Глава XXVI Равенство в планирующей системе

 

 

Рынок с точки зрения неоклассической си­стемы представляет собой инструмент для

распределения экономических ресурсов - рабочей силы и капитала - между разными

сферами их применения, в конечном ито­ге осуществляемого в соответствии с волей

потребителя. Это также инструмент, с помощью которого оцениваются и оплачиваются

такие ресурсы; такая оплата в целом соот­ветствует ценности их вклада (формально

на предельном уровне) в решение производственных задач, в которых они участвуют.

В тех случаях, когда речь идет о рабочей силе, люда с каким-нибудь редким и

полезным талантом получают очень высокое вознаграждение. Поэтому нет серьезных

оснований для негодования или недовольства. Люди, обладающие подобным талантом,

много получают, потому что они много дают. Другие люди, имеющие меньшие

даро­вания, получают более высокие доходы благодаря тому счастливому случаю, что

они находятся под руководством или связаны иным образом с людьми, чей талант

позво­ляет достигать огромных заработков. Хорошо оплачивае­мому человеку было бы

трудно вообразить более привле­кательную картину. Он преуспевает потому, что

хорошо работает; благодаря тому, что он хорошо работает, другие преуспевают

больше, чем они того заслуживают.

Реальность планирующей системы, как мы видели» более прозаична. Вознаграждение

зависит не от рынка, а от чисто человеческих факторов. Такова природа

пла­нирования В зрелой корпорации этот порядок своим су­ществованием в

значительной мере обязан традиции - ничто не принимается с большей готовностью,

чем то, что босс должен получать гораздо больше, чем его подчиненный, хотя

последний может быть гораздо умнее, энергичнее я чья деятельность является более

эффективной.

Если иерархия в корпорации является очень сложной, как это обстоит, например, в

весьма крупной корпорации, то разница в вознаграждении между работниками

наивыс­ших и самых низких ступеней иерархии должна быть вследствие этого очень

значительна.

Власть тоже играет важную роль в определении раз­меров вознаграждения. По мере

продвижения человека в иерархии корпорации его власть возрастает. Эта власть

неизбежно приводит к увеличению возможностей для ока­зания влияния на его

собственный заработок и заработок управленческого звена, к которому он

принадлежит сам. Это простой, достаточно очевидный и чрезвычайно важ­ный факт.

Кроме того, в конечном итоге заработная плата на различных уровнях иерархии

одной корпорации стано­вится нормой для других. Кадры управляющих и

специа­листов легко взаимозаменяемы. Если уровень заработной платы для данной

категории управляющих в другой кор­порации выше, они скорее предпочтут

продвижение в этой фирме, чем в своей собственной. Это станет оправданием для

повышений в первой фирме. Совсем необязательно, что эти фирмы столкнутся в

результате с какой-либо не­хваткой кадров управляющих; предложение услуг или их

качество не стало бы меньше при более низких уровнях компенсации. Быть

управляющим до сих пор намного лучше, чем закручивать гайки в цехе. Данный

порядок служит только для создания видимости того, что заработ­ная плата

определяется объективными внешними силами.

Представление об объективно определяемой шкале заработной платы имеет огромное

значение для тех, кто от него выигрывает. Глава «Дженерал моторс» или ИТТ

получает почти в 50 раз больше обычного рабочего на сбо­рочном конвейере или в

фабричном цехе, т. е. разница является очень большой человек, получающий такое

воз­награждение, не решится утверждать, что он приносит пользы в 50 раз больше.

Если бы возникло мнение, что такое жалованье является проявлением его

собственной щедрости, то это вызвало бы недовольство. Но как человек принимает

смену времен года, стихийные бедствия и наступление старости, он так же

принимает требования конкуренции.

Согласие с этими требованиями является почти пол­ным. Даже радикал не связывает

заработную плату главы «Дженерал моторc», «Дженерал электрик» или «Дженерал

дайнемикс» с властью, хитростью и жадностью этих лиц. Таковы процессы,

происходящие в капиталистическом обществе и на капиталистическом рынке. Те, кого

это касается, являются невинными жертвами своей удачи. Профсоюзные лидеры не

выражают каких-либо протестов. Если управляющий может что-то получить, он это

заслу­живает. Обязанность честного профсоюзного лидера - добиваться большего для

своих людей, а не беспокоиться о том, сколько получают другие.

Если исключить рыночные отношения - ширму. Кото­рую использует планирующая

система,-то применяемый ею способ определения уровня заработной платы

стано­вится проблемой, представляющей большой интерес, и непосредственным

объектом государственной политики. Разница в зарплате между теми, кто получает

больше всего, и теми, кто получает меньше всего, нуждается в оправдании. Вывод о

том, что эта разница отражает вопиющее и не имеющее оправдания неравенство,

стано­вится неизбежным. Нет никаких оснований и причин по­лагать, что

привлечение талантливых управляющих тре­бует стимулирования в виде существующих

цен на них. Число способных и энергичных кандидатов всегда велико. Те, кто

получает самое высокое жалованье, занимают должности, в наивысшей степени

удовлетворяющие их. Они также являются людьми, результаты деятельности которых

меньше всего зависят от жалованья,,-они больше всего горды своей моральной

преданностью своей работе- Напротив, те, кто выполняет самую неприятную и

унизительную работу, получают самое маленькое жало­ванье. И это люди, для

которых жалованье имеет самое большое значение для обеспечения возможности

выпол­нять работу, связанную с большими усилиями. Пришелец с другой планеты или

посланец бога, вне всякого сомне­ния, были бы поражены этим порядком и еще

больше тем фактом, что люди согласны с ним.

В принципе существует четыре пути для исправления положения. Не только уровень

заработной платы, но и различия в этом уровне должны стать предметом об­суждения

при заключении коллективных договоров. Достижение большего равенства в

планирующей системе должно стать целью налоговой политики.

В конечном итоге структура фирмы должна быть такой, чтобы она способствовала

быстрому сокращению подобных различий.

В классической системе при заключении коллективных договоров интересам

собственника противостоят интересы рабочего. Борьба идет вокруг распределения

доходов между этими двумя сторонами. То, что собственник выплачивает своему

управляющему или агенту, т. е. инструменту, который используется для

осуществле­ния воли, является деталью, не имеющей отношения к профсоюзу.

С усилением техноструктуры такая точка зрения ста­новится весьма устарелой.

Техноструктура теперь является подлинным источником власти. Ее вознагражде­ние

зависит от этой власти, а не от ее соглашения с капи­талистом. И размер

вознаграждения, распределяемого подобным образом, перестает быть второстепенной

проб­лемой. Стоимость содержания техноструктуры составляет существенную часть

общих доходов. Нельзя больше не обращать внимания на ее долю по сравнению с тем,

что получают рабочие. Профсоюз, который не добива­ется для своих членов

соответствующей доли в общей сумме заработной платы, больше не выполняет своих

задач.

Активное стремление к получению дополнительных доходов, включая различные льготы

и привилегии нефи­нансового характера, связанные с уровнем занимаемой должности,

имеет особое значение для служащих. В этом случае постоянно занимающая низшее

положение каста, состоящая в основном, но не исключительно из женщин, обязана

выполнять роль разрекламированной неполноцен­ности. По общему мнению,

вознаграждение за выполне­ние секретарских обязанностей, составление и обработку

документов, обработку информации, осуществление расче­тов и т.д. обязательно

должно быть ниже вознаграждения за выполнение административных функций.

Считается также само собой разумеющимся, что привилегированные должности будут и

дальше закрыты для тех, кто испол­няет секретарские и аналогичные им функции.

Это важно для увековечения кастовых различий. Секретари и люди, выполняющие

другую аналогичную работу, отказались бы от дальнейшего выполнения своей

профессиональной услужливо покорной роли, если бы у них поддерживалось мнение,

что они могут выполнять работу тех, кого они обслуживают. Если бы дело обстояло

подобным образом, административный работник чувствовал бы себя менее уверенным в

своем превосходстве и в целом менее удо­влетворенным. Поэтому административные

кадры наби­раются отдельно из тех, кто якобы имеет особый талант или подготовку;

такая сегрегация еще более усиливается почти повсеместной традицией, состоящей в

том, что высшие административные кадры в крупной кор­порации должны состоять

почти исключительно из белых мужчин.

Как уже отмечалось, денежное вознаграждение, связанное с конкретным

административным уровнем, дополняется привилегиями различного характера. Эти

привиле­гии часто ценятся не столько за их конкретное содержа­ние, сколько за

то, как они свидетельствуют о высшем (или низшем) статусе. Высшим кастам

предоставляются нарочито просторные и соответствующим образом обстав­ленные

кабинеты, им полагаются особые столовые и туалеты, для них создается возможность

изменить распорядок своего рабочего дня в соответствии с личными предпочте­ниями

и индивидуальными особенностями, от них ожидают соответствующих должности

величественных и властных манер. Подчиненным кастам отводятся переполненные

рабочие помещения и общие туалеты, им достается бо­лее скромная пища и столовые,

они должны быть чисто­плотными, скромными в одежде, пунктуальными в соблюдении

рабочего распорядка и почтительными в общем поведении.

В последнее время появились некоторые признаки, что различия в заработной плате

и связанные с ними символы превосходства или подчинения становятся объектом

рас­смотрения при заключении коллективных договоров и других форм групповых

действий. В Скандинавских странах, Германии и Англии произошло некоторое

увели­чение активности профсоюзов в связи с исключительно неблагоприятным

положением тех, кто выполняет самую неприятную работу, В Соединенных Штатах

женщины проявляют признаки того, что они не столь охотно, как раньше,

соглашаются со своим постоянным подчинением. В тех случаях, когда к совместной

работе привлекается большое количество служащих, например в управлениях

страховых компаний и крупных промышленных корпора­ций, встречаются отдельные

примеры действий, направ­ленных на ликвидацию таких явных признаков подчине­ния,

как менее качественное питание, требования к одежде или необходимость

подчеркнуто подобострастного поведения, в присутствии вышестоящих служащих.

Однако вероятность того, что профсоюзы смогут добиться с помощью активных

действий сокращения раз­личий в заработной плате, а также льготах и привиле­гиях

и прочих различий по крайней мере сомнительна. Когда дело касается

производственных рабочих, традиция невмешательства в подобные вопросы очень

сильна. Такая традиция, сочетается с явной чувствительностью техноструктуры ко

всему, что выглядит как покушение на ее автономию, включая ее право творить

благодеяния. Общей тенденцией, характерной для профсоюзов, является не борьба с

техноструктурой, а стремление добиться равного с ней положения.

Во всяком случае, еще более сильной является тенден­ция со стороны служащих

отождествлять свои интересы с интересами техноструктуры. Большинство таких

работ­ников убеждены, что их личное благополучие будет лучше защищено не в

результате организации и укрепления силы коллектива, а в том случае, если им

удастся добиться хорошего мнения о себе среди членов более высокой касты.

Вследствие этого они принимают свою подчиненную роль и отождествляют свои

интересы с интересами организации, частью которой они являются. Такое

заис­кивание, самоотречение и подчинение личности организа­ции именуется

лояльностью. Подобная лояльность имеет очень большое значение в понятиях удобной

социальной добродетели планирующей системы-добродетели, кото­рую одобряют все

члены планирующей системы. Практи­ческий результат состоит в том, что низшие

слои служа­щих в основном выступают против организации проф­союзов.

Ничто не способствовало бы в большей мере достиже­нию равенства внутри

техноструктуры, чем создание сильного профсоюза служащих, который поставил бы

перед собой постоянную задачу обеспечения для своих членов определенной части

выгод и привилегий, которыми в настоящее время вознаграждают себя те, у кого

больше власти. Однако вряд ли такая надежда имеет под собой достаточные

основания.

С точки зрения обеспечения равенства более благопри­ятным является в достаточной

мере равное распределение доходов, чем неравное распределение, которое затем

исправляется при помощи налоговой системы. Не удиви­тельно, что люди будут

сопротивляться любым попыткам изъять уже полученный доход, насколько

справедливыми они бы ни были. Они будут проявлять огромную изобре­тательность в.

защите своей собственности. Тем не менее система прогрессивного налогообложения

является необхо­димым элементом сознательных усилий с целью достижения большей

степени равенства в планирующей системе,

Обоснованность существования такой системы налого­обложения в исключительной

степени возрастает, если достигается понимание природы планирующей системы. До

тех пор. пока считается, что доходы членов техно­структуры определяются рынком,

эти доходы имеют функциональный характер. Они представляют собой то, что следует

уплатить для получения необходимого коли­чества трудовых усилий определенного

качества и обеспе­чения притока рабочей силы соответствующей квалифи­кации. Само

существо подобных платежей будет подор­вано, если после того, как они

произведены, значительная часть вычитается в виде налогов. Можно добавить также

некоторые возражения морального порядка. Вознагражде­ние работника определяется

его усердием и сообразитель­ностью и его вкладом в результате применения этих

качеств в общественный продукт. Государство, без­условно, должно проявлять

большую осторожность в изъ­ятии того, что получено благодаря проявленным усилиям

и способностям.

В соответствии с этой доктриной и в силу тенденции, состоящей в том, что

государство принимает в качестве обоснованной экономической теории предпочтения

плани­рующей системы, законы о налогообложении весьма либе­ральны в отношении

доходов высших слоев служащих. Значительная часть этих доходов не затрагивается,

поскольку относится к категории необлагаемого потребления. Это потребление -

официальные приемы, отдых, путеше­ствия и подарки - считается важным для

выполнения деловых функций, хотя неофициально все признают его фактически

привилегированным удовольствием. Другая существенная часть дохода обычно

относится к кате­гории поступлений от возрастания стоимости капитала, и

максимальная ставка налога составляет 35%. Как уже ранее отмечалось,

значительную уступку представляет недавнее ограничение ставки налога на доход от

заработ­ной платы с максимальным пределом в 50%.

Основания для предоставления таких льгот исчезают, если доход высших слоев

служащих рассматривается не как функция рыночной оценки, а как результат

традиции, положения в иерархической структуре и отношения к бюрократической

власти. Поскольку именно эти факторы, а не проявленные усилия, навыки и знания

являются факторами, определяющими размер вознаграждения, то нечего бояться, что

рост налогообложения создаст угрозу снижения затрат энергии и способностей. В

равной мере снижение налогов не будет способствовать их увели­чению.

Единственным результатом приводимых доводов будет сохранение или усиление

неравенства. Рынок здесь ни при чем. Но миф о нем сохраняется как средство,

позволяющее уклоняться от уплаты налогов тем, кто как раз имеет самые большие

возможности для их уплаты.

Наш анализ подтверждает необходимость самого энер­гичного применения

прогрессивного подоходного налога в качестве инструмента обеспечения равенства и

показы­вает несостоятельность доводов в пользу особого подхода к тому, что в

применении к высшим категориям жалова­нья с большой натяжкой называется

заработанным дохо­дом. Точно так же отрицается необходимость применения особых

денежных стимулов с целью повышения актив­ности служащих.

Третьим инструментом для выравнивания уровней дохода в планирующей системе

является вмешательство государства Оно становится возможным и до некоторой

степени неизбежным при помощи контроля над заработной платой и ценами. С

развитием планирующей системы государственное вмешательство для стабилизации

заработной платы и цен становится неминуемым. Это приводит к окончательной

ликвидации представления о том, что доход в конечном счете определяется рынком,

фактически это означает официальное признание факта планирования. Раз заработная

плата стала объектом официальной политики, то не легко доказывать, что жалованье

администраторов должно оставаться неприкосновенным, хотя, поскольку разумной

политикой объявляется все, что служит интересам техноструктуры, такие усилия

будут предприниматься. И как только заработная плата становится объектом

государственного вмешательства, ничто не препятствует следующему шагу, который

состоит в том, чтобы с помощью подобного вмешательства сократить различия между

теми, кто выполняет неприятную работу, и теми, кто доволен своей работой. Если

более равномерное распределение доходов считается целью государственной

политики, то целью контроля над заработной платой должно являться обеспечение ее

равенства, т. е. уменьшение различий, которые отражают не функциональные

зависимости, а обусловлены иерархической структурой, традициями и властью. Это в

свою очередь может потребовать такого же уменьшения различий в правительственном

аппарате, в университетах и среди людей свободных профессий. Для многих это

стало бы серьезной проверкой их приверженности делу широкого равенства.

Установление максимально допустимого разрыва ме­жду средней и наивысшей

заработной платой было бы самым прямым и эффективным способом обеспечения

большего равенства внутри фирмы. Если заработная плата должна устанавливаться

государством, то не менее закон­ными являются действия государства, направленные

на регулирование аналогичным образом различий в оплате между рабочими и

административным персоналом. По мере расширения контроля над ценами и заработной

пла­той это должно стать целью. Даже медленно осуществляе­мая политика лучше,

чем полное отсутствие какой бы то ни было политики. Общей задачей контроля над

ценами и заработной платой в планирующей системе должно стать поддержание общего

стабильного уровня цен, до­пускающего в то же время рост заработной платы по

мере роста производительности. Наряду с выполнением задач, направленных на

обеспечение большего равенства, это означает, что предоставление любых выгод

должно произ­водиться почти исключительно в отношении низкоопла­чиваемых

работников, в том числе низкооплачиваемых служащих. В этом случае в течение ряда

лет происходил бы неуклонный рост их реального дохода, тогда как у лиц,

относящихся к высшим категориям заработной платы, доход по крайней мере

оставался бы постоянным.

И как обычно обстоит дело в тех случаях, когда ана­лиз выявляет направление

действий, мы сталкиваемся по крайней мере с элементарным проявлением таких

дейст­вий в реальной жизни. Никакая формальная теория не оправдывает

государственного вмешательства в доходы служащих высшего ранга. Как было

отмечено выше, соли­дарность республиканской партии в Соединенных Штатах с

интересами планирующей системы является фактом, ко­торый никем серьезно не

оспаривается. И все же в 1971 г., когда президент Р. Никсон был вынужден

заморозить заработную плату и цены, он предпринял действия, кото­рые, по крайней

мере в принципе, затрагивают заработную плату служащих. Никто не спорил, что

зарплата админи­стративных работников является важным источником инфляционного

давления. Но даже президент, чью соли­дарность с миром корпораций невозможно

было скрыть, не мог утверждать, что рынок уступил место планирова­нию в

определении уровня зарплаты рабочего, но это не относится к административному

персоналу. Если прави­тельство проявляет интерес к уровню зарплаты одного, оно

обязано интересоваться и зарплатой другого. По ло­гике вещей, следующим шагом

должно стать проявление интереса к соотношению между ними.

Корпорацию в ее зрелой форме в принципе можно рассматривать в качестве

инструмента сохранения нера­венства. Как мы видели, акционеры не выполняют

каких-либо функций. Они не оказывают влияния ни на капитал, ни на руководство;

они являются пассивными получате­лями дивидендов и процентов на капитал.

Поскольку последний возрастает из года в год, безо всяких усилий растут доходы и

богатство акционеров. А традиция обес­печения секретности способствует

независимости техноструктуры в вопросах определения уровня зарплаты своих членов

и в дальнейшем увеличении существующих раз­личий.

Решение могло бы состоять в превращении зрелых корпораций - тех, которые из

чувства сострадания ускорили агонию власти акционеров, - в полностью

государственные корпорации. Исходя из нежелательности экспро­приации, это

означало бы выкуп государством акций с помощью государственных процентных бумаг.

Это со­хранило бы неравенство, но не позволило бы ему бесконт­рольно

увеличиваться по мере роста дивидендов и воз­растания стоимости капитала. Через

некоторое время передача собственности по наследству, налоги на наслед­ство,

филантропия, расточительство, алименты и инфляция приводили бы к истощению этого

богатства. Тем временем государство определило бы допустимые различия в

зара­ботной плате в соответствии с тем, что считается необхо­димым и

справедливым.

В принципе такое изменение не оказало бы никакого влияния на руководство.

Акционер исчезает, но он и прежде был бессилен. Одаренные люди, даже

относя­щиеся к наиболее низкооплачиваемым категориям, пред­почли бы

административные должности, а не работу в цехе. И действительно, имеется

множество таких государ­ственных корпораций: «Рено», «Фольксваген» в его луч­шие

годы, Управление гидроэнергетического строитель­ства на реке Теннесси,

многочисленные предприятия коммунального пользования, принадлежащие государству,

которые неотличимы по своим операциям от так назы­ваемых частных корпораций. Во

всяком случае, мы здесь имеем дело с той частью экономики, которая

характери­зуется относительной гипертрофией развития. В резуль­тате общественные

требования эффективности имеют второстепенное значение по сравнению с

требованиями равенства.

Становится ясно, что наш анализ завел нас в область, совершенно не затронутую,

не исследованную современ­ной общественной и экономической мыслью, куда не

осмеливаются проникать даже храбрецы. Даже в самых смелых теоретических

рассуждениях не допускается мысль, что существует форма организации более

высокая, чем «Дженерал моторc» и «Дженерал электрик». Если бы мы обратились к

исследованию вероятной эволюции кор­пораций, и особенно к тому, какое влияние

она окажет на возможность достижения большего равенства, это бы соответствовало

повсеместно превозносимому понятию преданности канонам свободной и пытливой

мысли. Однако мало вероятно, что были бы предприняты какие-либо действия,

вытекающие из такого исследования.

Есть, однако, другие шаги к социализму, имеющие бо­лее непосредственный и

настоятельный характер. Речь идет об областях, в которых все

промышленно-развитые страны в силу необходимости под прикрытием разного рода

маскировки уже проделали значительную работу. К этому реально существующему

социализму мы теперь и обратимся.

 

 

 

Джон Кеннет Гэлбрейт. "Экономические теории и цели общества" >