Лекция третья. Основные уравнения динамики
В заключительной части предыдущей лекции я рассматривал два подхода к разрешению проблемы регулирования рыночной нормы процента в неуклонно развивающемся обществе. Спешу добавить, что оба эти подхода целиком нереалистичны, несмотря на то, что на первый взгляд они могут казаться отвечающими задаче решения указанной проблемы и в общем согласующимися с требованиями экономической теории.
Мы рассмотрели вопрос о способности биржи с непогрешимой мудростью предвидеть и правильно оценивать основные условия будущего периода, требующие понижения процентной ставки, и регистрировать котировки надежных ценных бумаг различных сроков погашения таким образом, чтобы при неизменных ожиданиях достигалось устойчивое понижение нормы процентного дохода в интервале между данным моментом и датами погашения. Утверждать, что возможность точного предвидения у биржи имеется, означало бы переоценивать способности биржи. Такoе утверждение предполагает, что ценные бумаги котируются в зависимости от их сроков погашения, а это противоречит всей массе наших рыночных наблюдений. Равным образом очень трудно понять, если исходить из приведенного утверждения, как должна была бы биржа поступать с теми ценными бумагами, которые не имеют срока погашения.
Это — один метод подхода. Другой метод приводит к иной крайности, а именно к выводу, что рынок долгосрочных ценных бумаг должен регулироваться текущим соотношением между предложением и спросом на новый капитал. Какова бы ни была близорукость биржи, она все же не доходит до таких крайностей. Регулирование биржевых котировок ценных бумаг на основе месячных соотношений между предложением нового капитала и спросом на него наверняка сопровождалось бы колебаниями нормы процента по меньшей мере в пределах от 1 до 2 %, т.е. колебанием курса бессрочных ценных бумаг от 50 до 100 %. Предположение, что рынок способен на протяжении короткого периода регистрировать курсы отличнейших обязательств британского правительства то по 140, то по 70, слишком нереально. Такая процедура была бы ошибочна со всех точек зрения. Она особенно ошибочна, если иметь в виду, что по этой теории предполагаемые изменения биржевых курсов на эти ценные бумаги должны были бы происходить даже при отсутствии каких-либо перемен в видах на будущее. Изменения ожиданий могут вызывать большие изменения курсов на фондовой бирже, но эти изменения, вероятно, были бы недостаточно велики для сохранения месячного баланса предложения и спроса на новый капитал. Однако нет никаких оснований предполагать, что подобные изменения в ожиданиях вообще могут иметь место; в самом деле, было бы совершенно фантастическим утверждение, что они могут происходить каждый раз, когда с точки зрения необходимости сохранения месячного баланса предложения и спроса возникает потребность в крупном изменении курсов. Поэтому считаю такой способ столь же нереалистичным, как и предыдущий.
Подход Кейнса к проблеме биржевых процентных ставок по долгосрочным ценным бумагам, как бы критически к нему ни относились, гораздо реалистичнее каждого из указанных здесь. Будущее не упускается Кейнсом из виду, хотя Кейнс не думает, что фондовая биржа обладает очень большой дальновидностью. В анализе Кейнса отсутствует вместе с тем и такой подход к вопросу, согласно которому рынок может установить нынешние курсы на уровне, весьма отличном от тех оценок, какие предположительно предусматриваются в будущем. С другой стороны, теория Кейнса не занимается предсказанием определенного направления кривой будущих курсов. Наоборот, сущность теории состоит как раз в том, что рынок остается в очень большой неуверенности относительно будущих перспектив. В динамике еще больше, чем в статике, мы лишены права отвлекаться от элемента неопределенности. Даже в тех случаях, когда мы постулируем, что все основные условия изменяются постоянным темпом, так что при точном расчете можно определить неизменный темп развития, а тем самым равномерное понижение процента, мы не должны предполагать, что о характере изменения этих условий известно заранее.
У Кейнса процент сведен к премии за риск, связанной с колебаниями, относительно которых мы ничего определенного не знаем. Чрезмерно ли высока норма процента, если считать, что она не имеет никаких других функций, кроме обеспечения премии за риск? В конце концов изменение ставки в 0,5 % может означать изменение на 20 % в величине капитала, а 2,5 %, вероятно, не будут чрезмерно высокой премией за такой риск.
Критика этой теории основывалась на том, что она оставляет процент висеть, так сказать, в пустоте, объясняя существование процента самим процентом. Остроумные рассуждения Робертсона по этому поводу долгое время служили утешением для экономистов. Некоторые сделанные им критические замечания очень вески. Я цитирую следующие строки его работы "Очерки кредитно-денежной теории" [Robertson. Essays in Monetary Theory. P. 25.].
"Таким образом, норма процента остается тем, что она есть, вследствие предположения, что она становится чем-то иным; если нет оснований для такого предположения, то не остается ничего, способного объяснить нам, почему процент есть то, что он есть. Выделяющий его орган ампутирован, и тем не менее он как-то существует ("улыбка без кошки") [Имеется в виду персонаж из популярной книги сказок Л.Кэрролла "Приключения Алисы в Стране Чудес" — кошка, обладавшая свойством исчезать постепенно, начиная с хвоста и кончая "улыбкой, которая оставалась еще некоторое время после того, как исчезало все остальное". — Прим. ред. ] . Пламптр из Торонто метко сравнил в своем неопубликованном докладе положение заимодавцев, которое они занимают согласно этой теории, с положением страховой компании, которая взимает со своих клиентов премию, тогда как единственный риск, против которого она их страхует, состоит в том, что эту премию с них перестанут взыскивать. Если мы спросим, на чем основывают в конечном счете владельцы имущества свои суждения о том, что процентная ставка в дальнейшем будет отличаться от нынешней, можно быть уверенным, что нас отошлют назад к фундаментальным явлениям производительности и бережливости".
А вот что пишет Хикс: "Но сказать, что норма процента, приносимого надежнейшими ценными бумагами, не определяется ничем, кроме неопределенности будущих процентных норм, — это похоже на то, как если бы мы оставили процент повисшим в воздухе [Буквально: "висящим на шнурках от собственных ботинок". — Прим. ред.]; нельзя отделаться здесь от настойчивой мысли, что об этом надо было бы сказать несколько больше того, что сказано". Однако сам Хикс ссылается не на производительность и бережливость, а лишь на издержки, которые несет предельный покупатель, помещающий свои деньги в краткосрочные бумаги, так что долгосрочный процент с этой точки зрения в конечном счете регулируется краткосрочным процентом.
Эти критические замечания убеждают нас в том, что кейнсианская теория процента вращается в замкнутом кругу; процент существует, поскольку ожидается изменение процентной ставки; в конечном итоге процент существует, так как рассчитывают на его существование. Но почему же предполагается, что процент должен существовать? Итак, почему же существует процент?
Я не думаю, что эта критика имеет решающее значение. Безусловно, есть явления в области мышления, к которым правильно относится изречение, что нет ничего истинного и что только размышление превращает объекты мысли в истину. Процент есть не что иное, как подобное явление в области мышления, результат суждений и мнений, надежд и опасений, сам по себе представляющий только обещание, — в конечном счете акт, но только акт, коренящийся в воле двух сторон, а вовсе не физическое явление. И я склонен думать, что фраза о проценте, повисшем в воздухе, является преувеличением. Возьмем ценную бумагу с определенным номинальным курсом, с 20-летним сроком выкупа, приносящую 2,5 %. При отсутствии процента настоящая цена стофунтовой бумаги была бы 150 фунтов. Это определенная сумма денег. Но биржа расценивает эти фонды не по 150 фунтов, а по несколько более низкой цене, скажем по 100 фунтов, принимая во внимание тот факт, что держатель не может иметь уверенности в получении точно исчисленной суммы, какова бы она ни была, между 150 и 100 фунтами к тому сроку, который он сам изберет в ближайшие 20 лет. Можно возразить, что если отсутствует процент и известно, что он будет отсутствовать при любых условиях, не будет ли наш держатель иметь уверенность в том, что он получит именно эту сумму? Однако такое предположение заходит слишком далеко. Оставаясь верным Кейнсу, я не думаю, что нам предоставлено право предполагать, вопреки теории предпочтения ликвидности, существование таких условий, относительно которых известно, что при них никогда не могло быть и, по-видимому, никогда не было никакого процента! Не зашли ли критики слишком далеко? Сказал ли где-либо Кейнс, что предпочтение ликвидности явилось основой и единственной причиной, в силу которой процент вообще когда-либо существовал или мог существовать? Не сказал ли он только то, что предпочтение ликвидности было единственным детерминантом, определяющим уровень нормы процента?
Я не собираюсь отвергать теорию Кейнса как несостоятельную, хотя бы даже в том искаженном виде, в каком ее представляют критики. Она, безусловно, гораздо более реалистична, чем остальные две теории, которых я коснулся выше. С другой стороны, я не думаю, что Кейнс заставляет нас предполагать, будто биржа, учитывая будущие курсы и их неопределенность, не принимает во внимание производительность и бережливость, на которые ссылается Робертсон.
Я должен добавить в защиту Кейнса следующее. Некоторые из критиков, а может быть, и сам Кейнс намекают, что его теория должна была заменить собою какую-то хорошо разработанную ортодоксальную теорию, так что, отвергая Кейнса, нам есть к чему вернуться. Я отрицаю существование такой ортодоксальной теории и настаиваю, что теория Кейнса должна рассматриваться нами как попытка заполнить пустое место [Я не хочу этим сказать, что его попытка была первой.]. Отвергая теорию Кейнса в целом или в какой-либо части, мы должны предложить что-нибудь взамен (как поступает Хикс) или признать, что мы по-прежнему остаемся без всякой теории процента. Нельзя, очевидно, предполагать, что биржевые дельцы, действующие в интересах своей собственной выгоды, в состоянии оценивать долговременные тенденции рынка методом, описанным в последней лекции, а именно, что они будут регистрировать сделки по ценным бумагам так, как если бы предполагалось, что доход на них, получаемый за счет процента, а также за счет повышения (или понижения) курса, будет двигаться в будущие годы вдоль кривой; при определенных сроках погашения эта кривая дохода обнаруживала бы попеременно повышения или понижения. Точно так же маловероятно, чтобы приспособление котировок к временным колебаниям спроса и предложения могло происходить независимо от видов на будущее.
На товарных рынках временные колебания регулируются путем образования товарных запасов или освобождения от них. На первый взгляд может показаться, что спекулянты — биржевики или другие дельцы, задерживая у себя для спекулятивных целей фонды и акции или играя на понижение, выполняют функцию, в точности аналогичную функции торговцев на товарных рынках. Но это иллюзия. Операции дельцов на этих двух видах рынков сходны в том, что и те, и другие стремятся (или должны стремиться) сгладить колебания цен. Но между ними громадная разница: осязаемые предметы можно временно хранить на складе, однако этого нельзя сделать с "ожиданием" и "сбережением"; его нельзя, закупорив в бутылку, перенести из времени А во время В. Реальные активы можно, конечно, перенести во времени, приостанавливая их использование; товарные запасы в действительности представляют собою частный пример подобного рода. Но это перенесение происходит после того, как сбережение имело место и воплотилось в нечто вещественное. Оно не может быть передвинуто вперед без этого перевоплощения. В обоих случаях, когда дело идет о конкретных товарах и о сбережении вообще, колебания цен должны, по-видимому, быть крайне резкими, чтобы изо дня в день уравнивать выпуск с потребностью. В первом случае это колебание ослабляется путем сдачи выпускаемой продукции на склад для будущего использования. В случае сбережений этот способ неприменим, и modus operandi [Образ действий (лат.) — Прим. ред.] на фондовых биржах бывает иным. Предотвращая чрезмерное повышение процента, которое время от времени может оказаться необходимым для ограничения планов инвестиций в соответствии с образующимися к этому времени сбережениями, биржи тем самым создают возможность осуществления этих планов. Это происходит не путем высвобождения задержанных в местах хранения "сбережений" и не в форме прямого результата спекулятивных закупок, а косвенно, за счет снижения реальных запасов в некоторых других областях экономики. И наоборот, когда требуется, чтобы норма процента упала до нуля или еще ниже для обеспечения повседневного приспособления размера образуемых сбережений к их потреблению, биржевые дельцы допускают дальнейшее образование сбережений вопреки недостатку соответствующих планов инвестирования, и это достигается путем непредполагавшегося накопления капитальных запасов в какой-нибудь другой части народного хозяйства.
Но дело на этом не останавливается. Чтобы проследить его дальнейшие разветвления, Кейнс вводит свою теорию мультипликатора. Какие факторы предупреждают эти большие колебания величины процента, которые требовались бы время от времени для уравновешивания образования и использования сбережений? По Кейнсу — это колебания занятости и дохода. Что говорит ортодоксальная теория по вопросу о границах колебаний нормы процента? Смею утверждать, что не существует никакой установленной традиционной теории, противостоящей специфической теории Кейнса.
Существует и несколько иная линия критики в адрес кейнсианской теории процента, основанной на предпочтении ликвидности; я должен признать, что эту линию критики я всегда считал обоснованной. Кейнс утверждает, что процент есть не что иное, как вознаграждение за отказ от ликвидности, и ни в каком смысле не является платой за ожидание. Это утверждение казалось мне однобоким и не вытекающим из существа дела. Я должен признать, как это наверняка должен был бы признать и Кейнс, что, прежде чем может быть получена некоторая сумма капитала, должны иметь место следующие два действия: 1) ожидание и 2) расставание с ликвидностью. Оба эти проявления активности, смотря по конкретным обстоятельствам, должны быть так или иначе оплачены, если в них ощущается необходимость. Если требуется вознаграждение за ожидание для того, чтобы стимулировать ожидание, то те, кто хочет воспользоваться результатом этого ожидания, должны уплатить, за него соответствующее вознаграждение независимо от вопроса о предпочтении ликвидности.
Плодотворная линия анализа, как представляется, может состоять в следующем: если имеются два рода деятельности и оба они необходимы, то лицо, использующее конечный продукт (т.е. капитал), должно уплатить заимодавцу либо ту цену, которая необходима для удовлетворения его в качестве ожидающего, либо ту, которая необходима для удовлетворения его в качестве человека, расстающегося с ликвидностью, в зависимости от того, какая цена выше. Кейнс, по-видимому, исходит из предположения, что вторая цена должна быть выше, и в тех случаях, когда это действительно так, и только в этих случаях, вторая цена будет определять особую норму процента; к подобным случаям, и только к ним, применима вся аргументация Кейнсa в том виде, в котором она была сформулирована. Кейнс, по-моему, не принял бы такого ограничения. Он продолжал бы придерживаться того взгляда, что доход как источник сбережения представляет собою зависимую переменную во всей системе и что график предложения сбережений будет так регулироваться, чтобы последние всегда соответствовали норме процента, которая всегда устанавливается на рынке согласно требованию предпочтения ликвидности.
Мы можем взяться за эту задачу другим путем. Если принять теорию, что рыночная процентная ставка базируется на предпочтении ликвидности, то существуют две возможности определения взаимной связи между процентом и размером предлагаемых сбережений, из которых Кейнс, по-видимому, учел только одну. И в этом отношении можно считать, что его "Общей теории" недостает общности. Он рассматривает тот единственный случай, когда норма предпочтения ликвидности устанавливается на более высоком уровне, чем та процентная ставка, при которой капиталовложения уравнялись бы со всей суммой сбережений, производимых при этой норме в условиях полной занятости. Поскольку это так, результатом явится недостаточность капиталовложений и вследствие этого отсутствие полной занятости. Ну, а как же быть в том случае, когда рыночная норма процента, определяемая факторами, на которые указал Кейнс, устанавливается на таком уровне, что капиталовложения превышают объем сбережений, образующихся при полной занятости? Тогда должна сложиться обстановка инфляции — именно та, которую мы теперь имеем! Нынешнее положение как раз и является точно такой ситуацией, при которой усилия министра финансов направлены на удержание нормы процента, соответствующей предпочтению ликвидности, на уровне значительно ниже того, при котором капиталовложения сравнялись бы с суммой сбережений, производимых в условиях полной занятости. Отсюда потребность в контроле. Если Кейнс не занимался этой второй проблемой, то дело, может быть, объясняется тем, что в то время, когда он писал свою книгу, эта сторона дела представлялась настолько далекой от действительности, что не имела никакого практического значения. Правильно было бы сказать, что Кейнс разобрал данный вопрос только наполовину.
Имеется, однако, фундаментальное различие между положением дел, очерченным в теории Кейнсa , которое сложилось, когда норма процента, обусловленная предпочтением ликвидности, была чрезмерно высока, и другим положением, которое в качестве второй стороны проблемы осталось без рассмотрения, хотя бы потому, что Кейнсa уже не было [Джон Меннард Кейнс умер в 1946 г. — Прим. ред.], и которое, как мы должны полагать, возникнет в обстановке, когда норма процента, обусловленная предпочтением ликвидности, окажется чрезвычайно низкой. В первом случае Кейнс показывает нам то, что следует рассматривать при отсутствии новых нарушающих обстоятельств как стабильное равновесие с вынужденной безработицей. По другую сторону от этой черты, по-видимому, могло бы существовать не какое-либо положение равновесия, а состояние инфляции, неустойчивое состояние экспансии, которое должно было бы в конечном итоге закончиться. При затратах капитала, превышающих сумму сбережений при полной занятости, имело бы место инфляционное напряжение, сопровождающееся ростом цен, экспансия сверх той нормы, которая может быть удержана, и в конечном счете крушение в той или иной форме. Перед нами, таким образом, асимметрия.
В этой связи мне хотелось бы напомнить о главном различии, которое существует между Кейнсовым "Трактатом о деньгах" и его "Общей теорией занятости, процента и денег". Как известно, за время, прошедшее между написанием этих двух трактатов, Кейнс успел переменить свои определения понятий "сбережения" и "инвестиции" — обстоятельство, о котором мы не очень сожалеем! В "Трактате о деньгах" его понятия сбережения и инвестиции представляются родственными, хотя и не тождественными, понятиям сбережений и инвестиций ex-ante. В "Трактате о деньгах" Кейнс противопоставляет два взаимоисключающих положения: одно, где инвестиции превышают сбережения, и другое, противоположное ему. Первое из них в грубых чертах аналогично тому положению, когда норма процента, обусловленная предпочтением ликвидности, ниже того уровня, при котором капиталовложения равнялись бы существующим в тот момент сбережениям: капиталовложения, таким образом, стимулируются. "Общая теория" сосредоточивает внимание на противоположном случае. Но между этими двумя способами рассмотрения вопроса имеется крупное различие. В "Трактате" мы имеем неустойчивое состояние по обеим сторонам от черты, т.е. прогрессирующую экспансию на одной стороне и прогрессирующее сжатие — на другой. В "Общей теории", напротив, Кейнс допускает возможность устойчивого равновесия на одной стороне от черты — на стороне с более низким уровнем, т.е. там, где процентная норма предпочтения ликвидности превышает уровень, требуемый для обеспечения капиталовложений, создающих условия для полной занятости. В этом смысле "Общая теория" прокладывает, конечно, новый путь. Это было тем обстоятельством, которому Кейнс придавал большое значение. Оно в действительности было важным. Кейнс рассчитывал получить таким способом удобный инструмент для доказательства возможности устойчивого равновесия на более низком уровне; именно поэтому он в толковании понятий сбережения и инвестиции оставил концепцию ex-ante и перешел к концепции ex-post.
Я полагаю, что "Трактат" может рассматриваться как Кейнсов диагноз промышленного цикла, а "Общая теория" — как диагноз хронической безработицы или недопроизводства. "Трактат" не дает удовлетворительного объяснения, хронической безработицы, так как в нем принимается, что те условия, при которых норма предпочтения ликвидности (предвосхищая его дальнейшую терминологию) чрезмерно высока, являются по сути своей условиями неустойчивости, возрастающей депрессии. А противоположные условия являются по существу условиями назревающего толчка. Там нет представления о стабильности, устанавливающейся на определенном уровне, когда норма процента выше требуемой, как бы высока эта требуемая норма процента ни была. Таким образом, анализ, данный в "Трактате", не содержит ничего, что могло бы обосновать утверждение о том, что при определенных условиях норма процента может хронически быть чрезмерно высокой, что мы можем иметь постоянную проблему безработицы, существующей сверх и помимо безработицы, обусловленной промышленным циклом как таковым. Но обстоятельства того времени все же заставляли утверждать, что имеется действительная проблема хронической безработицы, требующая анализа. "Общая теория" и была ответом Кейнса. До него большая часть экономистов успокаивала себя идеей, что безработица, какой бы тяжелой она ни была, является только функцией трений, недостаточной гибкости и промышленного цикла. Этому взгляду был впервые брошен серьезный вызов кейнсовской "Общей теорией", что само по себе имело важное значение. В свете этого факта не столь существенно, быть может, то обстоятельство, что Кейнс не стал заниматься анализом другой возможности, при которой норма процента, определяемая предпочтением ликвидности, имеет хроническую тенденцию чрезмерно стимулировать капитальные вложения.
Имеется, как мне представляется, более важная линия критики, на которой я намерен вкратце остановиться. В "Общей теории" целью наших стремлений является полная занятость. Регулирование нормы процента должно осуществляться в соответствии с этой целью. Но есть другая идея, совершенно отличная от идеи полной занятости, хотя и не обязательно несовместимая с нею; это идея об устойчивом темпе развития, согласуемом с основными условиями. Разумеется, нам желательно было бы иметь устойчивый темп развития и в то же время полную занятость, употребляя последнее выражение в не слишком преувеличенном смысле. Но что говорит нам анализ? Полная занятость — это одно, а устойчивый темп развития — совершенно другое. Стремление обеспечить полную занятость в пределах короткого периода без всякого учета тех условий, которые необходимы для обеспечения устойчивого темпа развития, говорит о близорукости. Нельзя осуществлять действительно здоровую политику, если мы намерены рассматривать проблему безработицы ad hoc от одного месяца к другому, не обращая внимания на то, какой уровень капиталовложений следует поддерживать, чтобы хозяйство развивалось по линии, допускаемой основными условиями. Я не утверждаю, что средства, предлагаемые Кейнсом , содержат нечто в корне ошибочное. Я считаю лишь, что они в конечном счете должны основываться на несколько ином аналитическом подходе и о них следует судить, исходя из другого критерия.
Мимоходом можно отметить следующий интересный пункт. Если нашей отправной точкой являются условия жестокой безработицы, то для начала может оказаться необходимой некоторая "подкачка насоса" (pump-pri ming). Я не ставлю вопроса о конкретной форме "подкачки", но в данном случае можно вспомнить о таком старомодном средстве, как общественные работы. Если в этом направлении мы добьемся успеха и обстоятельства улучшатся, то с некоторого момента наверняка начнет проявлять свое действие принцип акселерации, хотя я не могу в точности указать силу его действия. Поскольку мы будем двигаться по направлению к полной занятости, капиталовложения вполне могут или почти наверняка должны превысить тот нормальный уровень, который соответствует основным условиям нашего устойчиво прогрессирующего хозяйства, ибо в этой повышательной фазе мы будем продвигаться вперед гораздо быстрее устойчивого нормального темпа. Поэтому при условии, если мы будем последовательно проводить свою политику и приближаться к полной занятости, должно наступить понижение уровня капиталовложений, а вместе с тем и ненормально высоких темпов продвижения; подобные темпы могут иметь место в течение одного-двух лет. Таким образом (пользуясь все теми же терминами, связанными со старинным средством — общественными работами), точкой, в которой сильнее всего скажется необходимость использования большого объема общественных работ — вероятно, еще большего объема, чем в фазе первоначальной "подкачки насоса", — будет точка приближения к полной занятости.
В связи с критикой Кейнсa за отсутствие в его теории принципа динамики мы должны вернуться к рассмотрению, этого принципа. В предыдущей лекции мы пришли к выводу, что основные условия могут требовать устойчивого понижения процентной ставки. Мы столкнулись с большими трудностями при попытке рассмотреть вопрос, насколько рынок капиталов вообще в состоянии успешно осуществлять такое постоянное снижение.
Статическая теория решает две задачи. Во-первых, она определяет размеры производства и цены, при которых каждый сохраняет желание вести дело. Каждое лицо ведет производство в условиях, выражаемых наиболее благоприятной для него кривой безразличия [Опираясь на концепцию "предельной полезности", представители "математической субъективной школы" выдвинули положение, согласно которому в основе стоимости товара лежит желание обладать им, а меновые отношения товаров определяются "предпочтением", оказываемым каждому из них. Если по одной оси системы координат откладывать количества одного товара, а по другой — другого, то различные сочетания количеств одного и другого товара, пользующиеся одинаковой степенью "предпочтения", могут быть обозначены точками, совокупность которых и именуется "кривой безразличия . (В применении к производству "кривыми безразличия" выражают различные сочетания "факторов производства", дающие один и тот же объем продукции.) —Прим. ред.], которой оно в состоянии достигнуть, и никто не может улучшить свое положение при сложившихся обстоятельствах. Во-вторых, эта теория кое-что говорит и о том, как достигнуты эти позиции. В этом ненадежном мире нам приходится продвигаться вперед методом проб и ошибок. Предприниматель пробует выработать столько-то изделий. Опыт и наблюдение убеждают его в том, что он может увеличить свою прибыль, расширяя размеры производства. Если человек сам не поступает наивыгоднейшим для себя образом, то механизм ценообразования служит для него руководством; этот механизм открывает ему дорогу или показывает красный сигнал. Он действует так по крайней мере в тех случаях, когда наиболее предпочтительным положением является устойчивое равновесие. Мы, разумеется, знаем из теории статики, что возможно существование более чем одной позиции устойчивого равновесия. Из этих позиций одна может оказаться лучше другой, но достижение лучшей позиции не является обязательным, если действующее лицо попало по тем или другим причинам в другую позицию: мы знаем, что в известных пределах может иметь место неопределенность. Эти вопросы всегда служат предметом интенсивного изучения. Но в более широком смысле мы считаем, что в условиях, требуемых для статического анализа, все различные агенты хозяйства стремятся достигнуть наиболее выгодных позиций. Если спрос превышает предложение, цена повышается и т.д.
Наиболее трудной проблемой статического анализа является, вероятно, установление общего уровня выпуска продукции — проблема, которой занимался Кейнс . Относительные уровни выпуска по каждому виду продукции в отдельности были представлены раньше как проблемы, связанные с уже упомянутыми второстепенными трудностями. Для определения общего уровня выпуска продукции мы должны были опираться на равенство между предельной полезностью дохода и предельной тягостью труда. Возможность продолжительной "вынужденной" безработицы должна справедливо восприниматься как обстоятельство, которое нарушает стройность этой теории.
Решение предпринимателя увеличить выпуск имеет двоякий эффект: оно меняет его относительное положение и общий уровень производства. Если он представляет собой только одну единицу во всем хозяйственном целом, второй эффект может быть незначительным. Но разве он не может положить начало тенденции кумулятивного процесса расширения? Колебания урожая, будучи широко распространяющимся явлением, должны иметь более важные последствия в этом направлении, чем изменения, вызываемые деятельностью отдельного лица.
Я не стану, однако, задерживаться на рассмотрении возможностей, существующих в условиях статики, а перейду непосредственно к динамическим предположениям. Общий рост есть совокупный результат большого числа индивидуальных решений. В предыдущем изложении я пытался анализировать главные элементы роста и указать характер возможных линий поступательного движения. Это соответствует представлению о том, каковы должны быть положения равновесия в стационарном хозяйстве. О чем говорит анализ устойчивости этого равновесия? Если темп роста, обусловленный совокупными индивидуальными решениями, которые основывались на пробах и ошибках, окажется иным, чем темп роста, требуемый основными условиями, то найдутся ли силы, стремящиеся исправить этот темп и привести его в соответствие с линией роста, определяемой основными условиями?
Нельзя вместе с тем оставлять в стороне проблему промышленного цикла. Я опасаюсь, что подлинное понимание отношения между требованиями постоянного продвижения вперед и тем, что может дать рынок, очень тесно, переплетается с проблемой промышленного цикла. Но эта проблема имеет различные аспекты, которые я предлагаю полностью оставить в стороне, в частности вопросы, связанные с лагами. Я хочу сосредоточить внимание на одном или двух аспектах, которые представляются мне тесно связанными с общей проблемой динамики.
Я попытаюсь продвинуться вперед, обратившись к методу анализа, предложенному мной в статье, которая была опубликована в "Экономик джорнэл" в марте 1939 г., в частности к предложенному там основному уравнению. В ожидании, пока появится какая-либо серьезная критика этого уравнения, я считаю, что оно является мощным орудием для систематизации участвующих в нем факторов и заслуживает внимания. При этом я слегка, но только слегка, изменяю обозначения.
Это фундаментальное уравнение имеет две формы. В одной оно представляет собой трюизм, в другой оно устанавливает темп роста, который должен удовлетворить различные стороны. Ни одна из форм не находится в прямой связи с тем ростом, который становится возможным в силу постоянных изменений в основных условиях. Сначала рассмотрим вышеуказанный трюизм. Для этой цели я напишу это уравнение следующим образом:
GC = s.
G (grows — рост) означает прирост общего выпуска продукции за какой-либо единичный период, выраженный в виде доли всего выпуска.
Так, если линия устойчивого развития означает увеличение выпуска в размере 2 % в год, G составит 0,02; если избранный за единицу период — один месяц, G составит 1/600. С (capital — капитал) есть увеличение объема остатка всех видов благ к концу периода по сравнению с остатком на начало периода, деленное на прирост продукции за тот же период.
Это кажется несколько сложным понятием, но, как я надеюсь, из дальнейшего хода рассуждения станет ясно, что в действительности оно чрезвычайно просто.
Значение GC не зависит от периода, выбранного за единицу. Возьмем один стандартный единичный период и другой единичный период продолжительностью в n раз больше стандартной единицы. Числитель G, измеренный для второго из названных единичных периодов, будет в n^2 раз больше стандартного единичного периода, тогда как его знаменатель только в n раз больше знаменателя стандартного единичного периода (например, годовой доход в 12 раз больше месячного); поэтому величина G, измеренная для второго из названных периодов, будет в n раз больше его величины для стандартного единичного периода. Числитель С для второго единичного периода в n раз больше его числителя для стандартного единичного периода, тогда как знаменатель первого в n^2 раз больше знаменателя последнего. Таким образом, величина С для второго из названных периодов составляет 1/n этой величины для первого периода. Следовательно, величина GC не зависит от избранного за единицу периода.
Затем, s есть доля дохода, идущая на сбережение. Для дальнейшего рассуждения нет необходимости предполагать, что при изменении G величина s остается постоянной. Подробный анализ, данный в последней лекции, по-моему, убеждает, что нет более удобного способа выразить вероятную величину добровольного сбережения, чем представить ее в виде доли дохода. В целом это кажется наиболее удобным выражением для сбережения, если исходить из того, что должен иметь место непрерывный прогресс при постоянном проценте. Признано, однако, что в критические моменты сбережение как часть дохода может не оставаться постоянным.
Все, что требуется непосредственно для дальнейшей аргументации, сводится к тому, что всякие изменения s, т.е. сбережения, выраженного в доле дохода, должны быть малы в сравнении с изменениями значения G. И это требование, очевидно, выполняется. Без какого-либо большого переворота в положении дел G может легко измениться с 2 до 6 %. Это, безусловно, не может вызвать утроения сбережения. Крайним случаем сбережения является тот, при котором оно составляет не более 2 % дохода, и всякий добавочный доход, возникающий в связи с увеличением G, который превращается в сбережение, может исключаться. Если сбережение больше 2 %, то для того, чтобы оно как доля дохода увеличилось в той же пропорции, что и G, потребление должно было бы сократиться (при всех вероятных случаях в больших размерах) по мере увеличения дохода, а это тоже можно исключить.
В ответ на критику, утверждающую, что наше уравнение находится в слишком большой зависимости от принципа акселерации, мы можем включить величину, которую вам представляется истолковать в сколь угодно широком смысле.
Напишем уравнение
GC = s-k,
где k представляет текущие прибавления к капиталу (величина которых должна быть выражена как доля текущего дохода). Размеры этих прибавлений, как представляется, не имеют какого-либо прямого отношения к текущим потребностям. Фактически k есть капиталовложение долгосрочного характера, относительно которого никто не ожидает, что оно будет оправдано или не оправдано на протяжении достаточно короткого периода. С точки зрения длительной перспективы k должно исчезнуть, так как в конце концов весь вложенный капитал должен окупиться той пользой, для получения которой он вложен. Но в рамках короткого периода может оказаться очень важно его выделить; в этих решениях величину k можно принимать сколь угодно большой. Единицы оборудования и т.д., входящие в состав k, должны быть опущены при вычислении С. Если k очень велико (как это бывает во время войны) и превышает s, то С становится отрицательным и тогда возникает состояние инфляции.
С является добавлением к капиталу, но оно не должно обязательно состоять целиком или хотя бы даже большей частью из капитальных благ. Оно включает прирост всех благ за взятый период (кроме тех благ, которые вошли в состав k). Это уравнение не содержит никаких явных ссылок на блага, находящиеся еще в процессе производства. Меняющийся уровень этого производства имеет, несомненно, важное значение; но я намеренно не выделяю этих благ, так как считаю, что наша задача — установить определенные основные истины, не зависящие от тех усложнений, которые должны быть учтены в анализе, преследующем цель создания более детализированной картины всего процесса. Я подчеркиваю, что верность этого уравнения вытекает с прямой необходимостью из самих определений вошедших в него членов [ Легко заметить, если сократить общие члены, что это уравнение сводится к такому трюизму: "инвестиции" ex-post равны сбережениям ex-ante. Пусть Y представляет доход, I — инвестиции и S — сбережения. Тогда GC=^Y/Y * I/^Y и s=S/Y.]. Это динамическое уравнение, поскольку оно содержит G, которое выражает темп увеличения. Оно отличается исключительной простотой. Я полагал бы, что уравнение могло бы служить мишенью для столь же частых нападений, как и знаменитый трюизм Фишера MV = РТ. Я скажу лишь одно. Не старайтесь критиковать его, ссылаясь на существование альтернативных уравнений или формул, которые не содержат такого динамического члена, как G. Это не соответствовало бы правилам игры. Я полагаю, что совершил бы нечто действительно значительное, если бы мог в ходе дискуссии и критики этой формулы приучить моих критиков мыслить в терминах динамики. В области современной экономической теории я не знаю какой-либо другой альтернативной формулировки динамического принципа, которая обладала бы такой же степенью общности. Мы должны иметь своей отправной точкой нечто обобщающее, хотя бы и не вполне совершенное. Мы никогда не продвинемся вперед, если будем оставаться в мире тривиальностей и мелочей. Бесполезно заниматься рафинированием понятий, если в их основе не лежат какие бы то ни было идеи.
Мы теперь пришли к той форме уравнения, которая выражает равновесие непрерывного поступательного движения. Я пишу его так:
GwСr = s.
Повторяя терминологию моей прежней статьи, я обозначаю через Gw, гарантированный темп роста. Это не имеет ничего общего с тем темпом роста, который определяется основными условиями роста населения и т.д., рассмотренными раньше. Уравнение выражает состояние, при котором производители будут удовлетворены тем, что они делают.
Как следует сравнивать равновесие непрерывного поступательного движения со статическим равновесием? При статическом равновесии производители удовлетворены существующей нормой выпуска продукции. Они созерцают свою работу и видят, что она хороша. Это, однако, не отрицает отклонений от среднего состояния в отношении отдельных товаров. Мы можем представить себе, что некоторые предприниматели сталкиваются с понижением спроса, другие — с его увеличением и что в действительности не все хотят оставаться в своем нынешнем положении, а подчиняют свое поведение силам, которые заставляют их корректировать всю деятельность в сторону повышения или понижения. Но если основные условия в целом остаются неизменными, то сумма сокращения, вызванного условиями рынка для отдельных видов товаров, будет равна сумме прироста, обусловленного положением на рынках других товаров. Вносятся исправления, и уравнения статического равновесия диктуют те новые размеры выпуска, которые в конечном счете должны установиться в разных отраслях производства по истечении некоторого короткого или продолжительного периода.
Те же условия применимы и к случаю устойчивого развития. Это представление не исключает того, что в известных секторах будет осуществляться более быстрое продвижение, а в других более замедленное продвижение или даже сокращение. Однако в этом случае должна существовать всеобщая тенденция к некоторому поступательному движению, а именно: если условия короткого периода отвечают условиям непрерывного развития с темпом Gw. Решимость каждого предпринимателя продолжать производство прежним темпом или производить несколько больше определяется, без сомнения, двумя обстоятельствами: с одной стороны, тем, насколько удовлетворительны или неудовлетворительны результаты его прежних решений, до этого подвергнутых испытанию, — пункт, которому в анализе, основанном на лагах, придается особое значение; с другой стороны, разумным предвидением, основанным на наблюдениях за состоянием отдельных рынков. Я определяю через Gw тот всеобщий темп продвижения вперед, который, будучи осуществлен, оставил бы предпринимателей в настроении готовности продолжать и дальше двигаться таким же образом. Некоторые из них могут остаться недовольными и стремиться вносить поправки в ту или другую сторону, но все эти поправки должны взаимно уравновешиваться и в целом прогресс текущего периода должен равняться прогрессу последнего из предшествующих периодов.
Приведенное нами уравнение определяет тот темп продвижения, который имеет свойство удовлетворять предпринимателей и увековечивать себя.
Сr является членом уравнения, выражающим потребность в капитале. Если трюистическое уравнение содержало член, определяемый в плане ex-post и выражающий количество капитальных благ, фактически производимых за каждый период, то Сr представляет собой категорию равновесия, выражающую потребность в новом капитале. Сr определено по аналогии с С, а именно как потребность в новом капитале, деленная на прирост выпуска продукции, для обеспечения которого требуется этот новый капитал. Следовательно, Сr является требуемым коэффициентом капитала.
Это определение основывается на той идее, что существующий уровень выпуска может поддерживаться при помощи существующего капитала и что добавочный капитал требуется только для обеспечения добавочного выпуска продукции. Это следует из предположения, что отношение капитал — доход есть постоянная величина, т.е. что протяженность процесса производства остается неизменной, а это в свою очередь является следствием двух предположений, на основе которых в настоящее время мы ведем анализ, а именно:
1) что изобретения имеют нейтральный характер и
2) что норма процента остается постоянной.
Когда мы должны иметь дело со случаем усиления окольного характера процесса производства, уравнение должно быть видоизменено в том направлении, которое я сейчас опишу.
Разумеется, это не означает, что все изобретения нейтральны. Нет надобности выдвигать такое жесткое требование, которое было бы в то же время совершенно нереалистическим. В производстве одних продуктов может появиться изобретение, которое сильно повысит потребность в капитале для более эффективной выработки данного количества благ. В других случаях "изобретение" может принять форму улучшения методов управления — пункт, в котором, как говорят, мы отстаем от американцев гораздо больше, чем в области физического капитального оборудования, — благодаря чему данное оборудование будет в состоянии давать более высокий выпуск продукции. То, что мы постулируем в нашем динамическом подходе к этим проблемам, сводится к утверждению, что в среднем все различные изобретения и усовершенствования, появляющиеся на протяжении единичного периода, имеют нейтральный характер. Те изобретения, которые требуют увеличения затрат капитала на единицу продукции, уравновешивают эффект других изобретений, ведущих к сокращению этих затрат. При этом предположении имеющийся в стране капитал может обеспечивать существующий размер производства, хотя он, конечно, постоянно меняет свою конкретную форму во всех различных секторах хозяйства. Новый капитал требуется в пропорции к добавочному выпуску продукции (безразлично, вызывается ли этот добавочный выпуск приростом населения или приростом выпуска продукции на душу населения). Сr есть, конечно, предельное понятие. Это новый капитал, требуемый для сохранения такого выпуска продукции, который должен удовлетворить потребительский спрос, возникающий из предельного добавочного дохода потребителей [После рецессии, когда имеются большие избыточные мощности, Сr бывает временно сведен к низкому уровню. ]. Таким образом, Сr выражающий предельную потребность в добавочном капитале, может оказаться не равным коэффициенту капитала для хозяйства в целом. Однако в качестве условия устойчивого поступательного движения нам необходимо исходить из того, что Сr в своих изменениях не переходит пределы прироста дохода, который имеет место в течение постулируемого периода устойчивого развития. Вы можете подумать, что все эти предположения, вместе взятые, вплетенные в определение Сr, чересчур широки, но я утверждаю, что они определяют самый простой из всех возможных случаев, исходя из которого нам легко удастся развить различные усложнения.
Может показаться, что частое появление изобретений или частые перемены вкуса могут привести к спросу на новые сбережения даже в том случае, когда эти два рода изменений дадут нейтральный баланс. Не потребуются ли новые установки как следствие этих изменений и новые сбережения, чтобы их финансировать? Вообще говоря, это вряд ли возможно. Если темп изменений признан предпринимателями, они соответственно ему установят свои нормы амортизации. Последние будут выше в прогрессирующем, чем в застойном, хозяйстве. Однако в отдельных случаях непредвиденные изменения могут оказаться столь велики, что они способны будут привести к ликвидации предприятий раньше, чем те успевают списать устаревшие части своих активов. Можно указать, что эти потери реального капитала не могут быть возмещены за счет сравнительной долговечности активов других предприятий, которые продолжают служить сверх ожидания, поскольку списания активов ниже нуля невозможны. Строго говоря, подобные потери должны рассматриваться как вычет из позитивных сбережений при установлении величины s. Другой метод состоит в том, что новые установки в сумме, равной потерям не полностью списанных активов обанкротившихся фирм, могут быть включены в k. Существование таких потерь не затрагивает нашей дальнейшей аргументации.
Теперь рассмотрим подробнее два написанных выше уравнения. Первое из них, как вы помните, есть трюистическое уравнение, удовлетворяемое независимо от того, имеет ли место поступательное движение или рецессия. Второе выражает следующий факт: если требуется, чтобы поступательное движение все время сохранялось, то величина С (добавление к фактически возрастающему капиталу) должна быть такой, какая требуется для этой цели. Этот капитал, как я уже сказал, охватывает и оборудование, и товарные запасы. Я в данный момент не касаюсь различия между предметами длительного и кратковременного пользования или различия между предметами производственного и потребительского назначения. С состоит частью из предметов потребления, включая предметы кратковременного пользования. В развивающемся обществе товарная масса в трубопроводах, магазинах, торговых складах, в транспортировке, на складах для хранения запасов производственного назначения должна возрастать пропорционально обороту. Все эти материальные ценности являются частью капитала. Увеличение или уменьшение товарной массы в трубопроводах сверх требуемого уровня или ниже последнего может послужить таким же крупным фактором депрессии или стимулирования системы, как и нежелательный избыток или недостаток оборудования.
Беря эти два уравнения совместно, мы можем обнаружить в высшей степени простую связь, и я приглашаю разделить со мной то необычайное впечатление, которое она производит. Чем больше G, тем ниже С. Это едва ли может вызвать сомнение. Следовательно, если значение G превышает Gw, С будет иметь значение ниже Сr. От этого уйти нельзя. Если значение С ниже Сr, это означает, что в общем итоге предприниматели и торговцы, вместе взятые, найдут массу своих товаров в трубопроводах или количество оборудования недостаточными для поддержания существующего оборота. Повторяю: если значение G больше значения Gw, величина С должна быть ниже величины Сr, масса товаров, находящихся в трубопроводах и (или) количество имеющегося оборудования будут недостаточны и заказы будут возрастать. Если величина G больше величины Gw, т.е. если фактический рост превышает линию роста, совместимую с устойчивым развитием, заказы возрастут. И, разумеется, наоборот. Это производит на меня впечатление неустойчивости развивающейся системы. Вокруг линии развития, которая, если придерживаться ее, только одна дает удовлетворение, работают центробежные силы, заставляя систему все дальше и упорнее отклоняться от требуемой линии развития.
Gw есть величина, определяемая время от времени опытным путем и посредством проб и ошибок, совершаемых великим множеством людей. Было бы большой удачей, если бы в результате их коллективных оценок им удавалось точно достигать величины Gw. Но если им это не удается, то собственный опыт будет способствовать все большему удалению их от этой цели. Этот вид неустойчивости не имеет ничего общего с тем эффектом, который порождается лагами, и обращает на себя внимание как более глубокое явление. Это заключение могло бы быть опровергнуто только принятием такого предположения, то вариации значений G должны вызывать равновеликие вариации значения s. Но это явно неприемлемо по уже установленным причинам. Нельзя представить себе, например, что сбережение как доля дохода должно увеличиться в 4 раза вследствие того, что прирост дохода изменился с 1 до 4 %. Единственный случай, когда нечто подобное могло произойти, имел бы место, если бы величина k была почти такой же, как величина 5, т.е. когда почти все сбережения поглощались бы капиталовложениями, не состоящими ни в какой связи с потребностями текущего спроса.
Таким образом, мы имеем два предположения:
1) существует такая линия развития, придерживаясь которой производители останутся удовлетворенными результатами своей деятельности. Нетрудно произвести небольшое уточнение: возможно, что значение Сr, следовало бы взять несколько ниже требуемого размера капитала, т.е. ниже настолько, насколько необходимо, чтобы побудить производителей двигаться вперед по линии развития. Если бы Сr точно равнялось требованиям, производители попали бы в стационарное положение.
2) Если совокупный результат проб и ошибок многомиллионных производителей дает для G значение, отличное от Gw, то не только не возникает никакой тенденции приспособить размер производства к Gw, но, наоборот, возникает обратная тенденция ко все большему удалению производства от этой величины либо в сторону повышения, либо в сторону понижения.
Теперь желательно поставить эти два уравнения в связь с тем устойчивым темпом развития, который определяется основными условиями и уже был весьма подробно рассмотрен. Мы можем представить эту связь в форме следующего уравнения:
GnCr = или <> s.
Gn (индекс "n" от слова natural — естественный) является тем темпом продвижения, который допускается ростом населения и техническими усовершенствованиями. Он не находится в прямой связи с Gw.
Gn представляет линию выпуска продукции, в каждой точке которой производители во всех отраслях будут считать себя удовлетворенными достигнутым балансом между работой и досугом. Она исключает возможность существования "вынужденной" безработицы. Gw есть линия предпринимательского равновесия. Это — линия развития, при реализации которой получатели прибыли будут удовлетворены тем, что они поступали правильно. В кейнсианском понимании здесь предполагается возможность роста "вынужденной" безработицы. Таким образом, узел затягивается еще туже. Нам приходится теперь рассматривать расхождения не только между G и Gw, но и между Gw и Gn.
Прежде всего следует отметить, что Gn ставит предел максимальному среднему значению величины G за продолжительный период. После рецессии G может достигнуть и более высокого значения, чем Gn для значительного периода. Но невозможно удерживать в течение неопределенно долгого периода более высокий темп роста, чем это допускают увеличение населения и технические усовершенствования (и то, и другое выражено в Gn).
Кроме того, отношение Gn и Gw явно имеет решающее значение для определения того, будет ли на протяжении ряда лет преобладать оживление или депрессия в хозяйственной жизни. Здесь содержится парадокс. Всякий раз, когда G превышает Gw, возникает тенденция к развитию бума, и наоборот. Теперь, если Gn превышает Gw, нет причины к тому, чтобы G не могло превышать Gw в течение большей части времени. Нет, следовательно, причины, которая препятствовала бы хозяйству воспользоваться повторяющейся тенденцией к порождению обстановки бума. Но если Gw превышает Gn, то G должно большею частью лежать ниже Gw, поскольку средняя величина G за период не может превысить значения Gn. Следовательно, при таких обстоятельствах надо ожидать преимущественно депрессивного состояния хозяйства. Это парадоксально, ибо на первый взгляд кое-кто может счесть за благоприятный факт, когда линия удовлетворения предпринимательских интересов побуждает подталкивать хозяйство постоянно в сторону повышения такими темпами, которые превышают темпы, допустимые с точки зрения основных условий. Не способствовало ли бы это поддержанию экономики в постоянно жизнедеятельном состоянии и тенденции к постоянной полной занятости? Анализ обнаруживает, что в этом случае произойдет обратное. Преобладающее влияние в деле создания бума или кризиса принадлежит не величине Gw как таковой, а отклонениям от нее. Если значение Gw слишком велико (больше значения Gn), преобладающая тенденция будет такова, что отклонения будут направлены вниз. От этого никуда не денешься. Я думаю, что этот парадокс очень близко касается центрального пункта противоречий между кейнсианской и классической экономической теорией. Сбережение добродетельно и полезно, пока Gw ниже, чем Gn. Но если превышение Gw над Gn оказывается разрушительным, то нельзя считать хорошим и такое положение, при котором Gw окажется слишком низким по сравнению с Gn. Хотя мы имеем в этом случае избыток бумов и часто повторяющуюся тенденцию к достижению полной занятости, однако эта высокая занятость будет иметь инфляционный и поэтому нездоровый характер. В этих условиях сбережение является добродетелью, поскольку повышение Gw дает нам возможность иметь хорошую занятость без инфляции. Но как только Gw начинает превышать Gn, сбережение становится силой, толкающей экономику в сторону депрессии.
Я далек от намерения дать законченную теорию промышленного цикла. Лаги, психологические, денежные и другие факторы, безусловно, играют здесь свою роль. Я утверждаю лишь, что ни одна теория не может быть законченной, если она игнорирует основные причины неустойчивости, выраженные в представленных уравнениях.
На рассмотрение ставятся следующие положения:
1) В период оживления, когда бездействующие ресурсы вовлекаются снова в производство, G стоит выше Gw. При достижении полной занятости оно должно понизиться до уровня G . Если G стоит ниже Gw, резкий спад неизбежен в этой точке, поскольку G должно упасть ниже Gw и в данный момент это снижение будет по необходимости прогрессировать.
2) Gw само по себе колеблется в ходе промышленного цикла. Даже в такой обстановке, когда сбережение как доля дохода сохраняет достаточную устойчивость с точки зрения больших промежутков времени, оно, по-видимому, не охраняет ее на коротких отрезках. С точки зрения коротких отрезков времени существует тенденция свести сбережения к разности между суммой заработков и нормальными расходами на средства потребления. Акционерные компании склонны сберегать большие доли приростов чистых поступлений, имеющих место в короткие промежутки времени. Таким образом, если даже Gw нормально стоит ниже Gn, оно может превысить его на дальнейших стадиях развития, и в этом случае порочная спираль депрессии становится неизбежной, как только достигнуто состояние полной занятости. Если Gw не превысило Gn в течение периода поступательного движения и имеет место продолжительное давление в сторону экспансии в то время, когда уже достигнута полная занятость, то последующая инфляция цен и прибыли раньше или позже приведет к повышению Gw над Gn и таким образом ускорит появление порочной спирали депрессии.
3) До наступления полной занятости G может уменьшиться вследствие того, что по мере увеличения занятости возрастают трудности перевода рабочей силы и других ресурсов в нужные сферы использования. Если Gw лежит значительно выше Gn, кривая G может пересечь кривую Gw несколько раньше, чем будет достигнута полная занятость, и сделать таким образом неизбежным возникновение в этом пункте порочной спирали депрессии.
4) Если Gw весьма значительно превышает Gn, то G никогда не может слишком высоко подняться над уровнем Gw в период оживления ввиду трудностей, обусловленных ограниченной мобильностью. В этом случае продолжающееся оживление может оказаться опасным, а порочная спираль депрессии может развернуться задолго до того, как будет достигнута полная занятость.
В то время как уравнения явно обнаруживают неустойчивость прогрессирующего хозяйства, они сами по себе не представляют вполне надежного орудия исследования развития спада. Для этой цели, вероятно, необходимо будет провести различие между долговечным и недолговечным капиталом. Надо отметить, что С положительно, если величина капитала изменяется в том же направлении, что и уровень дохода. Во время спада имеет значение то обстоятельство, что оборотный капитал должен быть сокращен. Существование излишка капитального оборудования в тех отраслях, где выпуск сокращается — а выпуск в некоторых отраслях может продолжать расширяться при кризисе под влиянием факторов, действующих на протяжении более длительного периода, — само по себе не является силой, способствующей дальнейшему понижательному приспособлению, поскольку заказы не могут сократиться ниже нуля. С другой стороны, трубопровод, заполненный в большей мере, чем это соответствует падающему обороту, вызовет дальнейшее сокращение заказов.
Следовательно, при спаде значение Сr будет меньше обычного, поскольку оно ограничено потребностями в оборотном капитале. Таким образом, та отрицательная величина, до которой должно упасть выражение s — k, чтобы приостановить известный темп развития рецессии, далеко не так велика, как положительная величина, до которой она должна подняться, чтобы приостановить такой же темп повышательного движения.
Как известно, для исследования промышленного цикла валовые капиталовложения и валовые сбережения являются более подходящими понятиями, чем чистые вложения и сбережения. Во время снижения валовые вложения в оборудование длительного пользования сводятся для части хозяйства к нулю. Таким образом, должно быть достигнуто некоторое равновесие снижения, при котором отрицательная величина s (валовая) минус k минус тот капитал (рассматриваемый как доля дохода), который требуется для части производства, расширяющейся вопреки спаду, должна равняться норме снижения, умноженной на значительно уменьшенный коэффициент капитала, образуемый величиной оборотного капитала, который становится ненужным ввиду снижения производства.
Однако общая потребность в капитале зависит не только от темпа прироста выпуска (как зависит чистая потребность), но в некоторой степени также и от общего уровня производства. На ранней ступени кризиса эта потребность может сократиться до нуля (для секторов производства, испытывающих сжатие), поскольку ввиду сократившегося выпуска нет надобности замещать старые машины или другое оборудование в конце их рабочей жизни. Но рано или поздно потребность в замещении должна стать положительной величиной, если вообще нужно продолжать производство. Вытекающее отсюда сокращение Сr (увеличение его числителя уменьшает его алгебраическую величину) может понизить его ниже С. Фактическое сокращение основного капитала становится больше, чем требуется. Это обстоятельство должно приостановить понижательное движение и превратить его в движение повышательное.
Это объяснение полного цикла не претендует на то, чтобы быть вполне удовлетворительным. Оно должно быть дополнено другими методами подхода к изучению цикла. Имеется, таким образом, два различных ряда проблем как для теоретического анализа, так и для политики, а именно: 1) расхождение между Gw и Gn и 2) тенденция G удаляться от Gw. Первая проблема есть проблема хронической безработицы, вторая - это проблема промышленного цикла.
Прежде всего в отношении анализа. Согласно классической доктрине, при наличии всеобщей безработицы, вызванной какой-либо причиной, заработная плата будет стремиться к понижению: если заработная плата тем не менее удерживается при этих обстоятельствах, становится неизбежной постоянная безработица. Это равнозначно утверждению, что понижение заработной платы служит лекарством от безработицы.
Всем известны взгляды Кейнса относительно последствий понижения заработной платы. Напомню мимоходом, что его теория и вытекающие из нее практические рецепты относятся к замкнутой хозяйственной системе и именно на этой проблеме он сосредоточил свое внимание. В настоящее время, когда проблема нашей внешней торговли приобрела такое доминирующее значение, мы должны принять ее во внимание и внести ограничения в систему кейнсовской экономической политики. Диагностика Кейнса способствовала несколько легкомысленному отношению к тому ущербу, который может причинить увеличение денежной заработной платы, не оправдываемое обстоятельствами.
Разумеется, при системе Бреттон-Вудса необоснованное увеличение денежной заработной платы может уравновешиваться понижением валютного курса. Однако это не решает проблемы. Работа Международного валютного фонда, во всяком случае, будет изобиловать трудностями, и менее всего желательно, чтобы Великобритания, один из главных столпов системы, умножала эти трудности своими частыми просьбами о понижении курса фунта стерлингов. Прогрессивное понижение товарной ценности валюты нежелательно и по другим причинам. Мы не хотим допустить сокращение наших сбережений, особенно теперь, когда они рассредоточены среди широких кругов населения и когда есть надежда, что сбережения всех граждан будут прогрессивно возрастать.
Лекарство, состоящее в снижении заработной платы, надо рассматривать с двух следующих сторон. Прежде всего с точки зрения превышения Gw над Gn. Следует иметь в виду, что мы занимаемся изучением тенденций и эпизодическое снижение не играет роли. Требует ли обстановка, чтобы снижение происходило из года в год? Это не будет оказывать прямого влияния на Gn. Будет ли оно вести к понижению Gw? Предполагать, что это так, нет никаких оснований. Если выпуск продукции на одного рабочего фактически не снижается с течением времени, неестественно будет предполагать, что устойчивое снижение денежной заработной платы является необходимым. Напротив, такое непрерывное снижение денежной заработной платы только усилит трудности. Повышательная тенденция в отношении товарной ценности денег, безусловно, увеличит корпоративное сбережение по причинам, указанным в первой лекции, и, вероятно, увеличит прибавочное сбережение корпораций. Устойчивое снижение денежной заработной платы повлекло бы за собой повышательное движение товарной ценности денег. Результатом снижения явилось бы поэтому повышение Gw и все большее его удаление от Gn. Таким образом, хроническая тенденция к депрессии усилилась бы. Отсюда следует, что в хозяйстве, где преобладает стремление к депрессии, непрерывное снижение денежной заработной платы должно принести вред.
В какой связи находится это мнимое лекарство с проблемой промышленного цикла, а именно с проблемой отклонения G от Gw? Здесь возникают два вопроса: 1) Может ли эпизодическое снижение заработной платы дать толчок производству? 2) Удержится ли производство на более высоком уровне, которого оно достигнет в результате такого толчка? Ответ на второй вопрос зависит от природы и причин рецессии. Если до рецессии поступательное движение совершалось темпом, не слишком превышающим Gw, без особого напряжения в использовании имеющихся ресурсов, а поворот вниз был вызван каким-либо отдельным тормозящим обстоятельством, которое сообщило системе понижательное движение, то в этом случае толчок, вызванный снижением заработной платы или какой-либо другой причиной, может оказаться полезным. Он может содействовать восстановлению системы в прежнем состоянии и сделать ее способной продолжать здоровую линию развития. Даже если этот толчок сам по себе не имел тенденции ни повышать предельную эффективность капитала, ни сокращать склонность к сбережению, он мог быть полезен для занятости, поскольку, согласно этой гипотезе, предельная эффективность капитала перед рецессией была достаточна для сохранения занятости, а сменившая ее низкая предельная эффективность была обусловлена только тем снижением активности, которое произошло вследствие возникшей рецессии.
Но если до рецессии G и Gw находились значительно выше Gn и система была близка к полной занятости, то толчок сам по себе ни к чему не приведет. Если систему внезапно поднять на более высокий уровень занятости, она попросту снова возвратится в прежнее состояние. Если причиной потрясения было чрезмерное Gw, снижение заработной платы не принесет пользы, даже если оно даст толчок. Я полагаю, что если при анализе последствий снижения заработной платы не используется в качестве орудия исследования фактор роста, то такой анализ не может пролить свет на подобную ситуацию.
Будет ли снижение заработной платы иметь тенденцию порождать стимулирующий толчок (в замкнутой хозяйственной системе)? Важно подчеркнуть, что, если такой толчок был бы дан, он исходил бы целиком от возросшего потребления рантье. В замкнутом хозяйстве, где доходы можно исчерпывающим образом подразделить на заработную плату (включая жалованье и гонорары всякого рода) и прибыль, снижение заработной платы повлечет за собой точно пропорциональное снижение цен и прибылей [Доказательство этого положения см. в "Economic Journal" (1934. March. .P. 23).]. Так будет обстоять дело, если класс получателей прибыли не будет сопровождать производимое им понижение заработной платы увеличением своего личного потребления. Практически из совестливости они, вероятно, предпочтут поступить наоборот. Поскольку хозяйство получило бы такой же толчок от увеличения потребления получателей прибыли при отсутствии какого-либо снижения заработной платы, подобный толчок не следует приписывать понижению заработной платы. С другой стороны, рантье получат повышенный доход в товарах вследствие понижения денежной заработной платы и цен, и они, естественно, должны увеличить свое потребление. В той степени, в какой они это делают, доход получателей прибыли, выраженный в товарах, также увеличивается. Таким образом, толчок, данный понижением заработной платы, по существу сводится к обеспечению рантье большей покупательной силой. Поскольку рантье представляют важный элемент, это обстоятельство может приобрести существенное значение. Эффективность толчка зависит от причин рецессии, как это уже было выяснено [Есть, конечно, и другая возможность. Понижение заработной платы может дать толчок, побуждая предпринимателей к увеличению капитальных затрат безотносительно к тому, отмечается ли рост потребления или нет: Но более вероятно, что они сначала подождут осязательного прироста прибыли, прежде чем становиться на такой путь.].
Однако даже в том случае, если указанные меры практически осуществимы, можно сомневаться в целесообразности их регулярного применения. Я уже раньше приводил убедительные доводы против политики денежной инфляции, подрывающей покупательную способность тех, кто сделал в прошлом сбережения. Теперь, однако, следует разобрать другой вопрос — речь идет об искусственном повышении время от времени их покупательной способности.
Увеличение покупательной способности рантье за счет других участников распределения доходов нации не оправдано с точки зрения справедливости и ведет к ослаблению стимулов деятельности наиболее активных членов общества независимо от того, будут ли эти увеличившиеся платежи (в товарном выражении) вычетом из доходов промышленности или в случае существования большого национального долга они будут оплачиваться преимущественно налогоплательщиком.
Нам необходимо теперь вернуться к вопросу о процентных ставках. Все согласны с тем, что их понижение имело бы желательные последствия, хотя могут возникнуть сомнения, обладает ли это оружие достаточной мощью, чтобы вызвать оживление при всяких условиях. Разногласия существуют по вопросу о том, имеется ли в условиях падения занятости естественная тенденция процентных ставок к движению вниз (например, под давлением избытка ссудных капиталов) до уровня, необходимого для восстановления занятости.
Необходимо напомнить, что существуют две проблемы — расхождение между Gw, и Gn, с одной стороны, и бегство G от Gw, с другой стороны. Если Gw имеет больший угол наклона, чем Gn, то как это должно повлиять на процентную ставку? Прогрессирующее падение нормы процента служит, конечно, наиболее, излюбленным лекарством как классической, так и кейнсианской школы.
До сих пор мы исходили из предположения, что технические изобретения нейтральны. Для рассмотрения случая, когда изобретения не сохраняют этого характера, введем теперь в уравнение равновесия новый член. Пусть d (от слова "deepening" — углубление) представляет стоимость нового капитального оборудования, введенного за единичный период и удлиняющего процесс производства.
Для удобства выразим эту стоимость в виде доли дохода. Если изобретения имеют характер "сбережения капитала", то d отрицательно. Тогда
GwCr = s – d.
Отделение d от Сr, может показаться искусственным. Но логически это возможно, и это правильно с принципиальной точки зрения. Мы хотим отделить Сr, как потребность в капитале, которая по существу обусловлена ростом выпуска как таковым, от той потребности, которая порождена приростом капитала на единицу выпуска продукции.
В зависимости от природы появляющихся изобретений d может иметь и положительное значение. Оно может быть положительным также и по причине понижения процентной ставки. Наша цель должна состоять в достижении такого прогрессирующего понижения процентной ставки, при котором
GwCr = s - d = GnCr.
Если d положительно, то Сr со временем должно увеличиться и может при известных обстоятельствах достигнуть такой величины, которая позволит нам обойтись без d. В этой точке отпадает необходимость в дальнейшем понижении процента. Положительное значение d в качестве побочного результата способствует повышению Gn. Падение процентной ставки может также понизить s, и, если такое понижение происходит, оно имеет важное значение.
Вопрос, который мы теперь должны поставить, состоит в следующем: будет ли иметь место естественная тенденция к тому, чтобы норма процента понижалась в достаточной степени? В этом суть дела и, быть может, решающий вопрос современного экономического положения, к которому мы должны вернуться, когда послевоенные трудности будут позади. Именно здесь особенно болезненно сказывается отсутствие такой динамической теории, которая отвечала бы своим задачам. Эта теория должна показать, что понижение процентной ставки является необходимым условием развития экономики темпами, соответствующими ее потенциальным возможностям, и сохранения полной занятости (в разумных пределах). Статическая теория не только определяет положение равновесия, но и показывает нам, каким образом в силу действия законов предложения и спроса хозяйство стремится двигаться к этому положению. В то же время динамическая теория до сих пор не показала, каким образом рынок, подчиняясь нормальному действию его внутренних сил, сумеет осуществить тенденцию к понижению нормы процента соответствующим темпом и существует ли вообще такая тенденция.
Теория Кейнса при всех своих несовершенствах определенно указывает на отрицательный ответ. Даже в том случае, если бы на рынке могло сформироваться вполне ясное представление о будущей линии развития — а этого не может быть, поскольку изобретения могут неожиданно принять такое направление, при котором капиталоемкость производства возрастет, — отсутствие уверенности вызовет требование премии за риск (измеряемой предпочтением ликвидности) для долгосрочных займов. Следовательно, текущая процентная норма должна быть несколько выше уровня, соответствующего нынешней ситуации, и того меняющегося уровня, который с наибольшей вероятностью должен установиться в будущем. А так как каждый будущий период через определенное время становится настоящим, фактор ликвидности, влияющий на нынешнюю процентную ставку, должен также влиять в неизвестной степени на будущие ставки и помешать действительным уровням будущих процентных норм служить базой для аргументации в настоящее время. Итак, норма процента у нас снова повисла в воздухе. Как этого избегнуть?
Проблема долгих периодов усложняется также проблемой коротких периодов. Приведение Gw, к равенству с Gn на протяжении длительного периода само по себе не предотвращает бегства G вниз от Gn, происходящего время от времени. Изменения рыночной ставки, вызываемые естественными силами, очевидно, не могут предотвратить этого бегства. Я покажу в следующей лекции, что любая учетная политика банка, даже самая героическая, вероятно, будет не в состоянии предотвратить это. (Отсюда не следует, что надо отчаиваться в эффективности политики противодействия циклам.) В течение тех периодов, когда G находится на низком, а безработица — на высоком уровне, сбережения будут возрастать медленнее, чем они росли бы в ином случае. Потеря сбережений, которая в целом должна быть велика, повлияет на долгосрочное движение процентной ставки. Если считать, что рынок является всезнающим, то уместно будет поставить вопрос, сколько времени может продолжаться в будущем движение вниз величины G и каковы масштабы этого движения. Но на этот вопрос нельзя будет получить ответа.
Критики Кейнса, относясь отрицательно к тому разрыву между силами, влияющими на норму процента, с одной стороны, и силами, влияющими на состояние предложения и спроса на сбережения — с другой, который, как представляется, вытекает из его теории, указывали, что мы должны учитывать поток приливающих на рынок свободных средств и их тенденцию понижать норму процента, когда падает хозяйственная активность. Они апеллировали к временным лагам, желая опереться на их помощь. Строго говоря, по кейнсианской теории воздействие мультипликатора на активность совершается мгновенно. Но существует, несомненно, интервал, во время которого появляются расхождения между инвестициями ex-ante и ex-post. Если предприниматели, вынужденные производить непредполагавшиеся инвестиции — накопление товарных запасов, — не обращаются на рынок ссудных капиталов за займами (они могут располагать наличными средствами, за счет которых они будут в состоянии содержать вынужденные запасы), то возможен излишек предложения свободных средств по сравнению со спросом на них. Вероятно и то, что доход продолжает распределяться после падения размеров выпуска продукции — что (предположительно) также происходит за счет кассовой наличности фирм — и в соответствии с этим на рынке выступят частные лица с предложением свободных средств; эти лица будут делать сбережения, исходя из размеров своих доходов последнего из предшествующих периодов вместо текущего периода. Я не расположен пускаться в такого рода рассуждения. Допустим, что в начале рецессии на рынке капиталов имеется больше свободных средств, чем это требуется согласно строгой теории мультипликатора, и как следствие наблюдается понижательное движение учетной ставки.
Этого обычно недостаточно для предотвращения дальнейшего развития рецессии. Каков же тогда исход? В надлежащее время мультипликатор окажет свое полное действие, уменьшив доходы и сбережения. К концу депрессии совокупные сбережения будут меньше, чем они были бы при иных условиях. Норма процента, регулируемая предложением и спросом на сбережения, установится на более высоком уровне, чем это могло бы быть, если бы сохранялось устойчивое развитие. Естественные силы будут не в состоянии обеспечить такое понижение процентной ставки, какое необходимо для поглощения всех сбережений, накапливающихся со временем в устойчиво развивающемся обществе при полной (в разумных пределах) занятости.
Я вынужден прийти к отрицательному заключению. Я не вижу доказательств, что система будет в состоянии собственными силами обеспечить достаточное понижение процентной ставки. Между тем все согласны, что это единственное действенное лекарство от безработицы. Безработица упорно держалась годами и не была излечена. Поэтому планомерное снижение процентной нормы является делом первостепенной важности.
Кейнс предлагал атаковать норму процента методами, которые ныне использует министр финансов, а именно увеличением количества ликвидных средств; Это оказалось не совсем безуспешным. По несчастной иронии мы должны были осуществить политику резкого повышения цен, несомненно, оправдываемую положением с нашим национальным долгом и соображениями долговременного характера, как раз тогда, когда положение, рассматриваемое само по себе с точки зрения кратковременного периода, требовало бы чрезвычайно высокой нормы процента.
Конечно, успех этой политики имеет свои границы, которые с точки зрения длительного периода могут дать себя почувствовать даже раньше, чем GwCr будет уменьшено до требуемого уровня. В конце концов на рынке могут перестать придерживаться мнения, что норма процента должна так или иначе снижаться, и рынок скорее сможет поглотить в неограниченном количестве ликвидные средства, чем повышать и дальше курс ценных бумаг. Я еще вернусь к этому вопросу.
Может также случиться, что эти методы нападения будут иметь своим результатом не достижение устойчивого темпа снижения процента, а ряд шишек на голове атакующего. Однако такой исход нельзя считать роковым, ибо в любом случае существует еще проблема промышленного цикла, требующая особого рассмотрения. Это следует из того факта, что совершенно независимо от провала попыток обеспечить требуемое устойчивое снижение учетной ставки должны иметь место внешние толчки, способные вызвать отклонение G от Gw, и дающие начало процессам промышленного цикла. Могут быть, например, времена, в которых изобретения не обладают нейтральным характером. Возможны и другие толчки.
По этой причине нам необходимо совершенно независимо от рассчитанной на длительный срок политики воздействия на процентную ставку иметь еще и особую противоциклическую политику. Но об этом после.