Глава IX Природа коллективного разума

 

 

В развитых капиталистических странах элита технократов постепенно приходит на

смену ста­рой элите - элите богачей.

Роберт Л. Хейлбронер

Организация - это некий комплекс мер, направленных на замену усилий и знаний

одного человека более специализированными усилиями и знаниями не­скольких или

многих людей. При решении многочисленных задач в области экономики организация

является и воз­можной и необходимой. Производство стандартизирован­ных изделий

или предоставление стандартных услуг, т. е. выпуск автомобилей, стали,

производство энергии всех ви­дов, осуществление связи, позволяет создавать

высокую концентрацию рабочих в одном географическом пункте. В этом случае речь

не идет об искусстве или о чем-то анало­гичном ему. Конкретное изделие или

услуга не ассоци­ируются с какой-то конкретной личностью. А если даже в

небольшой мере такая зависимость и существует, как это имеет место в

авиакомпаниях, то и в этом случае неминуемо происходит стандартизация, например

в одеж­де или прическах стюардесс или в обязательном порядке произносимом

заверении, что присутствие пассажира яви­лось источником «нашего удовольствия».

Итак, организа­ция возможна.

Организация также необходима. Для производства стандартизированных товаров и

услуг требуются специ­алисты, до тонкостей знающие процессы производства и

данные изделия или способные употребить свои знания для их возможных модификаций

или усовершенствова­ний. Неотъемлемой частью специализации всегда являет­ся

организация, так как организация - это то, что обеспечивает совместную

деятельность узких и в основном бесполезных по отдельности специалистов,

направленную на достижение полного и целесообразного результата.

Однако деятельность технических специалистов может служить лишь наиболее ярким

примером такого рода. Организация позволяет фирме осуществлять увеличение своих

размеров, что приводит к росту ее влияния на ры­нок, общественное мнение и

усиливает ее позиции в отно­шениях с государством. Для осуществления этого

вли­яния, т. е. для планирования производства, установления цен и выработки

рыночной политики, для сбыта и рекла­мы, для планирования закупок, связей с

общественностью и отношений с правительством, также нужны специалисты. И для

того чтобы совершенствовать организацию, в рам­ках которой работают эти

специалисты, в руководить ею, также требуются специалисты. В итоге мыслительным

центром, определяющим действия фирмы, становится не отдельная личность, а целая

совокупность ученых, инже­неров и техников, специалистов по реализации, рекламе

и торговым операциям, экспертов в области отношений с общественностью,

лоббистов, адвокатов и людей, хорошо знакомых с особенностями вашингтонского

бюрократичес­кого аппарата и его деятельности, а также посредников, управляющих,

администраторов. Это и есть техноструктура. Она, а не отдельная личность

становится ведущей силой. «Мы полагаем, что сегодняшние и завтрашние про­блемы в

области управления столь сложны... что решать их всегда следует коллективно» [Н.

Sussenguth, Executive Board ef Lufthansa, Interview with Robert Spencer, The

American Way, 1972, June, p. 20].

В тех случаях, когда решение задачи не может осу­ществляться на основе

организации, размеры фирмы огра­ничены энергией и интеллектуальными

способностями от­дельной личности. Эти способности могут быть больше или меньше,

но они ограничены. Когда же задача позво­ляет осуществить организацию, не

существует заранее установленного верхнего предела для размеров фирмы. В силу

причин, которые мы рассмотрим несколько позд­нее, эти размеры могут достигнуть

огромных масштабов. Соответственно для этого сектора экономики будет харак­терно

существование сравнительно немногих очень круп­ных фирм. Именно в этом будет

состоять наиболее важная черта данного сектора. Следует отметить, что

неоклас­сическая экономическая теория именно на эту черту не обращает совершенно

никакого внимания. В соответствия с этой теорией фирма стремится максимизировать

свою прибыль. Издержки фирмы предопределены, или в основ­ном предопределены,

внешними по отношению к ней усло­виями. Подобным же образом предопределены спрос

на её продукцию, доступная для фирмы на любой данный момент техника. Из всех

указанных условий и вытекает оптимальный масштаб ее операций, т. е. тот, при

котором разность между затратами и ценой, помноженная на объ­ем продаж,

максимальна. Способам определения этого иде­ального масштаба операций посвящены

солидные разделы учебных курсов экономики, по большей части состоящих из смутно

припоминаемых элементов геометрии и других отраслей математики. Для каждого

предприятия такой оптимальный размер - такой предел - существует. И он может

быть превышен лишь в силу того, что управляю­щая верхушка охвачена пагубной и

иррациональной стра­стью к гигантизму, которая побуждает ее стремиться к

увеличению размеров в ущерб прибыли.

Для того чтобы правильно понять деятельность современного предприятия, нужно

решительно отказаться от этого исторически сложившегося шаблона. Он был бы

оправдан, если бы контроль над издержками производства, ценами, спросом и

технологией не зависел от размеров фирмы. Если же по мере того, как фирма

растет, она все в большей степени способна контролировать свои из­держки, свою

технику, свои цены, реакцию своих потре­бителей или правительства (т. е. если

все они представ­ляют собой зависимую переменную, определяемую раз­мерами

фирмы), то масштаб деятельности, при котором прибыль максимальна, очевидно,

должен расти вместе с увеличением размеров самой фирмы. Увеличение разме­ров и

связанное с ним возрастание степени контроля над издержками, технологическими

процессами, ценами, спро­сом и воздействием на государство могли бы в свою

оче­редь стать одним из способов увеличения прибылей. Од­нако, как мы вскоре

увидим, максимизация прибыли на в коем случае не является основной целью

техноструктуры. После того как достигнут определенный уровень прибыли, члены

техноструктуры извлекают для себя зна­чительно больше пользы из самого процесса

роста. Обобществление переговоров,- с помощью которого их инфор­мация

объединяется, проверяется и согласуется со сведе­ниями остальных членов группы.

И они будут, таким об­разом, чувствительны к любому некомпетентному

вмеша­тельству сверху или извне и окажут ему сопротивление. Отдельный человек

может согласиться с решением другого, если ему известно, что он обладает

большими знаниями. Группа же будет ощущать, что она не может поступить подобным

образом. То явление, которое зачастую назы­вают бюрократическим высокомерием, на

самом деле отражает потребность устранить еще более самонадеянного индивида, не

имеющего ни малейшего представления границах своего невежества. Естественная

симпатия к отдельному человеку не должна служить кому-либо по­водом для

заблуждений в данных вопросах. Процесс при­нятия решений группой авторитарен

потому, что инстин­ктивно группа стремится оградить себя от слабо

инфор­мированных посторонних лиц, включая и тех, кто номинально находится у

власти.

Вторая причина перехода власти к техноструктуре ко­ренится в росте корпорации и

достижении ею зрелости. Небольшая корпорация, капитал которой состоит из

вло­жений лишь нескольких акционеров, передавших управ­ление одному лицу, только

отдельными юридическими деталями (а именно ограничением ответственности)

отли­чается от фирмы, собственником и руководителем кото­рой является одно и то

же лицо. С ростом фирмы уве­личивается и число акционеров. Со временем

происходит также распыление акций среди многих держателей в силу прав

наследования, налогов на наследство, благотвори­тельности, уплаты алиментов и

стремления акционеров, не принимающих участия в деятельности фирмы, или их

доверенных лиц вкладывать средства в различные пред­приятия. Соответственно

уменьшается доля капитала, при­ходящаяся на отдельного владельца акций, а

значит, и его власть. Акционеры, понимая слабость положения, стано­вятся

пассивными; они либо автоматически голосуют за список управляющих, либо вообще

не участвуют в голо­совании. Директора приходят к выводу, что своей вла­стью они

обязаны управляющим, а не акционерам. По­этому они ограничиваются простым

утверждением реше­ний управляющих.

Такие перемены имеют прогрессивный характер. Тот факт, что в крупных корпорациях

руководство постепен­но переходит от владельца к управляющему, впервые был

отражен Адольфом А. Бирлем и Гардинером К. Минзом в их классическом исследовании

«Современная корпорация и частная собственность», опубликованном в 1932 г. Они

пришли к выводу, что из 200 крупнейших нефинансовых корпораций Соединенных

Штатов в 88 корпорациях, т. е. в 44%, вся власть принадлежит администрации. В

обычных условиях ни одна из групп, акционеров не, смогла бы собрать достаточно

голосов, чтобы быть способной оспаривать власть самозваной верхушки фирмы.

Тридцать лет спустя подобное исследование на основе аналогичных критериев

осуществил Роберт Дж. Лернер. Он пришел к выводу, что из 200 крупнейших

нефинан­совых фирм в 1963 г. не менее 169, т. е. 84,5%, находятся под полным

контролем их администрации [R. J. Lamer, Ownership and Control in the 200

Largest Nonfinancial Corporations, 1929 and 1963, The American Economic Review,

vol. 56, № 4, pt. 1, 1966, September, p. 777 et seq. В опре­делении понятия

«власти управляющих» имеется ряд субъектив­ных элементов, которые широко

использовались, чтобы сохранить представление о наличии власти у собственника и

капиталиста. Однако в настоящее время выводы Бирля и Минза получили общее

признание. Нет оснований полагать, что выводы Лернера менее достоверны, хотя они

пользуются меньшим авторитетом из-за сроков их публикации и личности автора.].

«Теперь почти все согласятся, что в крупной корпо­рации владелец - это обычно

лишь пассивный получа­тель дохода; что, как правило, контроль находится в ру­ках

администрации и что управляющие сами подбирают своих собственных преемников» [Е.

S. Masоn. The Corporation in Modem Society, Gainbridge, Harvard University

Press, 1959, p. 4.].

Власть управляющих напоказ не выставляют. Более того, ее тщательным образом

маскируют. Повсеместно со­блюдаемый ритуал требует уважительного отношения к

тем, чья власть номинальна. Почтенные советы директо­ров, избранные управляющими

и изредка собирающиеся, чтобы одобрить действия, о которых им ничего не

известно, являются, как утверждают, ценным источником мудрости и руководства. В

этом их власть. Вполне естественное уважение к возрасту или начинающимся

старческим причудам поддерживает эту иллюзию. И торжествен­ность, сопровождающая

собрания членов корпорации, и связанные с этим скромные вознаграждения, и

ограни­ченные требования в отношении понимания существа дела часто убеждают

«внешних» директоров, т. е. тех, кото­рые сами не являются членами

техноструктуры, в нали­чии у них власти. Эта иллюзия усиливается необходимо­стью

утверждать (таков порядок) ассигнования или зай­мы денежных средств или же

финансовые сделки и счета. Ничто так хорошо не создает впечатления

всемогущества, как причастность, хотя и номинальная, к огромным сум­мам денег

[«Они собираются раз в месяц, пристально изучают финан­совую витрину (но никогда

не вглядываются в те цифры, опи­раясь на которые управляющие ведут дела),

выслушивают пред­седателя и его комаиду, весьма поверхностно излагающих

состоя­ние дел, задают парочку вопросов, продиктованных сознанием ими

собственного долга, высказывают общие соображения, кото­рые вежливо записывают и

впоследствии игнорируют, и расхо­дятся до следующего месяца» (см.. В. Townsend,

Up the Organization, New York, Alfred S. Knopf, 1970, p. 49)] . То же самое

наблюдается и внутри самой техноструктуры. Председателям правлений или

президен­там вручают тщательно разработанные решения подчи­ненных им групп в

атмосфере такого уважения, что они, глубоко почитаемые, зачастую даже не

замечают, что их функции сведены к простому утверждению решений. Все, кто служит

в государственном или частном управленче­ском бюрократическом аппарате,

инстинктивно достигают совершенства в таком ритуале. В государственном аппа­рате

это, возможно, проделывается с особым искусством. Президентов, премьер-министров

и министров подробно знакомят с вопросами, в которых они не сведущи. Это лишь в

редких случаях дает им возможность принимать решения. Чаще это создает у них

впечатление и позволя­ет создавать его у других, что данное решение принято ими.

А поскольку они верят в это, они, вероятно, как-то меньше ощущают потребность

утверждать свою власть, которая в силу их некомпетентности была бы опасной или

вредной.

Власть не уменьшится, если ее приписать кому-то другому. Она, напротив, почти

наверняка возрастет, а пользоваться ею будет легче. Ничто так хорошо не служит

техноструктуре, как возможность переложить ответствен­ность за непопулярные или

порицаемые обществом дей­ствия на более высокопоставленных лиц. «К сожалению, мы

вынуждены считаться с интересами акционеров «Я должен отчитываться перед советом

директоров». Таким образом можно располагать реальной властью без угрозы

каких-либо неприятностей.

Необходимо сделать некоторые уточнения. Для чело­века, противящегося правде,

ничто так не выгодно, как преувеличение, которое дает возможность опровергать

ут­верждение целиком. Безграничной власть техноструктуры бывает только в

крупнейших корпорациях - лишь там достигает она, cвoего полного завершения. Но и

здесь, если корпорация терпит убытки, пробудить акционеров можно, хотя каждый из

них по отдельности обычно при­нимает более легкое для себя решение избавиться от

акций, продав их. Борьба за передачу полномочия прoисходит и в фирмах-гигантах,

но исключительно в тех из них, дела которых плохи.

С другой стороны, хотя одни силы распыляют акци­онеров, другие - особенно

деятельность страховых ком­паний, пенсионных фондов, касс взаимопомощи, банков -

их сплачивают. Это до некоторой степени сдерживает про­цесс уменьшения власти

акционеров. Однако влияние указанного фактора может быть легко преувеличено. По

традиции, финансовые учреждения пассивны в отноше­ниях с управляющей верхушкой

фирм. В этом проявляется сознание опасности некомпетентного вмешательства.

В небольших корпорациях индустриальной системы, особенно если они связаны с

технически менее сложными производственными процессами или изделиями, отдельное

лицо - высший в управленческой иерархии администра­тор или крупный акционер -

может быть введено в курс дела и поэтому может оказать влияние на принимаемые

решения. В крупных корпорациях так же, как и в мелких, существуют три

направления, по которым такой человек может оказать влияние на те решения, для

самостоятель­ного принятия которых ему недостает информации.

Во-первых, он может изменить состав участников груп­пы по выработке решений-он

может смещать, перемещать и назначать ее членов. Большая часть власти

совре­менного менеджера связана именно с таким подбором кадров.

Во-вторых, он может предложить изменить саму об­ласть принятия решений. Сам он

не может с уверенно­стью принять решение о производстве нового товара, вве­дении

в действие нового технологического процесса или приобретении дочерней компании.

Оно требует участия группы специалистов, которые располагают необходимы­ми

сведениями или способны их добыть. Но он может поставить на обсуждение вопрос об

этом новом товаре, процессе или какой-нибудь махинации. Окончательное ре­шение

по-прежнему будет зависеть от полной информа­ции, доступной лишь группе. Но

воображение отдельной личности способно подсказать новые области приложения этих

совокупных познаний. Обычно считают, и, возможно, не без оснований, что группа

со специфической компетент­ностью принимает решение лишь в хорошо известных

границах или параметрах, но что она сама по себе не способна их преодолеть.

Наконец, указанное лицо может, прибегнув к помощи специалистов, оценить

компетентность принимающей ре­шения организации и качество ее решений. Отдельный

человек, поскольку он один, не обладает необходимыми для этого познаниями, но

может привлечь с этой целью другую организацию. На такой основе в наши дни

полу­чила широкий размах деятельность целой индустрии кон­сультативных фирм по

вопросам управления. Вместе с фирмами, оказывающими специализированные услуги в

области техники и технологии, указанные консультатив­ные фирмы в 1970 г. имели

доходы, оцениваемые примерно в миллиард долларов. Крупнейшие из них сами

превратились в корпорации, а некоторые вошли в состав конгломератов

[«Consultants Clash Over Ownership», Business Week 1971 November 27, p. 66.].

Перечисленные полномочия - подбор персонала изыскание новых областей для

процесса принятия решении и надзор за его ходом- представляют собой основные

пре­рогативы отдельных личностей в современной корпорации, именно это называют

руководством, В зрелой корпорации они являются единственными прерогативами

личности, выступающей в своем качестве.

Ни одно из указанных проявлений власти, как об этом говорится ниже, не

затрагивает существенных решений - что и как производить или как сбывать товары

или ока­зывать услуги. Хотя описанное здесь вмешательство мо­жет оказаться

некомпетентным или неоправданным, а следовательно, и вредным, оно по природе

своей таковым не является. Тем не менее подбор персонала или реорга­низация

аппарата управления таит в себе угрозу для членов техноструктуры, поскольку эти

действия означа­ют, что ее члены могут быть смещены, назначены на другие посты

или отправлены на пенсию. А этому, подоб­но некомпетентному вмешательству в

существенные решения, следует оказывать сопротивление. Как мы вскоре увидим,

защита от подобного вмешательства также составляет одну из основных целей

техност­руктуры.

На практике в отличие от теории экономисты давно уже признали, что власть от

акционеров переходит к управляющим. Растет также понимание того, что цели

управляющих могут отличаться от целей владельцев, что - как уже отметили д-р

Робин Моррис из Кембриджского университета, проф. Вильям Баумоль и ряд других

уче­ных-именно управляющие в значительно большей сте­пени будут заинтересованы в

надежности доходов и осо­бенно в росте фирмы [По этому поводу см.: Дж. К.

Гэлбрейт, Новое индустриальное общество, М., «Прогресс», 1969 (особенно главу

XV).]. Отделение собственности от процесса управления приводит к полному

пересмотру положения о максимизации прибылей. В неоклассической модели погоня за

прибылью является непрестанной и откровенной.

Источником энергии, которая впоследствии подчиняется общественному контролю и

служит интересам о6щества, являются в силу совершенно случайного парадокса

стяжательство, скупость. и алчность - отнюдь не самые святые человеческие

качества. Однако, когда cобственность отделяется от управления, возникает

мучи­тельная проблема Носителями стяжательства, скупости и алчности-незаменимых

движущих сил системы-являют­ся менеджеры, техноструктура, а плоды действия этих

сил достаются собственникам. Управляющие же ничем этим собственникам не обязаны.

Итак, система действует благодаря тому, что именно те, кто наиболее склонен к

стя­жательству, сознательно готовы трудиться, на благо других. Алчность является

филантропией, когда она служит другим. Таково то поразительное противоречие,

которое современная крупная корпорация создает для неокласической экономической

мысли. В отношении этой проблемы неоклассическая теория не находит ничего

лучшего, как попросту ее игнорировать. Она прибегает к наиболее испытанному из

интеллектуальных средств экономистов, которое заключается в том, что, когда

обнаруживаются не соответствующие теории факты, их просто-напросто от­брасывают.

Во всей формальной теории и в большей ча­сти учебного курса по экономике

считается, что предпри­ниматель, объединяющий в своем лице собственника и

привилегированного получателя дохода с активным руко­водителем предприятия,

продолжает играть видную роль, Реальное положение дел в корпорации игнорируется.

Лю­бое рассуждение начинается с заявления: «Естественно предполагать, что фирма

стремится максимизировать при­быль». Как всегда, там, где дело касается погони

за при­былью, в качестве основного отправного пункта экономи­ческого анализа

выступает внешняя уверенность в от­кровенном одобрении людской жадности. Ни одна

живая душа не может сомневаться в роли, которую играет это человеческое

качество.

Иногда, правда, как уже отмечалось, считается, что отделение собственности от

управления оказывает неко­торое влияние на цели корпорации. Повсеместное мнение,

состоит в том, что обеспечение надежности дохода и роста уделяется больше

внимания, а погоне за прибылью - меньше. Но влияние такого представления на

неоклассическую точку зрения оказалось незначительным. Корпо­рация стремится к

определенной комбинации надёжности роста и прибыли. Но рамки ее деятельности

по-прежнему определяются рынком: цены могут быть чуть ниже, а объем продаж чуть

выше, .нежели в том случае, если бы по­гоня за прибылью была бы единственной

целью, но никакого радикального значения самим изменениям не при­дается. И если

бы фирма подчинялась рынку полностью, то эффект от стремления к достижению всех

этих проти­воречивых целей не мог бы действительно быть значи­тельным.

Однако если с возникновением крупных корпораций появляется возможность широко

навязывать их волю об­ществу - не только устанавливать цены и издержки, но и

влиять на потребителей организовывать поставки материалов и полуфабрикатов,

мобилизовывать собственные накопления и капитал проводить свою политику в

отношении рабочей силы и оказывать воздействие на взгляды общества и

деятельность государства, - тогда цели управляющих фирмой интеллектуалов

техноструктуры приобретают колоссальное значение. Не рынок определя­ет эти цели.

Они переступили границы рынка, использу­ющего как инструмент и становятся той

колесницей, к которой о6щество если и не приковано, то уж во всяком случае

пристегнуто. Что современная корпорация располагает подобной властью,

неоклассическая теория, конеч­но, отрицает. Что реальность именно такова, нам в

дан­ном случае совершенно очевидно. Отсюда вытекает важ­ность целей

техноструктуры. В последующих главах эти вопросы рассматриваются более подробно.

Затем иссле­дуется механизм использования этой власти для дости­жения указанных

целей.

Цели эти, как мы вскоре увидим, служат интересам техноструктуры, включая и ее

меркантильные интересы. Жадность одних, опираясь на шаткие мостки

благотво­рительности, не служит более скупости других. Это дол­жно казаться

обнадеживающим. Противоречие неокласси­ческой теории исчезает. А в силу твердой

приверженности к тезису о том, что люди используют власть для достижения своих

ясно осознанных эгоистических целей, такое утверждение полностью ортодоксально.

Те же, кто предпо­лагает, что менеджеры современной корпорации пресле­дуют не

свои собственные меркантильные интересы, а денежные интересы собственников,

которым они ничем не обязаны, должны в соответствии со всеми традиционными

представлениями взвалить на себя нелегкое бремя дока­зательства своего

предположения. Именно они оказывают бескорыстные услуги остальным важнейшим

составным частям своей системы.

 

 

 

Джон Кеннет Гэлбрейт. "Экономические теории и цели общества" > Глава X Как

используется власть: защитные цели

 

 

Власть - это способность одного человека или целой группы людей навязывать свои

цели другим. Ее наличие порождает три вопроса: кто этой властью об­ладает (ибо

это не всегда бывает очевидным); для дости­жения каких целей ее используют; и

каким образом до­биваются согласия или повиновения всех остальных? В планирующей

системе, т. е. в экономическом механизме крупных корпораций, власть принадлежит

техноструктуре, и она, эта власть, растет вместе с ростом размеров и зрелостью

фирмы.

Средства, которые используются для осуществления власти, рассматриваются в

последующих главах. Здесь же необходимо остановиться на тех целях, которым эта

власть служит.

На первый взгляд эти цели одинаковы для всех фирм, больших и малых. Мелкий

предприниматель прежде все­го стремится сохранить свое положение, или власть, т.

е. избежать банкротства и обеспечить свою деятельность. Такое стремление, и в

этом нет ничего особенно нового, может быть названо его защитной целью.

Надежно защитив свое существование, он постарается расширить дело, т. е. будет

преследовать свои положи­тельные цели. Для небольших фирм достижение обеих целей

связано с получением дохода. Защитная цель до­стигается с помощью определенного

минимального уровня поступлений; если предприниматель не обеспечивает

со­ответствующего уровня этих поступлений, то он теряет ка­питал, а вместе с ним

и право управлять предприятием в дальнейшем. Положительная же цель мелкого

предприни­мателя, как принято считать, заключается в том, чтобы, насколько

возможно, превысить этот минимальный уровень, не подвергая себя чрезмерному

риску, т. е. не под­вергая слишком серьезной опасности тот минимум дохо­да,

который необходим для достижения защитной цели.

Цели техноструктуры подобным же образом делятся на защитные и положительные. Но

по сравнению с мел­ким предпринимателем цели, которым служит техноструктура,

более разнообразны и сложны. Это связано с тем, что в отличие от мелкого

предпринимателя техноструктура не находится в полной зависимости от рынка,

по­скольку она значительно сильнее, имеет большую свободу в выборе и достижении

своих целей.

У техноструктуры две защитные цели. Она должна, подобно мелкому предпринимателю,

обеспечить свое су­ществование, и, кроме того, она должна помешать кому бы то ни

было - недовольному акционеру или кредитору, не получившему свои деньги, -

сместить ее. Короче го­воря, техноструктура должна свести к минимуму опас­ность

внешнего вмешательства в принимаемые ею реше­ния. В предыдущей главе было

показано, что все важ­нейшие решения принимаются коллективно, ибо только таким

способом можно собрать и учесть и всю ту необ­ходимую и ценную информацию, и

весь тот опыт, кото­рые оказывают воздействие на это решение. И мы уже видели,

что вмешательство в эти решения человека, ко­торый сам не участвует в процессе

их выработки, весьма вероятно, нанесет ущерб, и, уж во всяком случае, оно бу­дет

казаться таким членам техноструктуры, полностью отдающим себе отчет в том, какой

объем информации по­требовалось привлечь для выработки решения по этому вопросу.

С ростом фирмы и усложнением решаемых задач техноструктура будет вынуждена все

настойчивее ограждать процесс принятия решений от вмешательства плохо

осве­домленных посторонних лиц.

Существует четыре возможных источника такого вмешательства. Во-первых, это

владельцы и кредиторы. Кон­троль над деятельностью фирмы представляет собой

иск­лючительное право собственника капитала в системе, ко­торая все еще

называется капитализмом. Управлять - вот основная законная прерогатива

капиталиста.

Аналогичным образом организация, предоставляющая фирме кредит, имеет право,

прежде чем представить его, выяснить по крайней мере, как он будет использован,

а также получает право на имущество фирмы в случае не­выполнения обязательств. В

течение всего срока займа эта организация в определенной степени имеет право на

обеспечение безопасности своих средств.

Тремя другими возможными источниками вмешатель­ства являются рабочие (обычно

через профсоюз), потре­бители и правительство. Техноструктура зрелой корпора­ции

оказывает сопротивление любому внешнему вмеша­тельству. Однако противодействие

вмешательству в дела фирмы со стороны владельца или кредитора (а возможно, и

потребителя) обычно осуществляется в значительно бо­лее тактичной и осторожной

форме, чем это имеет место в отношении профсоюза или правительства. На

профсо­юзы и правительство может обрушиться целый поток не­годования. От

вмешательства акционеров избавляются, со­здав у них иллюзию власти, которой они,

по существу, не располагают. Но цель - устранить некомпетентное посто­роннее

лицо - остается прежней.

Основным способом, позволяющим техноструктуре огра­дить процесс принятии решеиий

от владельцев и креди­торов, является обеспечение определенного минимального

(хотя и не обязательно низкого) уровня доходов. Все остальное куда менее важно.

Если достигнут некоторый приемлемый уровень прибыли, то акционеры остаются

пассивными. Они пробуждаются либо поодиночке, либо целыми группами лишь тогда,

когда доходы малы, то фирма терпит убытки, а дивиденды сокращаются. Борьба за

власть в крупной фирме (если не рассматривать по­пыток ее поглощения) начинается

только в том случае, когда ее прибыль мала, или тогда, когда она терпит убыт­ки.

Внутри почти сотни крупнейших корпораций (на них приходится основная масса

продаж и активов) при условии получения хороших доходов понятие борьбы за власть

почти неизвестно. Другими словами, в этих условиях, т. е. при достаточно высоких

доходах, положение техноструктуры будет неуязвимым.

Что касается менее крупных из числа самых больших фирм, допустим, 800 фирм,

занимающих нижнюю часть списка 1000 крупнейших корпораций при низких или

не­устойчивых прибылях и при наличии других благоприятных обстоятельств,

существует большая вероятность их поглощения. Когда прибыли или низки, или их

нет во­все, то акции фирмы дешевы и акционеры готовы прода­вать их другой

корпорации по любой цене, превышаю­щей текущую рыночную цену. Скупка акций дает

воз­можность устранить верхушку техноструктуры. Эта вер­хушка никогда не

согласится с ограничением ее власти. Вся остальная техноструктура, которая по

своей природе незаменима, уцелеет. Но и здесь также в течение неко­торого

периода будет царить неуверенность и неопреде­ленность, ибо смена власти всегда

чревата попытками проанализировать и перестроить всю организацию. Техноструктура

корпорации, которая поглотила другую корпо­рацию, очень часто не сознает

ограниченности собствен­ных познаний о поглощенной фирме. И поэтому очень

велика, по крайней мере на первых порах, опасность при­нятия некомпетентного

решения по самым существенным вопросам, как, например: плохо подготовленное

производ­ство на новых или существующих конвейерных ли­ниях, недостаточно

продуманные капиталовложения, раз­мещение или покупка ценных бумаг без всей

необходи­мой в таких случаях информации. В этом состоит одна из причин ухудшения

деятельности малоприбыльных фирм при их поглощении новым и энергичным

конгломе­ратом.

Если прибыль не достигла некоторого определенного уровня, то не существует

надежных средств против скуп­ки акций у акционеров. Только получение хороших

прибылей является лучшей защитой. Высокие доходы - вот лучший аргумент,

убеждающий акционеров не расставать­ся со своими акциями.

Достаточный уровень прибыли дает фирме, а следо­вательно, и техноструктуре,

источник накопления, а тем самым и капитал, которым она сама полностью

распоря­жается. Когда нет нужды во внешних средствах, то нет и необходимости

идти на какие-либо уступки тем, кто эти средства предоставляет.

При отсутствии долгов фирма может оградить себя от внешнего вмешательства и

тогда, когда ее доходы малы, а если ей и приходится прибегать к займам, то она

делает это на условиях, которые обеспечивают ей независимость. Наличие прибылей

является доказательством компетентности решений, принимаемых техноструктурой.

Фирма, которая «не делает деньги», вынуждена об­ращаться за помощью к

инвестиционным и другим бан­кам, а также к страховым компаниям [Такая фирма

часто имеет представителей указанных банков в компаний в своем совете

директоров, что позволяет информи­ровать финансовые круги и создать у них

доверие, а значит, и облегчить порядок финансирования. Подобная форма является

одним из видов делового патронажа. Эти директора, обычно уступчивые и даже

пребывающие в состоянии безразличия, часто проявляют активность как только

падают доходы (см.: Р. С. Dоо1еу, The Interlocking Directorate, The American

Economic Review, vol. 59, № 3, 1969, June, p. 314). Проф. Дулей, хотя и признает

существование значительной автономии техноструктуры, считает, что внешние

директора оказывают сильное влияние в интересах «местной общины», а также

воздействуют на финансовую поли­тику и выступают за ограничение разрушительной

конкуренции. Я считаю, что, указывая на масштабы переплетения между сове­тами

директоров, он, возможно, стремится преувеличить воздействие такого

переплетения.].

Выступая в качестве покорного просителя, фирма не может ни отклонить вопросы,

касающиеся ее высших служащих или основных принимаемых решений, ни

про­тивостоять возможному вмешательству в ее дела, так как отсутствие прибылей

заставляет предполагать, что внеш­нее вмешательство сможет исправить положение.

Такое вмешательство подобно любому другому внешнему вме­шательству будет столь

же некомпетентным, а значит, в вредным. Когда фирма попадает под контроль

банков, то ее деятельность почти наверняка ухудшается, что объясняется особыми

причинами.

Итак, первая защитная цель техноструктуры - обеспечить достаточный и устойчивый

уровень прибыли. Все, что может служить достижению этой цели - стабилиза­ция

цен, контроль над издержками производства, управ­ление реакцией потребителей и

потребительским спросом, нейтрализация не поддающихся контролю неблагоприят­ных

тенденций в изменениях цен и издержек и в поведе­нии потребителя, обеспечение

такой правительственной политики, которая сделает спрос устойчивым или устра­нит

нежелательный риск, - становится основным в деятельности техноструктуры и

корпорации.

В планирующей системе техноструктура фирмы суще­ствует за счет так называемых

накладных расходов - эти расходы почти не связаны с объемом продаж или

раз­мерами производства. Но каждый член организации зави­сит от компетентности

всех остальных, и, кроме того, все они зависят от опыта их совместной работы в

этой организации. Опыт совместной работы позволяет каждому владельцу информации

определять, в какой мере можно доверять сведениям всех остальных участников. И

если раньше работника можно было без каких-то затруднений нанять или уволить, то

в случае, когда речь идет об орга­низации, увольнение или понижение в должности

любого ее члена не может пройти безболезненно.

Организацию необходимо оберегать. Кроме того, техноструктура сама является

направляющей силой. Поэтому особую остроту принимает вопрос об увольнении в

основ­ном тех же сотрудников, которые сами должны осущест­влять такое

увольнение.

Развитое в техническом отношении производство тре­бует значительных вложений как

в основной, так и в обо­ротный капитал. Эти инвестиции представляют собой также

накладные расходы. Но поскольку источником ка­питала является прибыль, а значит

не растут ставки про­центных отчислений, то это значительно уменьшает риск,

связанный с осуществлением подобных инвестиций.

Наконец, рост современных конгломератов существен­но зависит от заемных денежных

средств - еще еще одна добавка к постоянным. накладным расходам.

Если при постоянных издержках спрос и цены изме­няются, то, очевидно, прибыль

будет неустойчивой. По­этому у фирмы в планирующей системе возникает

допол­нительный мощный стимул поставить все эти факторы - цены, издержки, спрос,

действия правительства - под свой контроль таким образом обеспечить себе

необходимую прибыль. Когда власть используют для защиты, то здесь нельзя

говорить о каких-то преднамеренных действиях. Это в основном вынужденная мера.

Техника и связанная с ней необходимость в организации, а также потреб­ность в

капитале приводят к тому, что фирма, если она хочет выжить, должна навязывать

свои цели обществу и, таким образом, управлять теми силами в окружающей ее

среде, которые могли бы угрожать ее доходам.

Деятельность техноструктуры, направленная на то, чтобы обеспечить минимально

необходимый уровень при­были, не во всем одинакова или успешна. Как будет

пока­зано в следующей главе, конгломераты предпочитают постоянному получению

доходов. Поэтому их прибыли не­минуемо будут менее надежными, чем прибыли других

крупных фирм. В начале 70-х годов некоторые фирмы, производящие оружие,

вынуждены были решать такие задачи, которые, по крайней мере в тот период,

превосхо­дили их возможности. Тем не менее надежность получения прибыли для

крупнейших корпораций чрезвычайно велика. В 1970 г. - а он был плохим годом с

точки зрения доходов корпораций [См. главу XVII] - из 100 крупнейших

промышлен­ных компаний (фирм) лишь шесть оказались убыточны­ми. И это были, если

не считать компании «Крайслер», либо компании, производящие оружие, либо

конгломераты или их сочетание. Среди крупнейших финансовых и коммерческих

корпораций убытки встречаются еще реже.

В 1971 г. из 100 самых крупных промышленных ком­паний только семь были

убыточными. И снова ими были, за исключением двух корпораций, компании,

производя­щие оружие, и конгломераты. И лишь две компании несли убытки два года

подряд [Некоторые железнодорожные компании также понесли убытки, что, однако,

лишь подтверждает общее правило. Государ­ственное регулирование в общем не

давало железнодорожным компаниям возможности управлять факторами, влиявшими на

их доходы. И, вероятно, частично в силу такого положения, они стали беспомощными

во всем, что касается ведения их дел.].

Мы уже отмечали, что защитные цели технострукту­ры также требуют, чтобы

профсоюзы, потребители и правительство не вмешивались в процесс выработки

реше­ний. В данном случае основной защитой служит тради­ционная экономическая

теория, мощным подспорьем для которой являются сложившиеся обычаи. По

неоклассиче­ским представлениям фирма в конечном счете подчинена рынку и тем

самым потребителю. Поэтому у потребителя (или правительства, действующего в

интересах этого по­требителя) нет и не может быть оснований для какого бы то ни

было вмешательства в ее дела. Он и так властвует. Обман и умышленное

одурачивание потребителя следует пресекать. Но пока потребителя не ввели в

заблуждение относительно его собственных желаний, система будет со­ответствовать

этим желаниям. Одна из самых действен­ных и чрезвычайно полезных услуг, которую

неокласси­ческая теория оказала планирующей системе, состоит в том, что все

находящиеся под ее воздействием сохраняют убеждение, каким бы смутным и

неопределенным оно ни было, что вмешательство в частный бизнес излишне и вредно.

Вмешательство правительства рассматривается как недопустимое по тем же самым

причинам. Поскольку об­щественность в лице потребителя и так осуществляет надзор

за деятельностью фирмы, то ей незачем делать это с помощью правительства. Эта

доктрина, въевшаяся всем в кровь и плоть, запрещает правительству вмеши­ваться в

управление частной корпорацией. Какие изделия производить и как их производить,

кого нанимать, как поощрять служащих и как им платить - это частное дело самой

фирмы. Даже тогда, когда решение этих вопросов непосредственно затрагивает

интересы общества - как, например, вопрос о безопасности конструкций автомобиля

или влияние на окружающую среду тех или иных мою­щих средств, неблагозвучие

рекламных радиопередач или проповедь насилия и преступлений, идущая с

телеэкрана, или реклама (до недавнего прошлого) курения как якобы полезного для

здоровья дела, - даже в этом случае все бремя доказательства ложится на того,

кто осуществ­ляет вмешательство. Такое вмешательство никогда, возможно, не будет

направлено на конкретное управленче­ское решение, оно всегда должно носить общий

характер. И обычно, чтобы положить конец всяческим спорам о воз­можности

общественного вмешательства, нужно лишь за­явить, что этот вопрос должно решать

правление фирмы.

Нечего говорить и о том, что некомпетентность как таковая не является

оправданием вмешательства в дела коммерческой фирмы. Организации, как и люди,

могут быть посредственными. И эти посредственные организа­ции всячески стремятся

себя увековечить. Умеренно не­вежественный человек будет казаться гением на фоне

еще больших невежд. Он будет продвигаться вверх по служеб­ной лестнице и

распространит свою посредственность на довольно большую сферу деятельности. Его

коллеги будут зачастую приветствовать его успехи, так как в противо­положность

человеку способному он будет более терпим к глупости.

Даже при высочайшем уровне развития фирмы, когда отрицательное воздействие рынка

полностью исключено, ни один из перечисленных вопросов не может стать объ­ектом

вмешательства со стороны общественности.

Накануне второй мировой войны в «Форд мотор компани» в течение ряда лет усердно

насаждалась неком­петентность. В результате ее участие в создании

бомбар­дировщика «Б-24» было поистине катастрофичным. В Виллоу Ран был построен

огромный завод, однако про­изводство крайне необходимого самолета долгое время

не могло быть освоено. Совещание представителей фирм, свя­занных с производством

военной продукции, проведенное в Вашингтоне, было весьма напряженным. Все были

со­гласны, что методы руководства компании «Форд» были никуда не годными. Но и

во имя победы в войне нельзя было даже подумать о том, чтобы нарушить принцип

не­вмешательства в процесс управления. И ко всеобщему облегчению этот принцип

был сохранен. Что касается са­молетов, то они стали выпускаться лишь спустя

много месяцев. Можно привести более свежий пример. В по­следнее время было

широко распространено мнение, и, ви­димо, далеко не беспочвенное, что правление

компании «Локхид» не отвечает необходимым требованиям и что это дорого

обходится. Но хотя почти все заказы исходили от правительства и правительство

покрывало задолжен­ность фирмы, практически никто не оспаривал прав этой

корпорации вести свои дела так, как она сочтет нужным.

Подобным же образом не допускается вмешательство в управленческие решения

рабочих, и особенно профсо­юзов. В неоклассической системе фирма добивается

такого сочетания труда и капитала, которое сводит к минимуму издержки при любом

заданном объеме выпуска и тем са­мым обеспечивает максимальные доходы. Любое

вмеша­тельство в решения, которые приводят к такому резуль­тату, увеличит

затраты. Если издержки повысятся, то возрастут цены, а потребление, производство

и занятость упадут. Следовательно, данное вмешательство в конечном итоге наносит

ущерб самим же рабочим. Поэтому обще­принятая экономическая теория и основанные

на ней вы­воды гласят, что в интересах самих же рабочих им сле­дует

воздерживаться от любого вмешательства в управ­ленческие решения.

Некоторые профсоюзы все же вмешиваются в решения, касающиеся механизации

производства и связанного с ней использования рабочей силы. Однако, как правило,

это ни у кого не вызывает одобрения. Считается, что управ­ление, которое, как

полагают, является технически отста­лым, дискредитирует лишь само себя, однако

профсоюз, препятствующий техническому прогрессу, должен быть решительно осужден

обществом. Именно потому ведущие профсоюзы, которые соглашаются с любыми

нововведения­ми, каково бы ни было влияние последних на занятость, получают

высокую оценку с точки зрения удобной соци­альной добродетели. Этого может

оказаться достаточным, чтобы, как случилось в недавнем прошлом с Объедине­нием

горнорудных рабочих, превратить перворазрядных мошенников в политических

деятелей, выступающих от имени рабочих.

Таковы защитные цели техноструктуры и способы их достижения. Однако, какие бы с

теоретической точки зре­ния ни существовали различия между защитными и

поло­жительными целями, в повседневных решениях они тесно. переплетаются.

Перейдем к рассмотрению положительных целей.

 

 

 

Джон Кеннет Гэлбрейт. "Экономические теории и цели общества" >