том, что собственник дома, не добившись с помощью суда выселения неугодного ему квартиранта, в отсутствие последнего уничтожил часть дома, оставив квартиранта под открытым небом, и, таким образом, злоупотребил правом собственности70. Однако пример вызывает недоумение (и возражение других сторонников проблемы) вследствие надуманности ситуации и игнорирования правовых норм. В данном случае между собственником как наймодателем и квартирантом существовали отношения, регулируемые нормами о договоре найма жилого помещения, которые и были нарушены; остается неясным, зачем нужен столь сложный метод признания поведения собственника-наймодателя противоправным (через проблему злоупотребления правом), если противоправность очевидна в связи с нарушением ст. 295 ГК (ст. 152 ГК РСФСР 1922 года).

Злоупотреблением правом считается предъявление фиктивных исков о взыскании алиментов в целях снижения размера уже присужденных сумм в пользу других детей и исков об алиментах к детям родителей, которые оставили малолетних детей без поддержки; фиктивное расторжение брака в целях противоправного сохранения жилой площади; неустранение собственником дома неисправностей строения, угрожающих другим лицам; ос-паривание завещания, выражающего волю наследода-

65

 

теля, но не оформленного нотариально; заключение противоправных сделок и др.71.

Примеры, приводимые одними авторами, справедливо признаются неудачными другими единомышленниками72.

Действительно, во всех приведенных случаях субъект или не обладает правом (на алименты, их снижение, на жилую площадь) и потому не может им злоупотребить, или действует (бездействует) вопреки закону (заключает незаконные сделки, не выполняет прямых обязанностей по содержанию имущества в надлежащем порядке) и, таким образом, нарушает право, а не злоупотребляет им, или действует в полном соответствии с законом (оспаривание завещания) и т. д.

Отсутствие надлежащих примеров судебной практики является аргументом не в пользу проблемы злоупотребления правом и свидетельствует о том, что в современных условиях не возникают отношения, которые требовали бы непосредственного применения ст. 5 Основ.

Следует заметить, что иногда при рассмотрении конкретных дел предпринимаются прямые или косвенные ссылки на норму ст. 5 Основ и, возможно, ее применение в «незримом виде». Так, по одному делу о признании обмена жилой площади недействительным адвокат ответчика считал предъявленный иск противоречащим принципам коммунистической морали (ч. 2 ст. 5 Основ) и не подлежащим удовлетворению, поскольку гражданские права, осуществляемые в противоречии с их назначением, не могут пользоваться защитой закона (ч. 1 ст. 5 Основ). Однако в целом позиция адвоката обосновывалась ссылками на другие конкретные нормы материального и процессуального права и из опубликованных материалов не ясно, каким именно законом руководствовался суд при вынесении решения73.

Решением народного суда признан незаконным отказ нотариуса удостоверить договор дарения автомашины. Нотариус полагал, что дарение автомашины после ее приобретения нарушает интересы других сотрудников учреждения, которому были выделены автомашины, где работал даритель. Изложенный мотив соответствует положению ч. 1 ст. 5 Основ, хотя, как видно из решения суда, прямой ссылки на данную норму не было. Суд указал, что отказ в удостоверении договора ущемляет права собственника и противоречит ст.ст. 10, 92, 256 ГК

66

 

РСФСР, отвергнув, таким образом, возможность применения ст. 5 ГК.

В. П. Грибанов в специальной монографии рассматриваемую проблему представляет следующим образом. Если конкретные формы поведения управомоченного субъекта по осуществлению права, реализации дозволенных ему законом возможностей полностью соответствуют общему типу предписанного законом поведения или, наоборот, когда лицо вообще выходит за рамки предоставленного ему права, злоупотребления правом нет, так как в первом случае отсутствует всякая противоправность, а во втором — налицо обычное правонарушение. Под злоупотреблением правом понимается особый тип гражданского правонарушения, совершаемого унравомоченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения. В этом усматривается сущность и содержание ст. 5 Основ, которая может применяться как в качестве общего принципа гражданского права, так и конкретной нормы к . отдельным случаям злоупотребления правом. Эти теоретические положения подробно рассматриваются на одном из видов злоупотребления правом — извлечение нетрудового дохода74.

Изложенные положения следует, видимо, понимать следующим образом: общим типом поведения, дозволенным законом, является субъективное право собственности (на дом, другое имущество), владение, пользование и распоряжение им: однако эти полномочия используются в недозволенных конкретных формах, в данном случае — для извлечения нетрудового дохода, и потому субъект злоупотребляет правом.

Если такую конструкцию признать возможной, то не следует ограничиваться анализом одной нормы ст. 111 ГК или несколькими другими примерами. Сквозь призму такой конструкции можно было бы рассматривать все запретительные нормы Гражданского кодекса и соответствующие нормы других отраслей права.

Так, в пределах того же общего тина поведения, разрешенного законом, — права собственности можно «найти» много других недозволенных конкретных форм поведения, например совершение сделок по поводу объектов, составляющих исключительную собственность государства (ст. 95 ГК РСФСР); приобретение граждани-

67

 

ном второго дома (ст. 106 ГК РСФСР); превышение предельного количества скота, которое может находиться в личной собственности (ст. 112 ГК РСФСР); бесхозяйственное содержание дома (ст. 141 П< РСФСР) и культурных ценностей (ст. 142 ГК РСФСР) и т. д. Обращаясь к нормам Кодекса о сделках, следовало бы констатировать, что правила о признании сделок недействительными подпадают под злоупотребление правом, поскольку все эти случаи суть конкретные формы противоправного поведения в пределах общего дозволенного законом (ст. 41 ГК РСФСР) типа поведения — права совершать сделки.

Подобный анализ можно было бы продолжать вплоть до последних разделов кодекса, поскольку и там, в пределах общего дозволенного типа поведения — права свободы завещания, возможны конкретные злоупотребления, например полное лишение наследства нетрудоспособных иждивенцев, что противоречит закону (ст. 535 ГК РСФСР). Более того, можно вполне выйти за пределы гражданского права: например, в разрешенном общем типе поведения.—праве заключать сделки купли-продажи (ст. 237 ГК РСФСР), возможны конкретные злоупотребления в виде совершения такого договора с целью наживы (спекуляция—ст. 154 УК РСФСР) и т. д.

Можно ли и нужно ли говорить о злоупотреблении предоставленным правом во всех приведенных и многочисленных других случаях, предусмотренных запретительными нормами. Назначение таких норм состоит именно в том, что они не дозволяют указанного в них поведения. Это означает, что субъект лишен возможности, права избирать запрещенный вариантповедения. Следовательно, субъект не наделен соответствующим правом и поступает вопреки правилу запретительной нормы, нарушает право, совершает элементарный деликт, • правонарушение, преступление. Для конструкции злоупотребления правом места не остается.

Следует признать правильным мнение, согласно которому сам термин «злоупотребление правом» лишен смысла, поскольку соединяет исключающие друг друга понятия. Осуществление права не может быть противоправным, а следовательно, и злоупотреблением. Действия, называемые злоупотреблением правом, на самом деле совершаются за пределами права, когда лицо переходит границы разрешенного, действует вопреки пра-

68

 

ву75. Границы права установлены в его нормах, в том числе в ст. 141 ГК РСФСР, выдаваемой за типичный, если не единственный случай злоупотребления правом сторонниками этой концепции.

Проблема злоупотребления правом связана с важными теоретическими вопросами, имеющими практическое значение: источником, определяющим границы права, формой и содержанием закона, законностью.

Если исходить из того, что границы гражданского права точно установлены нормами закона, проблема злоупотребления правом утрачивает значение. В противном случае при решении конкретных дел необходимо допускать судейское усмотрение, основанное на общей норме о злоупотреблении правом. Последним вариантом неизбежно отрицается способность права точно и определенно регулировать общественные отношения76.

Признание неопределенности правовых норм приводит, в свою очередь, к противопоставлению формы и содержания права («буквы» и «духа» закона). Это можно усмотреть из высказываний, согласно которым «злоупотребление правом всегда внешне опирается на субъективное право и формально не противоречит объективному праву»77, «решение арбитража... представляется с формально-юридической точки зрения достаточно обоснованным. Однако по существу такое решение представляется весьма сомнительным»78.

Оказывается, что решение суда или арбитража, обоснованное нормой объективного права, вызывает сомнение, а значит, и сомнение по поводу правомерности поведения одной из сторон рассматриваемого отношения, действовавшей в соответствии с законом. И это не сопровождается гарантией, что усмотрение суда будет более верным, чем усмотрение законодателя.

Нам представляется, в соответствии с конституционным принципом социалистической законности все государственные (в том числе судебные) и общественные организации, должностные лица и граждане обязаны соблюдать законы (ст. 4 Конституции СССР); закон (нормативный акт) и только закон определяет границы права. Это не исключает предположения, что в отдельных случаях в самом законе граница права проведена не в полном соответствии с общественными и личными интересами, или правильно проведенная граница при издании закона нуждается в уточнении в соответствии с раз-

69

 

витием общественных отношений. Однако и в таких случаях изменение закона допустимо путем, указанным в законе, т. е. изменение его законодателем, толкование закона управомоченным органом. «Исправление», «улучшение», обход закона в порядке его применения, в том числе и судебной практикой, противоречит социалистической законности.

Изложенное в ст. 1 ГК РСФСР 1922 года правило о запрещении использования права в противоречии с его социально-хозяйственным назначением имело историческое значение, использовалось для восполнения пробелов в законодательстве и для дальнейшего его совершенствования. Выявившиеся в практике случаи необходимости применения ст. 1 ГК 1922 года при новой кодификации получили закрепление в виде новых специальных норм закона. Так, применительно к праву собственности в ст. 25 Основ указано, что имущество, находящееся в личной собственности граждан, не может использоваться для извлечения нетрудовых доходов. В Гражданский кодекс 1964 года включены нормы ст. ст. 105, 111, 141, 142 и др., конкретизирующие это общее правило.

При рассмотрении дел в суде о конфискации имущества, используемого для извлечения нетрудовых доходов, бесхозяйственно содержимого и др., необходимо применять названные конкретные статьи закона. При этом возможна одновременная ссылка на общую норму ст. 5 Основ как на норму-принцип в сочетании с конкретной статьей закона, но не применение ее в качестве самостоятельной нормы79. Такой вывод представляется тем более обоснованным в условиях развитой системы советского права, с учетом кодификации гражданского законодательства в 60-х годах и приведением его в соответствие с Конституцией СССР 1977 года.

Из прежней и новой редакции предписания о запрещении использования права не в соответствии с его назначением как будто бы следует, что оно имеет в виду сферу применения права. Однако, как показала практика, в конечном счете этот принцип получает реализацию в сфере правотворчества. Никто не может пользоваться правом для нарушения интересов других. Но для этого необходимо прежде всего, чтобы нормы объективного права исключали такую возможность. Нормы закона не могут и не должны предоставлять субъектам такие права, использование которых наносило бы ущерб другим

70

 

гражданам, организациям и государству. При таком правовом регулировании злоупотребление правом исключается. Но если при соответствующих условиях в процессе применения права все-таки обнаруживается коллизия интересов, это свидетельствует о необходимости изменения и совершенствования законодательства.

Таким образом, мы полагаем, что предписание ч. 1 ст. 5 Основ является одним из важных принципов, определяющих развитие права.