В.А. Тархов

доктор юридических наук, профессор, заслуженный де­ятель науки РСФСР

О СОБСТВЕННОСТИ

Собственность можно определить как присвоение вещей внутри и посредством определенной общественной формы1. Это необходимое базисное экономическое (имущественное) общественное отношение.

Экономическое отношение собственности существует независимо от правового регулирования. Правовое отно­шение собственности, наоборот, является надстроечным и должно иметь реальное содержание, а может оказаться и без такового, так что они связаны, но не тождественны. Рязанцы уже вторым изданием выпустили полезный сборник, дав­ший возможность многим аспирантам и соискателям опуб­ликоваться, но допущенные в нем фразы «собственность как право», «отношения собственности являются правоотношениями» ошибочны2

Отношения собственности вследствие правового регу­лирования приобретают форму правоотношений. В каждом конкретном случае необходимо иметь в виду, о чем идет речь: об экономическом отношении собственности или о правоотношении.

В отдельно взятом отношении собственности или права собственности обязательно имеются две стороны: собствен­ник на одной стороне, все окружающие собственника лица на другой стороне. Их нельзя назвать третьими лицами3. Если кто-то из них нарушает свою обязанность по отноше­нию к собственнику, то он остается вторым лицом, а все ос­тальные окружающие лица по отношению к собственнику тоже остаются вторыми лицами, по отношению же к нару­шителю они являются третьими лицами. В правовом отно­шении собственности эти различия не существенны, но они приобретают большое значение в гражданском процессе.

Отношения собственности различны. Вкратце их разно­видности рассмотрены в моей книге4, а также в наших кни­гах с В.А. 5 подробно же они должны получить освещение в отдельной книге. Здесь требуется отметить, что с появлени­ем частной собственности одновременно возникло деление людей на собственников и нссобственников. Если в связях, основанных на общественной собственности, господствуют отношения товарищества и братства, то отношения собс­твенников и несобственников характеризуются отчужден­ностью и нередко враждебностью.

Хорошей иллюстрацией отношений собственника и несобственника служит пушкинская «Сказка о попе и ра­ботнике его Балде». Встретили работника в семье собствен­ника — лучше и представить себе нельзя, а конец истории оказался трагическим: Балда им самим назначенной платой стал попрекать попа и нанес ему увечье, лишив семью до­бытчика средств существования. Народная сказка по тра­диции должна иметь хороший конец. Видимо, сказитель и слушатели считают справедливой расправу над захребетни­ком6. Отсюда и «бунт - бессмысленный и беспощадный». Говорят, что собственники тоже испытывают ненависть к другой стороне7, а уж презрение от стяжателей, думается, испытал на себе каждый.

В упомянутом сборнике есть фраза «люди ... по своей природе достаточно алчны»8, с которой можно согласить­ся только если «алчны» - производное от «алкать». Если же данное слово — синоним слову «жадность», то приве­денное утверждение принять нельзя: большинство людей бескорыстны. Жадность свойственна лишь части собствен­ников. В таком случае она безгранична. Уместно вспомнить другое произведение классики — «Город Желтого дьявола», «герой» которого счел автора сумасшедшим, потому что тот спросил, зачем имеющим много денег нужны еше деньги9.

С древних времен лучшие умы человечества искали такой строй, при котором люди жили бы в мире и благоде­нствии. Однако их поиски оставались напрасными, потому что не было объективных условий для устройства общества справедливости. Лишь когда такие условия появились (хотя и не полностью), свершилась Великая Октябрьская социа­листическая революция.

За неполные 28 лет Советская власть, опираясь на социалистическую собственность, сумела победить бело­гвардейцев и помогавших им интервентов, осуществить индустриализацию, коллективизацию, культурную рево­люцию, превратившую дореволюционную Россию в страну грамотности и советского патриотизма и на этой базе раз­громить сильнейшего врага благодаря высокой сознатель­ности русского народа и количественному и качественному превосходству советского оружия. Конечно, все это было не просто, но то же можно сказать и о Великой Французской буржуазной революции. Однако прогрессивный характер обеих революций несомненен.

В Советской стране были проложены новые пути со­общения, сданы промышленные, в т.ч. градообразующие, и крупные сельскохозяйственные предприятия, открыты учебные заведения даже в самых малых населенных пунк­тах, а также учреждения науки и культуры.

Несмотря на очевидность существования всего этого без эксплуататорских классов, находятся люди, окончившие со­циалистические вузы и тем не менее утверждающие, будто бы социализма в нашей стране не было.

Об одном отрицателе уже шла речь в названной книге «Собственность и право собственности». Там мы ссылались на авторитет маршала Г.К. Жукова. Здесь интересно вспом­нить книгу Героя Советского Союза В.В. Карпова, в свое время репрессированного и все же пишущего теперь о до­стижениях социализма10. Заслуживают внимания недавние публикации о «Гарвардском проекте» — опросе американс­кими учеными в Германии советских «невозвращенцев». «... В целом "бывшие советские" люди были убеждены: госу­дарство всеобщего благоденствия не может быть построено на основе частнокапиталистического предпринимательства. Около двух третей опрошенных выступали за государствен­ное планирование и государственную собственность в эко­номике. При этом следует иметь в виду, что это - мнение людей, которые были недовольны советской системой и сознательно не захотели возвращаться в СССР»". В свете этого факта, как выглядят утверждения диссидентов будто бы советский народ был против социализма?

С другим отрицателем можно познакомиться по упо­мянутому сборнику. Обоих авторов роднит стремление подчеркнуть надстроечные явления, в то время как соци­ализм в качестве общественно-экономической формации характеризуется прежде всего и главным образом способом производства и в нем особенно типом собственности. М.И. Кошелев признает это, но, отправляясь от концепции Ю.И. Семенова о политаризме, утрачивает связь с устоявшимися понятиями политической экономии и права.

М.И. Кошелев утверждает: «Никакого социализма в пос­леоктябрьской России... не было. Ни одного дня»12. Давайте посмотрим «первый день творенья». Как известно, нацио­нализация производилась по различным основаниям: по необходимости национализируемого для государства, из-за невозможности оставления его в частной собственности, за неподчинение рабочему контролю. Возьмем последнее основание. В этом случае собственник, как правило, бежал за границу, и хотя он не отказывался от своего предприятия, он уже не являлся хозяином вследствие акта национализа­ции. Рабочий комитет приходил в заводоуправление. Он мог оставить прежнего управляющего, если ему доверяли, на­значить своего или создать коллегиальное управление. Это не имело значения, потому что никто из них не собственник. Так же, как и все рабочие и служащие, они сначала получали паек (если было из чего его выдавать), а затем стали полу­чать заработную плату. Не имело значения и то, был ли сре­ди них член какой-либо партии. Важно, что государство, к которому перешло право собственности, было государством рабочих и крестьян. Следовательно, это начало социализма. Quod erat demonstrandum.

Далее М.И. Кошелев пишет о «сталинском контрреволю­ционном перевороте» (с. 35). Это непримиримое противо­речие: если социализма не было, то против чего же можно было бы «контр» действовать? Никакого «контр» тогда, конечно, не было. Речь могла идти только об изменении политического режима, да и то едва ли. Экономический и государственный строй оставался прежним.

В свое время И.В. Сталин предложил принятый затем проект демократической Конституции, закрепляющей гос­подство социалистической собственности, справедливые принципы социализма, полновластие Верховного Совета, прямые выборы при тайном голосовании, право отзыва. А что теперь? Права отзыва нет. Поставили во главе государс­тва Президента и настолько старались оградить его от сме­щения, что основанием записали «совершение тяжкого преступления»: легкие преступления и аморальные поступки совершай, сколько хочешь? Да и при тяжком не сместишь. А тут еще Конституционный Суд подыграл Президенту: черным по белому в ст. Ill написано: «кандидатур», а суд решил, что и одну кандидатуру можно навязывать Думе до ее роспуска. То, что Президент избирается, не делает его фигуру демократической: оба Наполеона избирались...

И.М. Кошелев выделяет в качестве господствующего класса партийно-государственный аппарат, «жестоко экс­плуатирующий всю остальную массу». Между тем этот аппарат совсем не похож на класс вообще13, тем более эксплуататорский. Особое раздражение у этого автора вы­зывает секретарь райкома. Действительно, он отличался от других служащих тем, что отвечал буквально за все в своем районе14 (кроме мест, где были политотделы), а во время войны это был политрук, первым поднимавший бойцов в атаку. Партийный аппарат существовал за счет партийных средств, складывавшихся из членских взносов и доходов от издательской деятельности; одно время существовал пар­тмаксимум и коммунисты обязаны были получать меньше беспартийных. Государственный аппарат при однопар­тийной системе был, естественно, более тесно связан с партийным аппаратом, чем в буржуазных странах, где он заполняется сторонниками партии, победившей на выбо­рах президента или парламента. Как и все советские люди,

аппаратчики жили очень скромно15. Бюджетники получали меньше хозяйственников; Болъше других, но меньше, чем современные госслужащие, получали академики.

Контрреволюционный переворот начался скрытно в 1987 г. и завершился в 1993 г. громом танковых пушек и разры­вами термитных снарядов. После его начала Г.Х. Попов во всеуслышание заявил, что если чиновник, способство­вавший совершению сделки имеет 10-15% от ее цены, то это нормально. То-то был простор для такого чиновника как Председатель Правительства! Но лишь недавно стало известно, что Черномырдин - миллиардер16. Да и другие руководители не бедные. В начале года было объявлено, что у нас 15% населения имеет 92% доходов от собственности, а остальным 85% достается лишь 8%17.

С другой стороны, на социализм наступал Н.А. Баринов, превознося частную собственность. Amicus Plato, sed magis amica veritas. Он отправлялся от марксова положения о рас­цвете мелкого производства там, где работник становится свободным частным собственником своих, им самим приме­няемых условий труда18, но не обращал внимания на находя­щееся на той же странице труда классиков утверждение, что сохранение такого производства означало бы увековечение посредственности.

Во-первых, ограничиться мелким производством нельзя, т.к. ему непосильна тяжелая промышленность.

Во-вторых, производительность труда отдельного работ­ника ниже, чем в совокупном труде, при котором возникает соревновательность (не разрушительная конкуренция19, а созидательная соревновательность),  в  которой работник преодолевает себя20.

В-третьнх, труд обособленного работника отличается косностью, «дедовскими» приемами, замедленным воспри­ятием всего нового.

Наконец, нельзя забывать, что мелкое частное хозяйство самопроизвольно, но не без помощи окружающих, рож-дает Капитализм11. На Кубани считают, что минимальный размер земли для эффективного сельскохозяйственного производства составляет 300 гектаров. Такую площадь без постороннего труда способно освоить разве что семейство тургеневского Хоря. Если же взять предлагаемый Д.Ф. Ляцковым максимальный размер - одна треть администра­тивного района, то это уже крупное помещичье хозяйство на капиталистических началах или сельскохозяйственная организация22.

Такая же картина в ремесленном производстве. Ремесленник, вставший на ноги, стремится получить под­мастерье, ученика, причем если ученик беззащитен (Ванька Жуков!), то он может подняться на борьбу за свои права. История знает такие примеры, а Запад - целые бунты. Возможны со стороны бунтующих требования условий тру­да, зарплаты, выдела или создания товарищества.

Если частный собственник вступит в хозяйственное товарищество, общество, кооператив, то внесенное им имущество будет уже коллективной собственностью той организации.

Так что, возможность существования мелкой частной собственности ограничена по сравнению с капиталистичес­кой частной собственностью, хозяйственными товарищест­вами и обществами.

Общественное производство тоже достигает расцвета там, где работник считает предприятие, на котором рабо­тает, своим, бережно относится к имуществу, заботится о повышении производительности труда. Как писал Сенека, только глупая жадность не считает своим принадлежащее всем23. И виртуозы в общественном хозяйстве рождаются не реже, чем в частном. По мере роста сознательности идея коллективизма должна превзойти идею эгоизма. Если при­родные богатства считаются государственной (обществен­ной) собственностью, то такой же собственностью должно признаваться все созданное общественным трудом. Тогда будут преодолены жадность, о которой писал Сенека, и пос­редственность, о которой писал Маркс.

По спорному вопросу о субъекте государственной соб­ственности24 представляется возможным высказать такое мнение, что поскольку собственность является присвое­нием вещей, а государство как таковое, как организация, а не его «вещественные придатки», неспособно к реальному присвоению, то следует признать его субъектом права соб­ственности, при котором реальное присвоение осуществля­ется народом.

Акционер — «полномочный собственник»25 акции, если она у него есть в наличии (в мелких АО ограничиваются записью в реестре). Вещного права на долю в имуществе АО он не имеет (ст.48 ГК РФ).

Что касается формы собственности некоммерческих партнерств26,то у них, очевидно, не частная, а коллективная собственность. Это распространяется на многие предпри­ятия, относимые статистикой к частной собственности.

Конструкция перехода права собственности27 излишне усложняется предположением о непередаваемости права. Одновременно допускается неточность утверждением, что объем прав приобретателя определяется объемом прав предшественника: это не всегда так.

Не представляется возможным заменить трудовые за­траты, всегда определимые, доходностью28, очень шаткой, т.к. она зависит от спроса и предложения, не говоря уже о произволе сторон.

Странно видеть в ученом труде рекомендацию притвор­ной сделки (доверенности), прикрывающей продажу29.

Весьма спорно, можно ли бесплатно приватизированную квартиру во время брака не считать имуществом, нажитым и браке30.

В заключение коснемся вопроса о возможности приоб­ретения оружия в личную собственность. Мне понравился один ответ: «Категорически нет». Особенно он актуален при действующих законодательстве и судебной практике о необходимой обороне31. Изменение ст. 37 УК, внесенное 14 марта 2002 г., было подано в печати как кардинальное, в действительности же не являющееся таковым.