И.В. Шугурова
кандидат юридических наук СГАП
СОБСТВЕННОСТЬ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ: ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ
Несмотря на довольно широкое использование понятия интеллектуальной собственности в зарубежном и международном законодательстве, а ныне и в отечественных нормативных актах, исследования концепции интеллектуальной собственности появились сравнительно недавно. В начале 90-х гг. среди большинства ученых-правоведов сложилось представление о том, что право собственности регламентирует отношения как вещной, так и интеллектуальной собственности в том или ином объеме и с учетом специфики объектов. Распространению подобного понимания, вероятно, во многом способствовали принятые в то время законы, которые признавали продукты интеллектуального и творческого труда объектами права собственности. Поэтому интеллектуальная собственность определялась как особый вид собственности, которая выражает отношения присвоения результатов интеллектуальной деятельности. С предложением различать традиционный тип вещной собственности (недвижимой и движимой) и интеллектуальной собственности (промышленной и интеллектуальной в узком смысле слова (авторское право)) выступали Л.Б. Гальперин и Л.А. Михайлова, полагающие, что «интеллектуальная собственность — это отношения владения, пользования, распоряжения идеальными объектами, выраженными в каких-либо объективных формах»1.
С принятием ч. 1 ГК РФ многие противоречия, заложенные законами о собственности, были в значительной мере устранены. Как известно, результаты интеллектуальной деятельности, а также исключительные права на них (интеллектуальная собственность) определены в качестве самостоятельных объектов гражданских прав, отличных от вещей и иного имущества. В то же время дискуссия о соотношении таких категорий, как «собственность» и «интеллектуальная собственность», продолжает оставаться актуальной и по сей день, поскольку затрагивает фундаментальные основы, пожалуй, ключевого института гражданского права — права собственности. Считается, что разграничение между ними проходит через вопрос приемлемости юридической модели классических вещных прав в отношении категории интеллектуальной собственности.
Справедливо указывая на недопустимость отождествления идеи с формой ее выражения, И.А. Зенин подчеркивает, что в отношении нематериальных объектов, каковыми являются все продукты умственного труда, неприменимо правомочие владения: нельзя физически обладать идеями и образами2. Существует только доступность и известность, которыми в силу неограниченности объекта в пространстве может располагать бесчисленный круг лиц. Из нематериального характера объекта вытекает и отсутствие правомочия пользования, предпосылкой которого является владение, Оно трансформируется в другое правомочие использования, имеющее отличия в силу нематериального характера объекта. По своим натуральным свойствам такой объект может использоваться одновременно неопределенным кругом лиц. Правомочие распоряжения, хотя и совпадает по названию, имеет несколько иное содержание. К примеру, правообладатель может не только передать право использования другому лицу, но и предоставить аналогичное право одновременно третьим лицам, оставаясь при этом правообладателем. Отсюда вытекает, что распространение классической триады правомочий собственника на отношения, связанные с объектами интеллектуальной собственности, невозможны.
В ответ на данное критическое замечание в работе СВ. Усольцевой утверждается: «Юридическая специфика права собственности заключается не столько в перечне правомочий собственника, который может быть самым различным, сколько в самом их характере». И далее: «Право собственности, как субъективное право, является правом абсолютным. Закон предоставляет собственнику право требовать устранения любого рода препятствий, мешающих ему осуществлять свои правомочия... Исходя из изложенного, для того, чтобы опровергнуть теорию интеллектуальной собственности, ее критикам следовало бы... попытаться опровергнуть абсолютный характер правоотношений по поводу указанных объектов»3. Однако право собственности, помимо того, что оно является абсолютным, характеризует еще такой признак, как право следования, позволяющее отграничить вещные права от других категорий. Право следования означает, что право собственности следует за вещью при всех ее переходах от одного лица к другому. Вполне очевидно, что оно применимо к результатам творчества, которые, с одной стороны, не могут быть вполне отделены от личности творца, а с другой — окончательно отчуждены, т.е. не способны к обороту в его обычном виде. Из этого следует, что абсолютный характер прав на результаты интеллектуальной деятельности существенно отличается от абсолютного характера права собственности как вещного права.
Сторонники проприетарной концепции интеллектуальной собственности (от лат. proprietas - собственность) выдвигают и другие аргументы. В частности, они обращаются к экономическому аспекту содержания данной категории. «Интеллектуальная деятельность и ее результаты с точки зрения своей экономической сущности тождественны деятельности материальной, продукты интеллектуальной деятельности... обладают определенной экономической ценностью и могут быть присвоены конкретными лицами, что дает основание говорить о возникновении отношений собственности»4. Однако, как мы уже выяснили, результаты интеллектуальной деятельности не поддаются присвоению в силу своей невещественной природы, вследствие чего приведенное высказывание представляется юридически некорректным. И, наконец, довод о том, что классическая римская юриспруденция рассматривала собственность как свободное от ограничений и абсолютное право исключительного господства лица над вещью, также не доказывает существования права собственности на нематериальные объекты: они подвержены территориальным и временным ограничениям (в авторском праве даже присутствует связь срока охраны с продолжительностью жизни автора), что в корне противоречит идее собственности как вечного и экстерриториального права.
Таким образом, результаты интеллектуальной деятельности обладают существенными особенностями, позволяющими отграничить их от материальных объектов вещного права и определяющими специфику правового режима. Особенностями объектов обусловлены и особенности возникновения прав на них. Так, приобретение права возможно в силу создания результата интеллектуальной деятельности или заключения договора. Согласно проекту раздела ГК РФ5 права интеллектуальной собственности возникают в результате создания, начала использования или государственной регистрации соответствующего объекта интеллектуальной собственности, а также по иным основаниям, предусмотренным законом или международным договором РФ (курсив наш. — И. Ш.).
Итак, права на нематериальные объекты связаны с личностью автора, устанавливаются на определенное время и территориально ограничены, не заключаются в триаде правомочий, свойственной праву собственности, они охраняются особыми способами, отличными от способов защиты вещных прав (обычная виндикация, например, здесь не применима) Наиболее обоснованной теорией, учитывающей специфику результатов интеллектуальной деятельности, а также средств индивидуализации юридического лица, индивидуализации товаров, работ и услуг и подчеркивающей особенности их правовой охраны, явилась концепция исключительных прав, воспринятая современным законодательством России и большинства иностранных государств.